Сказки древнего леса - Яна Чёрненькая

- Послушай, скажи мне, только честно. Ты и есть лесной царевич, или ты простой волк, а сказка, которую нам рассказал Ваня – просто сказка? – выпалила Василиса на одном дыхании. Сердечко сильно заколотилось: а ну как и впрямь сейчас волк станет человеком. Лиса была мечтательной девочкой, и всем сердцем верила в чудеса. В свое время этим воспользовался Димка, который наплел сестре, что одна из лягушек в городском пруду – зачарованный принц. Только надо найти нужную и поцеловать. Василиса до сих пор помнит, сколько же она отловила этих лягушек. Целовать, правда, сразу всех не стала. Усадила их в ванную и велела той, которая принц, подать знак. А тут как раз и родители домой вернулись… Ох и закатили они скандал за лягушатник в ванной… Но все это было тогда. А сейчас…

Ничего не изменилось. Волк и не думал превращаться в человека. Просто лежал у ног своей спасительницы, будто охраняя ее.

«Ну и пусть», - подумала Лиса. Зато можно спокойно мечтать. И, в конце-то концов, волк тоже ничем не плох.

Что делать с принцем? Вот превратился бы сейчас ее друг в человека, встал бы перед ней на одно колено и предложил бы руку и сердце. А что дальше? Родители бы этого не поняли, да и школу надо закончить, и вообще… А волк – это куда лучше. Папу с мамой можно уговорить, чтоб разрешили его взять домой. Она будет его каждый день выгуливать. И все ребята со двора обзавидуются. У нее будет не какая-то там собака, а настоящий волк. Умный и красивый. Василиса умилилась и нежно потрепала своего сторожа по загривку.

- Ты самый красивый на свете, слышишь? - в порыве нежности, Лиса опустилась на колени рядом с волком, обняла его и поцеловала в нос. Зверь, видимо, такого не ожидал, потому что в ужасе отшатнулся от девочки.

- Привыкай, - сказала она ему. – Теперь ты мой волк и я буду тебя целовать столько, сколько захочу… раз уж ты все равно не принц.

Заметно было, что хищника подобная перспектива не слишком обрадовала, но вырываться он все же не стал. Лиса сама его отпустила, решив, что приручать дикого зверя нужно постепенно.

- Завтра я тебе принесу колбасы. Прости, сегодня не знала, что ты придешь, не приготовила, - виновато сказала она, опять уселась на сено и запрокинула голову, глядя на звезды.

- Интересно, а был ли на самом деле тот лесной царевич, или все это всего лишь сказки? – прошептала девочка, опять погружаясь в мечты. Волк завозился в ее ногах, устраиваясь поудобней. Они сидели долго. Лиса мечтала, ее охранник спал. Правда, к утру похолодало, потому Василиса, не долго думая, растолкала волка, заставила его сесть рядом с нею, и обняла – так стало намного теплее.

- Я назову тебя… Назову… Вот! Будешь Ванечкой, как лесной царевич, - шепнула девочка на ухо своему питомцу.

Они сидели вместе до самого рассвета, но когда солнце взошло, волк осторожно вырвался из объятий своей «хозяйки» и ушел в лес.

- Проголодался, наверное! – вздохнула Василиса и ушла спать.

Лесная дипломатия

- Знаешь, Старый, я бы и рад тебе помочь, да только правило такое – ежели дева юная расчешет волосы гребнем русалки, быть ей в царстве моем, - говорил, развалившись на троне, толстый старик с водорослями в длинной бороде.

Его собеседник казался моложе его и даже как будто здоровее – эдакий коряжистый старик с окладистой бородой, в которую, будто нарочно, были вплетены листики березы да еловые шишки.

- Она сына моего спасла, должок теперь за нами, - сурово басил он.

- Так давай меняться – твой сын возьмет в жены мою меньшую дочурку, а я тебе эту девчонку отдам! Хоть и хороша из нее русалка будет, ох, хороша… Этой ночью купаться на пруд ходила, хотел утянуть, да, раз уж тебе обещал подождать, не тронул, - предложил толстый старик, который, очевидно, был никем иным, как Водяным.

- Не люба ему твоя дочурка, не люба. Я ж не против, но дело-то молодое – сердцу не прикажешь, - гнул свою линию Лесной царь (тот, самый в бороде у которого прятались листики, да шишки).

- И как же мы с тобой договоримся тогда? Ты от своего отказываться не желаешь, а просишь меня отказаться от моего? А ведь я в своем праве! – Водяной сердито стукнул ногой об основание трона. – Называй свою цену. Эту деву я задешево не отдам – красавицей она, конечно, еще не стала, но будет, будет! Справим мы ей новый веночек с лилиями, да гребешок с перлом речным… Вот и будет загляденье и моя отрада.

- Кладов у тебя едва ли не больше, чем у меня, потому вряд ли тебя можно прельстить каменьями самоцветными, - начал перечислять Леший. – Зато речушка-Осьмушка, пересыхать надумала – поверху там ферма воду отбирает, да мои бобры-молодцы плотин настроили. А что, ежели повелю я им не строить больше запруды… скажем, пять лет? За то время ты и царство свое расширишь: что сможешь забрать – твое будет.

- Ты, старый дурень, говори, да не заговаривайся! – сурово ответствовал Водяной. – У меня еще озеро есть, да омуты бездонные, да речушка-Осьмушка еще дольше твоих лесов просуществует! Вот тебе мое последнее слово – отдавай своего Ивашку за мою Аленку, не то – не взыщи, заберу свое к себе!

Леший хотел что-то возразить, да только и успел, что рот открыть – настежь распахнулись ворота тронного зала, да вошел туда Иван – лесной царевич. Хмур он был, да неприветлив. С Водяным даже не поздоровался – сразу к делу перешел:

- Василису ты не тронешь. Я должник ее и долг, по закону лесному, должен вернуть, - сказал он. – А потому не бывать ей среди твоих русалок холодных. Оборотень она, Сердцу лесному посвященный, а, значит, не может стать русалкой. А ежели задумаешь что против нее, знай, погибнет она, я все царство твое со свету сживу, а тебя под землю загоню. Будешь там в своих подземных озерах сидеть!

Оба старика с удивлением посмотрели на Ивана – лесного царевича. Леший первым опамятовался:

- Когда ж это случилось? – спросил он.

- Не так давно, потому ты и не заметил, - ответит ему сын. – Нашли они с братом талисманы заветные. Последние, что сохранились еще со времен древних богов. Укололи пальцы иглами заговоренными, да после того в нашем они подчинении. Не в твоем, Бородатый завистник, - обернулся он к Водяному. – Но в нашем. И мы в своем праве!

- Обошли вы меня, - недовольно сморщился Речной царь, да брюхо свое почесал. – Только право ваше лишь в том, чтоб запретить мне сделать ее русалкой. А что мне помешает утопить ее? Ничего! Она волосы русальей гребенкой чесала? Чесала. Значит, есть у меня право на то, чтоб потопить ее в омуте глубоком, или даже в пруду деревенском. Не пожелали вы, чтоб стала она русалкой, так станет утопленницей.

- Не зли меня, дядька Водяной, ой, не зли, - сурово ответил ему лесной царевич. – Я предупредил тебя! Аленке своей скажи, чтоб больше не смела ко мне приближаться, не то я за себя не ручаюсь. Василису же не тронь! Пожалеешь! Ох, пожалеешь, - глаза его в этот миг сверкнули желтым недобрым пламенем. Даже царь Водяной поежился, словно не по себе ему стало.