Неизвестная Великая Отечественная - Николай Непомнящий

Тем временем с мощным гулом мимо проскочил эсминец, не заметив низко сидящую в волнах лодку, и на полном ходу промчался в хвост конвоя.

Командир внимательно следил за движением лодки и, спустя несколько секунд увидев на прицеле медленно наползающий силуэт корабля, коротко приказал:

— Аппараты, пли!

На часах было 2 часа 50 минут. Легкие толчки известили, что обе торпеды вышли к цели.

— Полный вперед!

Лодка направилась вдаль от конвоя.

Расколов тьму ночи, громыхнул взрыв в районе мостика корабля, затем второй взрыв раздался возле второй дымовой трубы. Над кораблем взвилась огромная туча черного дыма, затем стена огня охватила весь корабль.

Корабль горел, а миноносцы, как манекены, продолжали идти прежним курсом. На какое-то время они растерялись. Потом разом развернулись и бросились к горящему судну. Но тут раздались еще три взрыва.

На уходящей полным ходом лодке подводники удивились: две торпеды, а взрывов пять? Вероятно, на судне взорвался боезапас.

Со всех сторон, включив прожекторы, к тонущему судну спешили корабли охраны. Застучали автоматические пушки, но их трассы шли в разных направлениях, значит, на миноносцах не понимали, откуда пришла смерть.

Миноносцы так и не обнаружили подводную лодку. В данном событии выход из боя получился легким и безопасным.

В темной части горизонта лодка ушла на глубину и легла на грунт. Вторую победу экипаж тоже, по русскому обычаю, отметил сразу после боя.

Позже оказалось, что затонувший корабль был военным крейсером «Генерал фон Штойбен».

По уточненным данным, его водоизмещение составляло 15 400 тонн, длина 150 метров, ширина — 14,3 метра, скорость до 29 узлов, экипаж — 356 человек. В данном случае крейсеру пришлось принять на борт 3600 фашистов, перебрасывавшихся для усиления обороны Берлина.

Миноносцы охраны и корабли дозора сумели подобрать с воды лишь 300 человек.

За этот второй крупный подвиг экипаж и командир С-13 также заслужили высоких правительственных наград.

Подошел срок завершения боевого похода, и подводная лодка С-13 покинула заданный квадрат моря.

На третьи сутки перехода, ближе к вечеру, у северной оконечности острова Гогланд лодка всплыла, и гидроакустик Иван Шнапцев сразу же доложил:

— Слева 145 градусов — шум винтов подводной лодки!

Маринеско объявил боевую тревогу, и лодка немедленно ушла на глубину 40 метров.

Значит, здесь засада.

Лодка выпустила по С-13 две торпеды безрезультатно.

— А теперь вперед, только вперед, — решил Маринеско, — всплыть на прежнюю глубину и гоняться, гоняться, гоняться.

Тринадцатая прибавила ход. Почувствовав, что назревает ответная атака, фашист отвернул лодку на обратный курс, затем снова изменил курс.

Больше четырех часов продолжался поединок ума и нервов. Одну за другой противник расстрелял свои девять торпед, но состязания не выдержал и сбежал.

Этот бой был еще одним предупреждением для бдительности.

В установленном месте лодку С-13 не встретили. Ждать на месте было опасно, поэтому Маринеско решил возвращаться на базу незнакомым фарватером самостоятельно.

Он провел лодку подо льдом в шхеры и вызвал лоцмана, но получил радиограмму — следовать в город Турку.

Только после полуночи к лодке подошел базовый тральщик БТЩ-217 с комдивом капитаном 1-го ранга А. Н. Орлом.

— Я знал, я знал, что ты придешь с победой!

Встреча в Турку была торжественной и трогательной.

Погода была суровая, все было усыпано снегом, и улицы были пустынны, но причал заполнили краснофлотцы, старшины и офицеры. Встречали командиры подводных лодок Д-2 Роман Линденберг, Л-3 — Владимир Коновалов, Л-21 — Сергей Могилевский, «Лембита» — Алексей Матиясевич, Щ-407 — Павел Бочаров, комдив подлодок «Щука» — Георгий Алексеевич Гольдберг.

Они окружили героя и, подхватив на руки, вынесли на причал, начали качать. Затем состоялся банкет. Извинился за неудавшуюся встречу в море Орел, а неудача получилась из-за того, что посланный корабль пришел в неоговоренную точку.

В Турку подводники сами увидели шведские и финские газеты последних дней с сообщениями о победах на Балтике.

