Земля будет вам прахом - Майкл Маршалл

…Господи, да кого же она обманывает.

Треклятая лампа и в самом деле мигает.

Даже Тайлер обратил на это внимание, когда шел спать несколько часов назад. Она сказала: значит, лампа скоро перегорит. Это вызвало недоумение: Тайлер думал, что сгорают только свечи. Перед сном она рассказала ему сказку про счастливую лампочку по имени Лерой, которая жила в красивом доме с мамочкой и сыночком, у сыночка как раз был день рождения, и он задул все свечи на торте, но они не сгорели — и все такое.

Тайлер пока спал, но, судя по последним дням, он проснется рано. Мальчонка, которого обычно было не поднять, вставал ни свет ни заря. А это могло означать только…

Лампа мигала. Ящики кухонного стола стали непослушными — никак не выдвинуть. Под стульями оказалось неожиданно темно.

Что это — реальность или только ее фантазия? Она сомневалась во всем. Кроме лампы. Уж лампа-то точно мигала, если только и Тайлер не был игрой ее воображения, но падать в эту пропасть она не собиралась — ни сейчас, ни сегодня, никогда.

Конечно, возможно, что лампа готова испустить дух. Вполне.

Но это ничего не меняло. В последние дни она словно падала в колодец, бесконечная (тем лучше лететь, дорогая) глубина которого не мешала тому, что его дно ощетинилось острыми кольями. Единственный способ остановить падение — вцепиться в стенку. Любым способом, каким угодно.

Кэрол стояла на кухне и знала, что все еще переступает с ноги на ногу, но не знала, как это прекратить. Движение стало естественным, так сердце не знает ничего, кроме как биться. Если, конечно, его не остановить, но все ножи были плотно завернуты в полотенце и убраны от греха подальше еще вчера. Потому что в свое время она… но теперь все изменилось. Кэрол пережила тот период, и теперь это повторялось не по ее вине. Она сделала все, что могла, построила свои стены, но тут Джон все переломал. Позвонив ей? Или вернувшись?

Она не знала. Разумом она верила в первое. Можно сесть и начать пережевывать все с психотерапевтом (если ты готова себе это позволить), и он будет кивать с умным видом, делать записи, а потом скажет, что ему все ясно: проблема в бесконечном горе, которое она не в силах окончательно пережить, и возьмет сотню зеленых, довольный, что сумел помочь.

Но кое в чем она не сомневалась. В том, что подсказывала ей вера. В конечном счете все началось до звонка Джона. Когда продукты исчезли с привычных мест в супермаркете, когда она проснулась, чувствуя себя так, будто ее душили ночью… до его звонка. Когда он уже приехал, но она еще не знала об этом.

Потому что был и другой звонок — от женщины, которую Кэрол знала еще девочкой. Она могла обвинять Джона во всех смертных грехах, но этой игре сто лет. Она могла ненавидеть его за то, что случилось тогда, но не за то, что происходит теперь.

Так или иначе, это нужно остановить.

Остановить раз и навсегда. Хватит бегать, прятаться и, конечно, делать то, что хотят от нее другие люди. А этот вонючий замок пусть идет в жопу. Если она не ляжет спать, его можно и не запирать.

Ха!

Десять минут спустя, закутавшись в теплый халат и прихватив большой кофейник крепкого кофе, она уселась за кухонный стол с большой книгой трудных судоку. Ей нужно было дождаться восхода и выглядеть нормально, когда Рона придет за Тайлером, а дальше она сообразит, что делать. Все становится легче при свете дня. Солнечные лучи — это прутья клетки, которая защищает нас от того, что снаружи. Ну хотя бы чуточку защищает. Какую-то часть времени.

Что еще ей нужно?

Ах да — не свихнуться.

Она наполовину решила третью судоку, когда услышала тихий звон бьющегося окна в дальней части дома.

Глава 24

Первое, что я сделал утром, — отправился в контору. Хозяйка сидела за стойкой.

— А вы, я гляжу, человек слова, — сказала она.

— Что-что?

— Ну, вы и сегодня не уехали. Я имею в виду, что вы задержались дольше, чем собирались.

Я вглядывался в ее лицо и искал (но не находил) знак того, что эта фраза была заготовлена.

— У вас симпатичный городок, — заметил я.

— Безусловно.

— Давно тут живете?

— Всю жизнь.

Я кивнул, довольный, что можно перейти к истинной причине моего визита.

— Ваш пес, — сказал я.

— Что мой пес?

— Где он спит? По ночам. У него есть будка?

