Дао. Три сокровища. Беседы о «Дао Де Цзин» т. 2 - Бхагван Раджниш

«Приемлема ли для нас сегодня в Пуне позиция Иисуса «подставь другую щеку», или нам следует встретить силой направленную против нас силу, или нам следует отвечать так, как мы чувствуем подходящим для данной ситуации?»

Нет, я не преподношу вам никаких догм. Я не даю вам никакой формулы, которой нужно следовать в жизни, потому что все формулы ошибочны, все формулы мертвы, все формулы создают схемы вокруг вас, и эти формулы постепенно лишают вас свободы. Я не даю никаких формул, даже формул Иисуса.

Я хочу чтоб вы были людьми понимающими, чуткими, сознательными. Пусть только это будет источником ваших действий.

Иногда это может быть хорошо подставить другую щеку, но только иногда. Это относительно. Иногда лучше хорошенько ударить, но тоже иногда; никогда нельзя предсказать. Вам нужно пронаблюдать всю ситуацию в определенный момент и жить с полной ответственностью.

Если вы будете придерживаться формулы, вы не будете свободны.

Я слышал анекдот. Одного христианского святого, который строго следовал учению Христа слово в слово, буквально, сильно ударил по лицу его враг. Конечно, он подставил ему и вторую щеку, потому что Иисус говорил, что именно так надо поступать. Человек сильно ударил его и по этой щеке. Так называемый святой ожидал, что это внесет перемену в человека. Все христиане считают, что, когда ты подставляешь другую щеку, другой человек просветлеет от вашего сочувствия, любви, братского чувства, будет так захвачен благородным жестом подставления другой щеки, что просто упадет к вашим ногам и станет вашим последователем. Но в жизни так не случается, жизнь не так легка.

Человек, видя что святой подставил ему и вторую щеку, сильно ударил его, сильнее, чем в первый раз. Теперь святой немного засомневался в том, как надо поступать, потому что Иисус не говорит: «Тогда еще раз подставь другую щеку». На этом формула кончилась, и он немного засомневался. Он пытался решить, что делать? Затем прыгнул на врага. Враг удивился и сказал: «Что ты делаешь, святой христианин? Сначала ты следовал правилу, которого я ожидал от тебя, и ты доказал, что ты святой христианин, но что ты сейчас делаешь?» Святой христианин сказал: «Но здесь формула кончилась. До сих пор здесь был Иисус, а теперь здесь я».

Даже во время земной жизни Иисуса кто-то спросил его об этом. Когда он сказал, что если кто-то ударит тебя по правой щеке, подставь ему и левую, человек спросил: «Сколько раз это надо делать? Семь раз хватит?» Иисус сказал: «Семь раз? Нет, даже не семьдесят семь, я говорю тебе: семьсот семьдесят семь».

Но тогда все равно наступит конец. Семьсот семьдесят семь раз? Тогда как насчет семьсот семьдесят восьмого раза? Все формулы имеют конец. Как бы долго ни тянулась веревка, конец будет. Семь или семьдесят семь — нет большой разницы.

Формулы мертвы: они имеют предел. Жизнь безгранична, она не имеет предела. Просто рассмотрите ситуацию и не держите в голове формул, иначе вы не увидите ситуацию в ее подлинном свете, формула преувеличивает все дело. Просто отложите в сторону всех Иисусов, всех Будд, всех Раджнишей и посмотрите на положение дел. Не будьте Раджнишем даже два раза, с самого начала будьте собой. Святой христианин стал собой с третьего раза, когда ситуация осталась прежней. Для чего ждать? Будьте собой с самого начала.

Тогда вы никогда не раскаетесь. Действуйте исходя из общей ситуации, тогда не будет раскаяния. Все, что вы могли сделать, вы сделали. Тогда вы можете уйти без шрамов.

Позвольте своей жизни быть жизнью понимания, вот все, что мне хотелось вам сказать. Не спрашивайте специальных формул. У меня их нет. Моя главная позиция — свет понимания, аромат понимания, и тогда что бы ни случилось — то добро, добродетель.

Глава 7

О САМОЙ НЕЖНОЙ СУБСТАНЦИИ

27 июня 1975

«Самая нежная субстанция на свете проходит через самую твердую;

та, что не имеет формы, пронизывает ту, что не имеет расщелины.

Через это я знаю о пользе бездействия.

Обучение без слов и польза бездействия несравнимы ни с чем во вселенной»

Как-то раз я прочел одну историю суфия. Она мне понравилась, она развеселила меня, это сущая прелесть, и мне хотелось бы рассказать ее вам.

Один суфийский дервиш бродил в поисках Бога из одной страны в другую. Он встречал много учителей, но никто из них не мог утолить его духовный голод и нигде не мог он найти место, которое пленило бы его сердце.