Шведская «Афтонбладет» за 20 февраля сообщила, что на борту «Вильгельма Густлова» находилось 9 тысяч человек, в том числе 22 высокопоставленных партийных чиновника из польских земель и Восточной Пруссии, генералы и старшие офицеры РСХА (ведомство Гиммлера), батальон вспомогательной службы порта из войск СС численностью 300 человек, а главное -3700 унтер-офицеров, выпускников школы подводного плавания, и 100 командиров подводных лодок, окончивших специальный курс усовершенствования, в том числе для управления лодками с единым двигателем системы Вальтера.

Если бы Маринеско знал об этом! Если бы он предвидел резонанс этой победы!

Но он ничего не знал о существовании «Вильгельма Густлова». И когда ночью гнался за этим лайнером, он лишь думал, что переход лайнера считается для немцев очень важным, и чувствовал, что удар по нему, по лайнеру, отзовется на Германии.

В своей книге «Курсом к победе» адмирал флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов вспоминал, что на Крымской конференции У. Черчилль допытывался у Сталина: когда советские войска захватят Данциг?

Дело в том, что в Данциге было тогда много недостроенных и уже готовых подводных лодок, о чем хорошо знал Черчилль, и он признавался в том, что в трудный период битвы за Атлантику больше всего его беспокоит угроза со стороны немецкого подводного флота.

Штурман С-13 Николай Яковлевич Редкобородов в конце концов рассказал, что возможности для атак были, но Стеценко лично этому препятствовал.

Об этом говорили и другие офицеры подводной лодки. Было известно, что Стеценко убеждал командира не тратить торпеды попусту, потому что транспорты (цели) скоро станут нашими ввиду близкой победы над Германией.

При возвращении из похода лодка встретилась с подводной лодкой противника. Командир вражеской лодки был весьма агрессивен, и его маневры на глубине выводились на атаку. Лодка выстреливала торпеды, поэтому Маринеско должен был каждую атаку противника безошибочно понять и вовремя уйти от торпеды противника.

В этих маневрах Маринеско был абсолютно удачлив. Атаки противника были безуспешными, и свои торпеды противник потерял попусту. Подводную борьбу выиграл Маринеско.

Тяжелое происшествие случилось на обратном пути из похода.

При подходе к Либавскому порту на рассвете, когда лодка шла еще в крейсерском положении, ее атаковал самолет.

Взрывные волны наносили лодке страшной силы гидравлические удары, которые деформировали корпус лодки в районе упорного подшипника правого гребного вала. В результате этого возникли вибрация и перегрев подшипника и участка самого вала. Поэтому экипаж дошел до места стоянки в основном на левом двигателе.

Нервозность от бомбардировки передалась всем, в том числе и начальнику подводных сил флота контр-адмиралу Стеценко.

Капитан 1-го ранга в отставке Петр Денисович Грищенко, командир подводной лодки Л-3, рассказывал, как сразу после возвращения С-13 на базу к нему в каюту зашел раздраженный до предела Маринеско.

— Понимаешь, Петро, — сказал он, — Стеценко доложил, что он весь поход провоевал, а я провалялся в стельку пьяный.

А было все наоборот. По словам Грищенко, экипаж С-13 этим докладом Стеценко был крайне возмущен.

Свои трудности и проблемы Маринеско не перекладывал на чужие плечи. И между прочим, о поведении Стеценко он тоже молчал.

Война закончилась. Боевая готовность номер один кораблей к бою стала ненужной и в определенные сроки была снята. Жизнь в стране становилась легче и веселей.

Но при этом матросы и офицеры не могли забыть об уничтожении людей, особенно те герои, которые уничтожили сотни и тысячи жизней противника. Маринеско, например, утопил дивизию противника. А может ли нормальный человек жить после этого спокойно, жить без больших или малых, но всегда тревожных мыслей? Если психику оценивать реально, то можно предположить, что под воздействием старых побед не один герой войны мог бы начать топить память в вине. Случались и обиды, которые, как известно, тоже заливают вином. В нетрезвом виде случались драки. Но все это не означает, что Маринеско был их инициатором. На грубость он отвечал грубостью, и это было закономерно. Нарушения были у многих офицеров, но наказания со временем снимали. Были нарушения и у Маринеско, и его наказывали, как и других.

Однако в связи с нарушениями дисциплины нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов назначил Маринеско на должность командира тральщика. Такой перевод для подводника номер один был не по профилю и не был почетным, и это тоже не возвысило, а обидело победителя.

Затем нарком понизил Маринеско в звании до старшего лейтенанта.