Она рассмеялась:

— Нет, конечно. Я пыталась приучить его к будке, когда он был щенком. Он выл так… ну, я уже говорила, что он наполовину волк. Как волк он и выл, можете поверить.

— А теперь?

Она тряхнула головой в сторону комнаты за стойкой:

— В хорошую ночь занимает три четверти моей кровати. А что?

— Мне показалось, что прошлой ночью я слышал что-то за наружной стенкой. Подумал, вдруг это ваш пес.

— Гм, — пробормотала она. — Представить не могу, что бы это могло быть. Много лет назад это мог быть медведь. Мог. Но их тут со времен Адама никто не видел. То есть лет сто.

— Ну, тогда, наверное, ветер.

— Скорее всего. Ночью была настоящая буря. Не дала вам уснуть?

— Да, что-то не дало.

Машина не хотела заводиться.

Я пришел на Келли-стрит с единственной целью — сразу же отправиться в дом Робертсонов, но когда я сел в машину и повернул ключ, ничего не произошло.

Я вылез из машины и уставился на нее свирепым взглядом, а это, пожалуй, самый серьезный инструмент в моем ремонтном наборе. Отец разбирался в технике, но я не унаследовал его навыков, к тому же современные автомобили не очень-то реагируют на действия дилетантов. Тем не менее я открыл капот, чтобы проверить, нет ли следов очевидного вмешательства, но не увидел ничего такого (например, отсутствия двигателя).

В конечном счете я пересек улицу в направлении «Сестер Райт», решив, что вполне могу посидеть в тепле, ожидая того, кто починит эту долбаную машину. Официантка, которой я не видел раньше, посмотрела на меня.

— Проблемы с машиной?

— Не заводится.

— Чудно. У Мелани такая же беда. Сама-то я машину не вожу, — добавила она. — Думаю о благе человечестве.

— Да? А я забываю. А с учетом того, что я живу в Орегоне, на этой неделе мне придется сжечь немало кислорода.

— В этом-то все и дело, — с серьезным видом сказала она. — Не нужно людям столько мотаться туда-сюда. Мы должны жить в гармонии с природой — любить ее, холить, быть ближе. Вот как мы должны жить.

— Неужели? — сурово спросил я. — И что же будет тогда? Как изменится мир?

— Не знаю. Просто думаю, что будет хорошо.

— Американо с молоком, — попросил я.

Пока она готовила кофе (используя предположительно зерна, выращенные на плантации поблизости, и молоко от коровы, спрятанной на чердаке), я позвонил в компанию, где брал машину, и у меня создалось впечатление, что дело может стронуться с мертвой точки.

Когда прибыл кофе, я поднял глаза.

— Секундочку, — сказал я. — Вы сказали, что у кого-то такая же проблема с машиной? Она не заводится?

— У Мелани. Из салона. Она вообще-то живет в двух минутах ходьбы, а потому машину держит на улице постоянно. Она первым делом заглянула сюда, хотела поехать заказать торт на день рождения дочери — той будет двенадцать через два дня. Невероятно, но машина не завелась. Она сейчас ждет Брайана Джексона, если вам нужен кто-то, кто посмотрел бы вашу машину.

— Брайан — механик?

Она кивнула.

— Так вы нальете мне кофе?

Она налила кофе в одноразовую чашечку, и тут я вспомнил кое-что.

— А другая девушка, которая тут работает? С голубыми волосами?

— Джесси Корнелл?

— С ней все в порядке?

Девица недоуменно посмотрела на меня.

— Когда я в последний раз ее видел, она чувствовала себя неважно.

— Действительно странно, — призналась девушка. — Я сегодня утром не должна была работать, но она так и не появилась.

— Может, ее тоже подвела машина?

— Наверное. Она ведь приезжает на машине, хотя и строгая вегетарианка.

Я улыбнулся, сделав вид, что понимаю, о чем речь, взял чашечку и вышел на улицу.

Пятнадцать минут спустя появился парень на белом пикапе и припарковался рядом с салоном. Вошел внутрь и минуту спустя вернулся с ключами.

Я сидел на скамейке и наблюдал за парнем — видимо, это и был Брайан. Он забрался в синий «форд», повозился немного, потом вылез и поднял крышку капота. Я тем временем почти доел купленную в кафе плитку мюсли, показавшуюся мне в этот раз несвежей и горьковатой. Механик провел какое-то время над двигателем, но эффекта не последовало.

Я подошел к нему:

— Есть соображения?

— Ни малейших. — Он повернул ко мне голову, по-прежнему склоняясь над двигателем. — Я вас знаю?

— У меня машина на другой стороне улицы — тоже не заводится.

— Бывают такие дни. Вы уже вызвали кого-нибудь?