Разочарованный, упавший духом, решил он пойти в лес и жить в одиночестве, послушать внутреннего Мастера и забыть о внешних учителях. Он шел по прекрасному дубовому лесочку. В лесу было много старых древних деревьев — их ветви сплетались друг с другом так, что образовывали естественное укрытие от дождя, от солнца и непогоды. А рядом было озеро. Лес был такой молчаливый и густой, что никто не проходил по нему. Суфий пришел туда, полюбил это место: оно было полно очарования. И стал там заниматься медитацией. Раз в неделю он выходил на несколько часов в ближайшее селение сделать запас продуктов и потом на семь дней он пропадал в своей медитации.

Суфии постоянно повторяют слово «Аллах» — имя бога. Мантра мусульман означает: «Нет Бога кроме Бога», но суфии сократили это изречение до одного слова «Аллах», то есть «Бог», потому что, говорят они, вы можете умереть, когда будете на середине фразы, повторяя мантру. Если вы повторяете мантру и умрете как раз на середине ее, то вы скажете: «Нет Бога...» и потому умрете атеистом. В последний момент вы не засвидетельствуете божественное, наоборот, вы умрете, отрицая его. Поэтому они говорят, что это опасно, и не повторяют мантру Магомета всю целиком, а просто говорят «Аллах, Аллах, Аллах», чтобы в последний момент их сердце было наполнено и дыхание было наполнено именем Аллаха и памятью о нем. Вот почему они практикуют зикр.

Суфий выпевал эту мантру месяцами: «Аллах, Аллах, Аллах». Он стал ощущать необыкновенное спокойствие, хладнокровие и собранность. Вокруг было так тихо, так мирно, и такой же покой наполнял его изнутри, все самые сокровенные уголки его существа. Но он не был счастлив. Этого не было достаточно. Просветление, нирвана, все еще не наступало.

Прошли годы, и лес стал почти священным местом. Роскошная поросль появилась на дубах, они вдруг помолодели, одевшись новой листвой, и весь лес наполнился красотой, но в сердце суфия была грусть. Но он ждал и делал все, что мог: постоянно молился и созерцал. 18 лет прошло, но он по-прежнему все еще был далек от нирваны. Конечно, он стал спокоен и молчалив, но не блаженствовал. Что-то получилось, но ничто не видоизменилось. Что-то осталось незавершенным, он был пуст, а пустота, конечно, молчалива, но он не был наполнен. Пустота осталась пустотой, и теперь ничего не оставалось больше делать.

Вдруг однажды темной ночью в голову его закралось сомнение, подозрение, потому что 18 лет — большой срок, а он приложил к этому все силы, всю свою душу, и ничего не получил взамен, и поэтому теперь стало казаться, что это никогда не произойдет. Сомнение росло. Он стал думать: «Возможно, это дубовый лес не позволяет выйти моим молитвам, как не позволяет он проникнуть сюда дождю и лучам. Листва так густа, может быть, мои молитвы достигают только внутренней части листвы и не могут выйти за ее пределы, поэтому Бог не слышит меня? Как солнце никогда не проникает в этот лес, так может быть, мои молитвы не выходят во внешний мир? Этот лес просто эксплуататор, кровопиец». Он стал бояться леса и просто убежал из него среди темной ночи.

В это время за много миль от леса по дороге шел нищий. Он шел из одного города в другой. Вдруг как гром среди ясного неба на него нашло неодолимое желание пойти в лес. Он сопротивлялся этому побуждению, это было опасно, лес был полон диких зверей и не было никакой нужды идти туда, потому что к утру ему нужно было добраться до города, а он не прошел еще и половины пути. Но зачем ему идти в лес? Его стало как будто что-то тянуть туда, он не мог этому противиться, не мог ничего поделать. Он побежал в лес как безумный и думал: «Что я делаю?» Но тело бежало само, он был ему не хозяин. Он хотел скрыться, было очень опасно, он боялся, дрожал, но был не в силах сопротивляться. Но когда он достиг опушки леса, тогда он понял. Нежный зов исходил из леса: «Иди ко мне». Он был неразличим на слух, но что-то в человеке услышало его. Роща была необыкновенной. Весь лес был окутан тьмой, а роща светилась нежным голубым светом. Как будто она была из другого мира, как будто под деревьями сидел будда, как будто кто-то стал просветленным под ними, и лучи просветления, мир и блаженство нирваны окружало все вокруг. Он почувствовал нежнейшую зыбь вокруг рощи — магнетическое поле. Теперь страх исчез. Он вошел в рощу и, входя в нее, переменился, стал совсем другим человеком. Он не мог себе поверить: он был совсем простым человеком, ни особенно хорошим, ни особенно плохим, обычным, заурядным человеком.