Навеки Элис - Лайза Дженова

Это был первый ланч-семинар в семестре. Лесли, одна из аспиранток Эрика, стояла в полной боевой готовности в торце стола переговоров, а на экран уже проецировали первый слайд: «Поиски ответов: как внимание влияет на способность распознать то, что мы видим?» Элис тоже чувствовала себя в полной боевой готовности, занимая первое кресло напротив Эрика. Пока она ела свой ланч — кальцоне с баклажаном и салат из свежих овощей, а Эрик беседовал с Лесли, комната постепенно заполнялась людьми.

Вскоре Элис заметила, что все кресла за столом заняты, кроме одного рядом с ней. Никто не встречается с ней взглядом. Около пятидесяти человек были в комнате, Элис знала их многие годы, считая своей семьей.

Вбежал Дэн — волосы растрепаны, рубашка не заправлена, вместо контактных линз — очки. Он на секунду притормозил, а потом прошел прямиком к свободному креслу рядом с Элис, хлопнул на стол блокнот, заявляя таким образом свое право на это место.

— Всю ночь не спал, работал. Надо поесть чего-нибудь, чтобы взбодриться.

Выступление Лесли заняло целый час. Чтобы проследить его до конца, Элис потребовались невероятные усилия, но она справилась. Лесли прокомментировала последний слайд, экран стал темным, и она предложила начать обсуждение. Первой вызвалась Элис.

— Да, доктор Хауленд.

— Я думаю, для измерения действительной способности ваших отвлекающих отвлекать вам не хватает контрольной группы. Вы можете возразить, что кто-то по какой-то причине просто не привлекает внимания и такое присутствие не является отвлекающим моментом. Вы могли бы протестировать способность объектов одновременно обращать на себя внимание и следить за отвлекающим. Или провести серию тестов, где отвлекающий и цель поменяются местами.

Многие за столом согласно закивали. Дэн пробурчал «угу» с набитым кальцоне ртом. Лесли схватила ручку еще до того, как Элис закончила свою мысль, и что-то быстро записывала.

— Да, Лесли, вернись, пожалуйста, к слайду с планом твоего эксперимента, — попросил Эрик.

Элис оглядела комнату. Все глаза были устремлены на экран. Они внимательно слушали, как Эрик подробно разбирает комментарий Элис. Многие продолжали кивать. Она чувствовала себя победительницей и даже зазнайкой. Тот факт, что у нее болезнь Альцгеймера, еще не означает, что она больше не способна мыслить аналитически. Тот факт, что у нее болезнь Альцгеймера, еще не означает, что она не имеет права сидеть вместе с ними в этой комнате. Тот факт, что у нее болезнь Альцгеймера, еще не означает, что она не заслуживает того, чтобы ее выслушали.

Какое-то время вопросы и ответы сменяли другие вопросы и ответы. Элис доела кальцоне и салат. Дэн встал из-за стола и вернулся через несколько секунд. Лесли добралась до ответа на вопрос нового постдока Марти. На экран проецировался план ее эксперимента. Элис прочитала его и подняла руку.

— Да, доктор Хауленд? — предложила Лесли.

— Я думаю, для измерения действительной способности ваших отвлекающих отвлекать вам не хватает контрольной группы. Вы можете возразить, что кто-то по какой-то причине просто не привлекает внимания и такое присутствие не является отвлекающим моментом. Вы могли бы протестировать способность объектов одновременно обращать на себя внимание и следить за отвлекающим. Или провести серию тестов, где отвлекающий и цель поменяются местами.

Это было важно. Только так и надо проводить эксперименты, ее работы не стоили бы опубликования, если бы она не использовала тесты. Элис была в этом уверена. И все же, казалось, все остальные не понимают этого. Она заметила, что на нее никто не смотрит. Язык тела присутствующих в комнате говорил о смущении и ужасе. Она перечитала данные на экране. Для проведения эксперимента необходима дополнительная контрольная группа. Тот факт, что у нее болезнь Альцгеймера, еще не означает, что она не способна мыслить аналитически. Тот факт, что у нее болезнь Альцгеймера, еще не означает, что она не знает, о чем говорит.

— Да, хорошо, спасибо, — сказала Лесли.

Но она не сделала никаких записей, не смотрела Элис в глаза, и в ее голосе совсем не было признательности.

