Возвращение к жизни - Кэтрин Куксон

— Если вы проявите немного терпения, то, несомненно, выясните все… — На слове «вы» я сделала ударение.

— Несомненно! — с глубоким церемонным поклоном ответствовала тетя Мэгги.

Мы рассмеялись и полюбовно закончили пикировку.

Я рано легла спать, размышляя о судьбе владельца поместья Лаутербек. Раздумья о злоключениях Дэви Маквея затмили мои личные треволнения. Пока сон не овладел мною, я пыталась представить, каково же было ему, вернувшись с войны, чуть заживо не сгорев, узнать, что его возлюбленная вышла замуж за другого. Как жестоко обошлась судьба с синеглазым великаном! Последнее время я думала о нем без внутреннего содрогания и все реже и реже называла его полным именем.

Мое отношение к Дэви Маквею еще сильнее смягчилось по прошествии нескольких дней. В моих глазах он был защитником от Яна. «Ему придется сначала иметь дело с Дэви Маквеем», — сказала тетя Мэгги, и я теперь думала точно так же. Хотя страх перед возможной новой встречей с Яном жил во мне, как и память о его предательстве и желании отомстить вероломному лжецу.

Но я надеялась, что, встретившись с Яном, не потеряю самообладания и не допущу нервного срыва. Это было моей клятвой.

Пятого ноября, когда я узнала, насколько мы с Дэви Маквеем похожи друг на друга, он стал для меня большим, чем только надежным защитником от посягательств Яна.

У меня было несколько подготовленных к отправке писем и список для Тэлбота, любезно согласившегося захватывать с собой необходимые нам продукты во время деловых визитов на ферму Дэви Маквея. Утро выдалось на редкость душным и тревожным. Небо затянуло тяжелыми свинцовыми тучами, предвещавшими сильную грозу.

Я медленно шла по дороге вокруг холма. Пересекая огород, я посмотрела на дом и увидела на фоне пасмурного неба могучую фигуру Дэви Маквея, чинившего под самой крышей водосточный желоб.

Флора Клеверли командовала на кухне; там же была и Дженни. Девочка сидела за столом и чистила картошку. Услышав, что я вошла, она подняла головку и хитро улыбнулась: дескать, мы с вами посвящены в нечто такое, о чем Флора Клеверли и не помышляет.

Сама мисс Клеверли, увидев меня, процедила уничижительно: «А, это вы, здравствуйте».

Поздоровавшись с «приветливой» домоправительницей, я спросила Дженни:

— Ты сегодня не пошла в школу, почему? Или у вас в день Гая Фокса [2] отменяют занятия?

Дженни не успела ответить, так как вмешалась вездесущая Флора Клеверли.

— Нет, не отменяют. Дженни с субботы немного простужена. Она уверяет, что плохо себя чувствует. Хотя, я уверена, к вечернему празднеству она сразу же выздоровеет. Лентяям всегда становится лучше, когда можно порезвиться, — сказала она, продолжая выгружать продукты из большого картонного ящика.

— Вы устраиваете вечером фейерверк? — Я смотрела на Дженни.

— Не здесь. Наверху, у Смитов. Мэри и Чарли делают большое чучело, а мы все приносим хлопушки. Вы любите фейерверки? — спросила она, как обычно, без всякой паузы.

— Я, кажется, ни разу их и не видела.

— Вы многое потеряли, — снова вторглась в разговор Флора Клеверли. — Хотя… — Она замолчала, пока ее пальцы ощупывали разрисованную яркими картинками коробку, которую экономка только что достала из ящика. Взглянув на нее, она ностальгически промолвила: — Когда я была девочкой, то обожала фейерверки. Сказочное зрелище. Чем громче взрыв, тем больше удовольствия я получала. — Флора Клеверли подтолкнула коробку к девочке, заметив: — Вот они. Можешь взять свои хлопушки.

— Спасибо, тетя Флора.

Во дворе что-то с треском ударилось о землю. Мы с тревожным недоумением оглянулись. Флора Клеверли злорадно прошипела:

— Уронил еще один лист шифера. Скоро, чувствую, все перебьет.

Вспоминая этот день, я убедилась, как велика и неистребима была ненависть загадочной женщины к владельцу Лаутербека. Ей было приятно, что Дэви Маквей уронил лист шифера (но это было не гак!). Появилась упоительная возможность унизить незадачливого мастера в глазах домочадцев. Флора Клеверли обладала дьявольским чутьем, когда речь шла об уничижении ближнею. Но даром предвидения небеса, к счастью, ее обделили.

Домоправительница, держа руку на коробке с хлопушками, напомнила Дженни:

— Пойди хлопни одну во дворе.

— Сейчас? — Картофелина из рук Дженни упала обратно в воду.

— Конечно. Мисс Дадли и я хоть немного развлечемся. Думаю, вряд ли мы пойдем на праздник вечером. — Она повернулась ко мне со своей непроницаемой улыбкой. Затем, порывшись в коробке, экономка вытащила большую пороховую петарду.

— Ой, только не такую. — Дженни отпрянула. — Она взрывается.

— Ну и что, может, мы хотим услышать, как она взорвется. Их здесь четыре штуки. Тэлбот, похоже, постарался на славу.

— Тетя Флора! Я не могу взорвать петарду. Дайте мне лучше хлопушку или шутиху.

— Не будь трусихой. Тебе надо только поджечь ее и бросить… Ладно, если ты не хочешь повеселить нас, мне придется сделать это самой. Где спички?

Дженни сияла от предвкушения зрелища. Но как только девочка вышла во двор, выражение ее лица преобразилось. Дэви Маквей стоял на самом верху лестницы, закручивая болт в угловой кронштейн, откинув голову назад и вытянув над собой руки. То ли присутствие внизу зевак, то ли яркий огонь спички, озаривший сумрак этого утра, заставили его обернуться в нашу сторону. Я увидела, как его глаза с ужасом остановились на Флоре Клеверли. Он замер, распластавшись на лестнице, в причудливой неестественной позе, словно циркач перед смертельно опасным трюком; его рот открылся в безмолвном крике, а руки взметнулись высоко вверх. Но прежде, чем он начал в панике спускаться с лестницы, Флора Клеверли подожгла и бросила петарду.

Маквей уже был где-то на шестой или седьмой снизу перекладине, когда петарда, упавшая вблизи лестницы, взорвалась с оглушительным треском. Казалось, что взрыв оторвал тело Маквея от опоры и подбросил его в воздух. Силач держался на ногах, но его, словно пьяного, шатало из стороны в сторону.

Из моей груди вырвался отчаянный крик. Я стояла, закрыв от ужаса лицо ладонями. Не сомневалась: взорвись петарда чуть раньше, например, когда Дэви был на самом верху лестницы, он неминуемо бы сорвался. Его поведение было таким, словно взорвалась не петарда, а артиллерийский снаряд. Корея и горящий бензовоз возникли в памяти Маквея.

Я бросилась к нему: он стоял, зажмурив глаза и все еще шатаясь, но Дженни опередила меня.

— Дэви! Дэви! Ну Дэви, пожалуйста! Это всего лишь большая хлопушка. Дэви!

Маквей, не обращая внимания на ребенка, ринулся к Флоре Клеверли. Он напоминал гигантского разъяренного медведя. Нашкодившая экономка в страхе попятилась назад и вжалась в гранитную стену дома.