Неизвестная Великая Отечественная - Николай Непомнящий

В погоне и в атаке Маринеско еще не знал о величии ожидаемого подвига. Он ничего не знал о загруженности лайнера, не знал о том, кто на лайнере, какие там пассажиры, сколько их.

Привлекала величина лайнера. Раньше в ходе войны таких целей не было, а теперь это приковало внимание командира.

Удача раскрылась позже — после потопления лайнера, когда прояснилось, что С-13 уничтожила лайнер не только загруженный, но и перегруженный фашистами вермахта и военно-морского флота.

Не любой командир мог выдержать такую мощную атаку надводных кораблей. Маринеско — выдержал. Значит, подвигом была не только атака лодки на лайнер, но и весь успешный бой под водой.

Позднее было установлено, что водоизмещение лайнера составляло 25 484 тонны. Лайнер был океанским гигантом, «непотопляемым» девяти палубным чудо-кораблем, построенным по последнему слову техники. На нем имелось два театра, танцевальные площадки, бассейн, гимнастический зал, рестораны, кафе с зимним садом и искусственным климатом. Лайнер имел церковь. На нем были оборудованы личные апартаменты Гитлера.

Его длина равнялась 208 метрам, ширина 23,5 метра, а запаса топлива хватило бы на переход до японской Иокогамы.

Один из помощников Гитлера, Вильгельм Густлов, был убит пятью пулями, выпущенными в него в его же кабинете еврейским юношей Давидом Франкфуртером. Вдова Густлова была приглашена на приемку корабля к плаванию и разбила традиционную бутылку шампанского о борт корабля. На приемке участвовал Гитлер, он крестил корабль и на банкете поднял тост «За великую Германию».

В ту же пору Александр Маринеско стал командиром подводной лодки М-96.

Немцы сделали «Вильгельма Густлова» учебной базой для высшей школы подводников, в то же время Маринеско был назначен командиром С-13.

В январе 1945 года фашисты начали свое поспешное отступление и морем регулярно вывозили до 30 тысяч человек в сутки и награбленное богатство.

27 января капитан лайнера огласил приказ Гитлера: переправить на западные базы экипажи обученных специалистов-подводников.

Это были лучшие кадры фашистского подводного флота. Обученных подводников насчитывалось 3700 человек, а это равнялось экипажам новейших подводных лодок среднего водоизмещения. Такое число подводных лодок могло полностью блокировать острова Англии.

Кроме подводников, на лайнер погрузились чиновники, генералы и высший офицерский состав. Погрузился женский батальон, около 400 человек, 22 гауляйтера польских земель и Восточной Пруссии.

На выходе из Гдыни было принято 6470 человек. Затем лайнер зашел в Данциг и там принял раненых и медицинский персонал. В связи с пополнениями на борту лайнера оказалось более

7 тысяч беглецов.

«Вильгельм Густлов» шел в город Киль.

О гибели «Вильгельма Густлова» было доложено Гитлеру. Гитлер пришел в ярость и приказал расстрелять командира конвоя. Маринеско он объявил личным врагом и врагом Германии.

Оснований к ярости у Гитлера было достаточно еще и потому, что Германия укрепляла и развивала свой подводный флот. Именно для целей нападения было подготовлено 70 экипажей для новых подводных лодок флота. Значит, Маринеско перечеркнул важнейший план укрепления подводного флота Германии.

В Германии был объявлен трехдневный траур. Немцы искали случай, чтобы уничтожить Маринеско. Маринеско понимал эту опасность.

Участники блестящей победы С-13 были очень молоды.

Командиру Маринеско исполнилось тридцать два года, подчиненным было по двадцать лет, а старшим из них — чуть больше.

Во взаимоотношениях с экипажем, с друзьями и товарищами Маринеско был справедлив в любых условиях — в жизни и в бою. В этом убедились все. Члены экипажа никогда не имели к командиру никаких претензий.

Командир и экипаж одинаково понимали, что за великий подвиг экипаж лодки заслужил больших правительственных наград, а Маринеско высшей награды — звания Героя Советского Союза. Тем более еще и потому, что этот успех оказался не последним.

Лодка С-13 уже почти месяц находилась в море. Приближался срок возвращения на базу. На войне — значит на фронте, если боевые действия идут на суше. В море это означает — на театре военных действий. Фронт имеет линию, вдоль которой для боевых действий сосредоточены войска. На театре военных действий линий нет. Военные действия могут проводиться на участках акватории моря, океана. Поэтому объект противника должен искать в данном случае командир подводной лодки, и, найдя объект, он самостоятельно и первым должен был атаковать.

