Ответ Империи - Олег Измеров

– Нет, я только что зашел, и меня позвали.

– Так… Гражданин Штыра, ранее привлекавшийся за употребление наркотиков, этой ночью в четыре утра взломал замок задней двери кооператива, что установлено по дворовым камерам наблюдения, проник в помещение бытовки и скрылся до прибытия наряда милиции.

«Ф-фу-у-у… Хорошо, что в отдел постановщиков не залез, у меня там блокнот с шифром ячейки под видом номера телефона».

– Сейчас мы пройдем в бытовку, где работают наши коллеги, и вы посмотрите, не украли ли у вас какие-то вещи.

– Да у меня там и красть нечего.

– Посмотрите. Даже если самую мелочь, пуговицу унесли. Это может быть уликой. Да, и еще вот что: если будете ходить по Верхней Лубянке и случайно увидите гражданина Штыру, не подавая виду, пожалуйста, сообщите нам. Он раньше проживал в районе первой школы у своей сожительницы. Специально там не светитесь, а если так, по пути.

– Хорошо. Обязательно обращу внимание.

Когда протокольные вещи были закончены, Виктором овладело двоякое чувство. С одной стороны, было не совсем ясно, почему от него так и не потребовали документов, удостоверяющих личность. С другой стороны, при отсутствии факта хищения – а из разговоров сослуживцев Виктор узнал, что ничего не украли и, кроме вскрытия замка, иного ущерба не нанесли, – особо расследовать было и нечего. Дворовая видеокамера кооператива зафиксировала, что входил один Штыра, порылся и сбежал. Почему этот нарик не прихватил с собой хотя бы магнитолу, понять было трудно, как и то, почему перед видеокамерой он колготки на голову не натянул или вроде того. Впрочем, он мог и не соображать, что делает. Теперь, судя по фразе Клебовского, Штыра в бегах.

«Может, даже этого придурка тут и ловят», – подумал Виктор.

– Вы никуда отъезжать не собираетесь? – спросила его Полина Геннадьевна после допроса.

– Пока абсолютно никаких планов.

– Предупредите заранее, если что-то. Мало ли что на вас подумают, если внезапно съедете. И с паспортом, пожалуйста, не тяните.

– Ну что вы! Я же не собираюсь вас подводить.

Как только Виктор отошел от Полины, на него буквально наскочил Зеленков. Выглядел он довольно взволнованно, даже бордовый галстук немного съехал на сторону.

– С вами уже закончили? Сейчас надо срочно в БИТМ к Столкину. Во-первых, там не надо допуска, во-вторых, от нас туда ездила Галя Щуковец и говорит, что там что-то не совсем понятное.

– Непонятное в чем?

– Непонятен объект. Не буду пересказывать, лучше посмотрите свежим взглядом.

«Похоже, боятся неприятностей и дают дохлую задачу. Ну намекнули бы прямее, я не обидчивый. Но съездить надо. Терять нечего, и вдруг полезные связи объявятся. Как-то уже все равно, узнает там меня кто, не узнает. Может, даже лучше, если узнает».

Глава 18

Стройбат из будущего

– Итак, напомню исходные данные… Галерка, не шуметь, сейчас сюда пойдете рассказывать! Значит, исходные данные. Год одна тысяча восемьсот девяностый, задача внедренного от нас прогрессора – развить отечественный автопром. В серию предлагается запустить следующую машину. Четырехцилиндровый ДВС рабочим объемом полтора литра, верхнеклапанный, верхний распредвал. Блок цилиндров чугунный с алюминиевой головкой. Карбюратор, зажигание электрическими свечами, распределение зажигания механическое, бензонасос от распредвала. Теперь кузов: сварной, на кованой раме. Продольные рессоры, тормоза гидравлические барабанные, подвеска шкворневая. Колесные диски стальные, штампованные, покрышки пневматические… простите, шины пневматические, оговорился. Цвет, салон значения не имеют. Ну что ж, Камшевский, теперь рассказывайте, как вы оцениваете данное решение.

Камшевский был парень слегка раздолбайского вида, в мягкой серой куртке на «молнии» и с вертикальной надписью «Байкал», свело-голубых джинсах и кроссовках. Он взял у препода пультик от лазерного проектора и встал у экрана.