Она больше не вела занятия, не писала заявки на гранты, не проводила исследования, не присутствовала на конференциях, не выступала в качестве приглашенного лектора. Ничего этого у нее больше никогда не будет. У Элис было такое чувство, будто самая большая ее часть, та, которую она ценила больше всего и регулярно полировала на огромном пьедестале, умерла. А вторая, более мелкая и менее привлекательная, выла от горя и жалости к себе и не знала, будут ли они теперь, оставшись одни, иметь хоть какое-то значение.

Она смотрела в огромное окно своего офиса и наблюдала, как джоггеры бегут вдоль извилистого берега Чарлз-ривер.

— У тебя будет сегодня время побегать? — спросила она.

— Может быть, — ответил Джон.

Он тоже смотрел в окно и пил кофе. Ей было интересно, что он видит. Его тоже привлекли джоггеры или что-то совершенно иное?

— Я бы так хотела, чтобы мы больше времени проводили вместе, — сказала она.

— О чем ты? Мы только что провели вместе целое лето.

— Нет, не лето, а наши жизни. Я об этом думала, и мне стало жаль, что мы так мало времени проводим вместе.

— Эли, мы живем вместе, работаем в одном университете, наши жизни неразделимы.

Вначале так и было. Они проживали свои жизни вместе, друг с другом. Но с годами все изменилось. Они позволили этому измениться. Она подумала о проведенных порознь годичных отпусках, о разделении труда из-за рождения детей, о поездках, о преданности каждого своей профессии. Они уже долгое время жили рядом, по соседству друг с другом.

— Я думаю, мы давно оставили друг друга.

— Я не чувствую себя оставленным, Эли. Мне нравится, как мы живем, думаю, мы добились нужного баланса между свободой стремиться к собственной цели и совместной жизнью.

Она подумала о том, как он стремился к своей цели, его исследования всегда были его страстью. Даже если эксперименты подводили, данные не соответствовали, а гипотезы оказывались ошибочными, его страсть оставалась неизменной. Пусть в ней были изъяны и пороки, пусть из-за нее он не спал ночами и рвал на себе волосы, он все равно был ей предан. Он отдавал ей все — время, внимание, силы, и это всегда вдохновляло Элис с большей самоотдачей относиться к собственным исследованиям. И она так и делала.

— Ты не осталась одна, Эли. Я здесь, рядом с тобой.

Он взглянул на часы и допил кофе.

— Я должен бежать в класс.

Он подхватил сумку, выбросил чашку в корзину для бумаг и подошел к ней. Наклонившись, взял ее голову в ладони и нежно поцеловал черные вьющиеся волосы. Элис посмотрела на него и растянула сжатые губы в тонкую улыбку. Она сдерживала слезы, пока он не вышел из офиса.

Если бы она была его страстью.

Элис сидела в своем офисе и наблюдала, как блестящая лента автомобилей ползет вдоль Мемориал-драйв, а в это время у группы по когнитивности проходила встреча. Без нее. Она пила чай. Впереди был целый день, ничем не занятый. Бедром она ощутила вибрацию. Восемь вечера. Она достала из голубой сумки «блэкберри».

Элис, ответь на следующие вопросы:

1. Какой сейчас месяц?

2. Где ты живешь?

3. Где находится твой офис?

4. Когда день рождения Анны?

5. Сколько у тебя детей?

Если у тебя возникнут проблемы с ответом на любой из этих вопросов, открой в своем компьютере файл «Бабочка» и немедленно выполни инструкции.

Сентябрь

34 Поплар-стрит, Кембридж

Уильям-Джеймс-Холл, комната 1002

14 сентября

Трое

Она пила чай и наблюдала, как блестящая лента автомобилей ползет вдоль Мемориал-драйв.

Октябрь 2004 года

Она села в кровати и не знала, чем заняться. Было темно, до утра еще далеко. Она не запуталась. Она знала, что не надо бодрствовать. Рядом, лежа на спине, храпел Джон. Но она не могла заснуть. В последнее время она плохо спала по ночам, возможно потому, что часто дремала днем. Или она часто дремала днем потому, что плохо спала ночью? Это был замкнутый круг, самая настоящая петля обратной связи, доводящая до головокружения поездка без начала и конца. Возможно, если ей удастся пересилить желание поспать днем, она будет спать ночью и таким образом разорвет этот круг. Но во второй половине дня она всегда была такой уставшей, что не могла устоять перед желанием прилечь на диван. А отдых на диване всегда соблазнял уснуть.

Она помнила, как сталкивалась с подобной дилеммой, когда ее детям было около двух лет. Без дневного сна к вечеру они становились вялыми и необщительными. А поспав днем, были бодрыми, когда давно уже должны были спать. Только она не помнила, каким был выход из этой ситуации.