Кто умирает? - Стивен Левин

Чтобы развить расслабление и чувствительность, которые позволяют достичь этого мягкого осознания и пространственности см. Медитацию на боли номер II.

Она вошла в ощущения, возникающие у нее в спине и ногах с принятием и открытостью, на которые раньше не могла отважиться. Она начала исследовать то, чего всю жизнь училась избегать. От мгновения к мгновению она проникала в поток ощущений. Впоследствии она снова вернулась к этому мгновению вхождения в свою боль и сказала: «В этом исследовании была пространственность и мягкость, которую я никогда не связывала с таким тяжелым состоянием». Непосредственное переживание боли довольно существенно отличалось от того, что она могла себе вообразить. Она говорила, что большая часть того, что она всегда считала болью, в действительности оказалось сопротивлением. Конечно же, было давление и напряжение. Но слово «боль» не ассоциируется с этим переживанием. Она получила большое удовлетворение от вхождения в то, чего всегда пыталась избежать.

В самом начале работы иногда моменты сопротивления окружали боль и заставляли ее усилиться, создавая вокруг нее узел напряжения. Ее отвращение к боли было адом, которое усиливало и отягощало и без того неприятные ощущения. Чем больше она сопротивлялась, тем более выраженной становилась боль. Чем больше был испуган ее ум, тем больше она пыталась спрятаться, но единственным местом, куда она при этом попадала, был ад. Но теперь, когда она открылась ему, она обнаруживала пространство, в котором могла видеть все, что происходит.

Она сказала, что буквально видит волны сопротивления, которые накатываются на ее новую открытость и отдаются в нервных окончаниях, усиливая тем самым боль. Отказ от сопротивления позволяет развить мягкость и легкость, которые уступают место страданиям и дают им возможность свободно парить, что ей казалось полностью невозможным.

Она сказала, что, как это ни странно, она впервые за эти годы непосредственно пережила то, что постоянно было частью ее жизни. Открывшись этому ощущению и войдя в него, она заметила, что на самом деле боль не стоит на одном месте и даже не имеет постоянной формы. Боль похожа на амёбу, вибрирует и постоянно меняется. Боль не похожа на прожигающий луч лазера, который она всегда себе воображала. Боль не похожа на твердое ядро неприятных переживаний. Это скорее уже совокупность многих меняющихся ощущений. Иногда она переживается как тепло, иногда как зуд и давление. При отказе от сопротивления в уме возникает много беспокойства. Сосредоточение на постоянных изменениях ощущений позволяет достичь единства с переживанием. Оно придает спокойствие уму, потому что боль – ярко выраженный объект для исследования. Она сказала, что это похоже на пребывание в ярком солнечном свете, от которого она вначале хотела уйти, но через некоторое время ее глаза привыкли к нему и могли видеть частицы этого света, образующие сияющее светило. (См. Медитацию на боли номер III).

По словам больной, она поняла, что все техники для преодоления боли, которые она изучала раньше, неявно способствовали развитию сопротивления, которое только усиливало ее страдания. Она убедилась, что пока не посмотрела непосредственно на переживание боли, все эти методы, которые были призваны смягчить боль, на тонком уровне развивали в ней сопротивление, желание отстраниться. Она на мгновение стала одним целым с тем, от чего всегда отчаянно искала спасения. Отталкивание боли, сказала она, неявно усиливало ее желание контролировать события и страх смерти.

Используя свою реакцию на боль как зеркало для отражения сопротивления жизни, она увидела, как много привязанностей было у нее в уме, как много страха перед жизнью и смертью. Стоило ей только познать природу боли и сопротивления, как боль перестала быть врагом и она смогла для устранения этого неудобства использовать другие методы. Она больше не пыталась избавить свое осознание от страданий, она научилась доверять своей боли, открываться ей и направлять свое осознание к спокойствию.

Большая часть наших страданий усиливается теми, кто находится рядом с нами и не желает, чтобы мы страдали. Фактически, многие из тех, кто желают помочь нам, но сами боятся боли – врачи, сестры, близкие и целители, – просто навязывают нам свое сопротивление высказываниями вроде: «О мой бедный мальчик!» Усиливать страдания больного может даже вид морщин во круг глаз у его врача. Те, в ком нет места для их собственной боли, кто находит боль во многих отношениях недопустимой, редко позволяют другим глубоко входить в это переживание и тем самым смягчать сопротивление и привязанность, которые лишь усиливают страдания. Большинство относится к боли как к трагедии. Лишь немногие находят глубокие исследования милостью. Как сказал один человек, открывшись и исследовав свою боль: «Меня поработила не боль в спине, в голове или костях, а боль моей жизни, от которой я всегда отстранялся. Наблюдение за этой болью в теле позволяет мне видеть, как редко в своей жизни я открывался физическим и душевным страданиям».