– Значицца, так, – он кашлянул, – мне в этом прожекте больше всего не нравится двигатель. Бензин в конце девятнадцатого века в России вещь дорогая, дефицитная. Автодизель – это, как его, здесь утопия. Предлагаю калоризаторный двигатель на сырой нефти, его как раз через год изобретут. Значицца, все электрическое убираем, без него даже проще. Так…

– Рама, кузов…

– Рама, значицца… Двигатель у нас тяжелый выходит, то есть все остальное легче надо. И кованая рама – это непроизводительно, листового проката мало, да и от славяновской сварки кузов поведет. Чего делаем. Берем компоновку от «татры» – хребтовая рама в виде трубы. Бесшовные трубы братья Маннесман как раз в это время катать учатся, можно продвинуть. Соответственно две рессоры поперечные, дифера нет, как у «татры». Теперь кузов. В России лес дешевле металла. Значит, чего? Фишер уже машину для лущения шпона изобрел, бакелит делать можно, значицца, продвигаем бакелизированную фанеру и делаем кузов в форме яйца…

Аудитория оживилась.

– Не хихикаем! Сейчас следующий кто-то пойдет рассказывать!

– Делаем форму кузова… ну, как у самолета. Тормоза колодочные, дисковые, по нашим дорогам и Шумахер больше сорока не выжмет. Колеса деревянные, продвигаем дельта-древесину. Выходит дешевле, под массовое производство, и с ремонтом без проблем, хоть в кузне.

– Ну, с кузней вы переборщили. А вот бакелизация древесины – мысль. Это вообще может дать толчок российской экономике при тогдашних объемах торговли лесом.

– Да, и еще кок-сагыз развести надо, потому что каучук понадобится, а синтетический еще не потянем.

– То есть Россия еще и экспортер каучука на какое-то время? Вот видите, как работа над конкретной машиной позволяет решить задачи продвижения экономики страны на мировые рынки… Так, не вижу активности аудитории. Дитова Светлана, пожалуйста.

– Мне кажется, Сергей Вениаминович, – быстро затараторила худощавая веснушчатая девчушка, – что массовый выпуск легковых автомобилей в это время еще не назрел, нет спроса. Уровень жизни людей невысокий. Мне кажется, что в этот период нужно ускоренно развивать производство группы «А» для создания на селе, где живет большинство людей, развитой инфраструктуры, хороших дорог, а для этого выпускать грузовики и дорожные машины, а также трактора… Путем аграрной реформы ускоренно кооперировать мелкое крестьянство и реконструировать помещичьи хозяйства в госагрофирмы по опыту Ленинградской области.

– Ну… это вы заскочили уже в чистую экономику. Мы пока рассматриваем вариант, когда личный автомобиль за счет чего-то там востребован, и говорим о технике и технологии, а экономика – уже производное. Кто хочет дополнить? Рук не вижу. Вот вы, пожалуйста…

– Ну, как вам наш семинар? – спросил Виктора в уже опустевшей аудитории мужчина, внешность которого сочли бы во всех отношениях заурядной, если бы не рыжеватые волосы и не шкиперская бородка, – он и был Сергей Вениаминович Столкин, доцент кафедры инженерной психологии и инновационного менеджмента. – Или вы хотите спросить, зачем в БИТМе готовят прогрессоров, засланцев в другое время?

– Ну, если звезды зажигают… Я понял так, что вы хотите таким образом показать, что конструирование машин, выбор их решений определяется той технологией, по которой их могут делать, и абсолютно прогрессивных решений нет.

– Абсолютно правильно. Но это не все. Понимаете, я хочу вообще исключить из мышления специалиста слова «мы не умеем», «мы не хотим», «ничто не изменится». Знаете, зачем в пещерах первобытных людей рисовали зверей, пронзенных копьями? Убив изображение добычи в пещере, человек готовил себя, чтобы сделать это в жизни, на охоте. Ну и вот тут мы меняем воображаемое прошлое, «убиваем рисунок добычи», чтобы потом изменить будущее. Инженер привыкает видеть настоящее глазами человека будущего, и тогда видно несовершенство настоящего. Инженер, специалист, квалифицированный рабочий должен понять, что он – не современник тому, что есть! Он оттуда! Он попал сюда из будущего! Которое лучше, совершеннее! И он должен понять, как, используя имеющиеся средства, это прошлое, которое он видит, приблизить к своему будущему, которое внутри него, в котором он остался умом и душой!

– А чем мы вам можем в этом помочь?

Столкин не успел ответить: дверь открылась, и в комнату вкатился невысокий полноватый, но очень живой преподаватель лет сорока, Виктору незнакомый.

– Серег! Слушай, у тебя сигареты не найдется?

– Так вы же бросили.

– Ну, бросил, бросил, а…

– Нет. Только жвачка от курения.

– Жвачка и у меня есть. Слушай, а кто это с тобой? С завода?

– Нет, это из коооператива насчет «Кассандры».

– А, понятно… Григорий Семенович Бобыкин, кафедра робототехники.

– Еремин, Виктор Сергеевич, постановщик.