Пути противника неизвестны, поскольку они всегда секретны, и поэтому искать следовало без перерывов.

6 февраля С-13 неожиданно близко разошлась с подводной лодкой противника, которая, правда, без попаданий, но успела сделать пулеметную очередь. Срочным погружением С-13 ушла на глубину.

— А почему бы не атаковать эту лодку? — спросил Коваленко у командира.

Командир спокойно ответил:

— Обстановка для нас невыгодная, торпеды надо беречь для более крупной цели, и, наконец, противник тоже наверняка уклонился, не будет же он ждать нашей атаки, а искать лодку в туманную ночь — дело сомнительное.

В следующие дни зимняя Балтика распогодилась, видимость заметно улучшилась, и поэтому Маринеско все чаще приникал к перископу.

Мотористы ремонтировали турбонаддув очный агрегат. Под водой они несколько суток производили предупредительный ремонт дизелей, «измотавшихся» при перегрузках, а в надводном положении несли вахту, обслуживали работающие дизели и остальные механизмы. И ни от кого не было ни слова об усталости.

Маринеско тоже осунулся и побледнел, на его голове уже начали просвечиваться сединки.

Отыскать крупную цель ему помогла авиация. Бывший сослуживец по дивизиону «малюток» П. А. Сидоренко в то время был прикомандирован к штабу ВВС Балтийского флота, как раз он

9 февраля и передал на С-13 координаты обнаруженного воздушной разведкой движущегося корабля.

Лодка ходила под перископом. Сначала командир часто поднимал перископ, а потом, что-то рассчитав, замер на стульчике около перископа, где стоял вахтенный офицер, и уснул.

Через некоторое время он открыл глаза. Было 21.00.

— Пора, механик, всплывать, — сказал командир. Лодка пошла вверх.

Опять стоял густой ночной туман. Непрозрачная пелена колыхалась в 10 метрах.

На мостике стояли вахту Редкобородов, Зеленцов и выделенный им в помощь лейтенант медицинской службы Григорий Андреевич Степаненко. Теперь при такой плохой видимости главным лицом становился гидроакустик. Когда заработали дизели, Шнапцев крикнул в переговорную трубку:

— Пеленг-50! Шум винтов крупного корабля! Товарищ командир, шум похож на тот, которого потопили!

Время было 22 часа 15 минут.

Командир поднялся на мостик. Шнапцев докладывал через каждые две-три минуты.

Корабль шел с постоянной скоростью и одним курсом. Командир пошел на сближение, но цели увидеть не смогли. Прошло полчаса, час, наступила полночь. Начались новые сутки 10 февраля. А цель была лишь слышна.

— Огни, левый борт-20.

— Цель, пеленг 280 градусов! — доложил Шнапцев.

Увидел огни и командир.

Началась погоня. Внезапно очистился горизонт, и приблизительно в 20 кабельтовых командир заметил темные силуэты боевых кораблей.

— Боевая тревога! Торпедная атака! Носовые и кормовые аппараты к выстрелу приготовить!

Расстояние до цели было малое, поэтому, чтобы лодку не обнаружили, командир перевел ее в позиционное положение.

Главную цель охраняли шесть новейших эсминцев типа «Карл Гальстер». Значит, груз был ценный, а что это было — боевой корабль или транспорт? Штурман сказал, что две чуть наклонных трубы — это характерные надстройки для легкого крейсера типа «Эмден».

Лодка продолжала сближаться с конвоем, затем пересекла его курс за кормой и вышла по правому борту.

Скорость конвоя была приблизительно 15 узлов, а лодка в подводном положении такой скорости дать не могла. Командир решил, что выходить в атаку нужно только в надводном положении и на самом полном ходу.

Лодка шла параллельным курсом, и уже через небольшое время можно было ложиться на боевой курс. Но вдруг ближний эсминец круто повернул на подводную лодку.

— Неужели идет на таран? Надо немедленно уклониться.

— Право на борт! Старпом, пересчитай на стрельбу кормой, — приказал командир.

Это означало, что командир не отказывался от атаки, а только лишь менял тактику. Это было умное и смелое решение. Лодка скользнула в туман.

— Оба кормовые аппараты, товсь! Угол растворения два градуса! Интервал — 14 секунд! — распорядился Ефременков.

Командир решил атаковать цель на отходе.

Тем временем с мощным гулом мимо проскочил эсминец, не заметив низко сидящую в волнах лодку, и на полном ходу промчался в хвост конвоя.