Многие из тех, кто работали с этими упражнениями, говорят, что раньше они не понимали не только боль в себе, но и страх, скуку, беспокойство, сомнение или гнев, от которых они всегда убегали и в которые они не могли позволить себе войти. Они говорят, что никогда в жизни не встречались с собой и всегда отстранялись от смерти, потому что их учили отворачиваться от всего неприятного. Таким образом неприятное играло для них роль тюремщика.

Многие говорили нам, что открытие страданию позволило им начать открываться тому, что сделало их жизнь трудной. Позволило им начать понимать, что такое гнев, что такое страх, что такое сама жизнь. Жизнь начинает открываться нам, когда мы осознаем масштаб нашего сопротивления ей. Как бы трудно ни приходилось телу, беспокойство в уме причиняет намного больше хлопот. Многие начинают дружить со своими страданиями, они встречают их как можно мягче, исследуют их, какими бы они ни были. Причем речь идет не только о боли в теле, но и о душевных муках. Многие начинают видеть, что под страхом на самом деле скрывается разочарование, неосуществленные и подавленные желания. Исследуя это разочарование, мы находим под ним великую грусть, но когда мы уходим в нее глубже, мы открываем необъятную любовь. Внимательное исследование всех состояний сознания, которые поработили нас в прошлом, становится для нас увлекательной встречей с самим собой. Оно позволяет нам проникнуть в каждое состояние сознания, в каждое телесное ощущение, сполна пережить его, – чтобы оно не было больше за семью печатями, а стало подобным облаку, плотность и очертания которого постоянно меняются, когда оно проплывает в пространстве бытия.

Многие из тех, кто всю свою жизнь спасался от боли, начинают видеть, что при этом им никогда не удавалось избавиться от нее. Вся их жизнь была жонглированием, попыткой держать мяч в воздухе. Они начинают избавляться от бремени страха, который осознали благодаря своей реакции на физическую боль. Они полностью входят в жизнь и в момент смерти покидают тело без борьбы и сопротивления, в открытости и любви, которые приходят с мудростью.

Удивительно, но мы обнаружили, что среди людей, с которыми мы работали, глубже всего исследовали свой страх и сопротивление те, у кого были самые сильные физические боли. Физические мучения показали им, насколько поверхностными оказались их философия и досужие домыслы. Они дошли до последней стадии в своих исследованиях жизни, чего бы они ни при каких условиях не осмелились сделать раньше. Боль стала для них строгим и заботливым учителем, который снова и снова напоминал им о том, что нужно отказаться от привязанностей и уйти глубже, отпустить текущее мгновение и наблюдать, что будет дальше.

Тогда смерть не будет смертью того, кто желает всеми силами избавиться от боли. Это будет видение жизни, какой она является без ограничений. Это будет ясное понимание, которое позволит выйти за пределы смерти, обнаженным войти в истину.

Многие из тех, с кем мы работали и кто не страдал от сильных болей, не ощущали настоятельного желания заниматься исследованиями и отпускать свои страдания. Поскольку все было у них «не так уж плохо, в конце концов», они считали, что им удастся спрятаться от смерти так же, как они до этого прятались от жизни.

Возможно, первой и самой общей реакцией, которая отделяет нас от боли, есть постоянное задавание себе вопроса: «Откуда эта боль взялась?» Те, кто позволяют себе постоянно задаваться подобными вопросами, порождают сильное сопротивление, которое загоняет страдание глубоко внутрь. Вопрошающий, защищающийся ум восклицает «И когда только кончится эта боль!» Такая реакция также проявляется в виде неявного стремления быть где-то в другом месте. Нелегко отказаться от этой самозащиты, которая так долго вырабатывалась и использовалась. Но именно непосредственное переживание боли, которую доставляют нам эти вопросы, заставляет нас примириться с собой, открыть свои сердца для переживаний. Тогда возникают вопросы: «К кому приходит эта боль? Кто хочет от нее избавиться?».