Оплавленный орден - Сергей Самаров

Благо заняться Виталию Владиславовичу было чем – психограмма на Герострата так и лежала перед ним на столе непрочитанная. Но перед тем как приступить к чтению, Устюжанин позвонил подполковнику Крикалю:

– Виктор Львович, у меня в вам просьба. Поскольку я сам права не имею делать запросы в официальные структуры, попрошу вас добыть мне досье на водителя Исмаилова.

– Думаю, проблем не будет, – согласился Крикаль. – В управлении кадров МЧС всегда идут нам навстречу. Кстати, недавно звонил капитан Мамедов. Они закончили работу в поселке. Все допросы провели, даже не поленились сделать в здании небольшой обыск. Уже едут обратно. Если что-то в материалах будет интересное, я пришлю вместе с досье на водителя. Как его зовут, напомните…

– Как зовут, я не знаю. И даже сам Исмаилов не помнит. Все зовут его по фамилии – Урзаев. Думаю, что и по фамилии найти можно.

– Думаю, что да. Я сейчас же позвоню и попрошу перебросить файл мне на электронную почту. Потом распечатаю и вам с кем-нибудь перешлю.

– Хорошо. Буду ждать и внимательно изучать психограмму…

Не слишком объемный, но в общем-то деловой труд психологов из аналитического центра республиканского ФСБ Устюжанин прочитал дважды и удивился схожести общих выводов, сделанных специалистами ФСБ, с выводами, которые сделали специалисты ГРУ в Москве, основываясь на прослушивании не слишком продолжительного телефонного разговора. Даже национальность разные специалисты предположили одну и ту же, посчитав амира Герострата азербайджанским татом. Разница состояла в том, что в Москве не составлялся психологический портрет, а в Махачкале составлялся. И этот психологический портрет обрисовывал мрачного человека с мощной психикой, уравновешенного, знающего, чего он добивается, но скрывающего свое внутреннее состояние под внешним спокойствием. Причем психологи пришли к выводу, что внешний образ, который пытается представить в своем разговоре Герострат, ничуть не совмещается с внутренним образом, а является спланированной и отрепетированной многократно линией поведения. Такое противоречие внутреннего и внешнего собственного «я» часто приводит к психическим расстройствам или бурным психологическим срывам. Кроме того, психологи охарактеризовали амира как человека образованного, грамотного и способного к аналитическому мышлению.

Завершала психопортрет написанная на отдельном листе записка Бадруллы Багдасаровича Искандарова, который в ответ на вопросы, заданные ему Устюжаниным, сообщил, что, согласно единому мнению его самого и его коллег, раздвоение личности амира Герострата происходит потому, что он, возможно, не тот человек, за которого себя выдает. И тогда его желание прославить имя Герострата вполне вписывается в общую систему поведения.

Не тот, за кого себя выдает… Это был уже совсем новый подход к вопросу. И такой подход следовало как следует осмыслить. Однако осмыслить его помешал очередной звонок от командующего войсками спецназа ГРУ.

– Подполковник Устюжанин. Слушаю вас, товарищ полковник.

– Виталий Владиславович, у нас дело выходит на новый уровень. Пять минут назад мне принесли данные. На границе Азербайджана и Армении, в районе давно затихшего, но не разрешившегося карабахского конфликта, были применены гранаты «Герострат». Причем не спланированно, а при попытке задержать группу, переходящую с азербайджанской на армянскую сторону через временную границу. Группа уходила отстреливаясь и была прижата преследованием к военному городку. Видимо, специально их туда гнали, надеясь окружить. Но там, желая очистить себе дорогу или просто не позволить противнику захватить груз, группа применила гранаты «Герострат», еще, возможно, и не зная толком, что это такое. С азербайджанской стороны было сделано три выстрела по армейским казармам и один выстрел по преследователям. Армянская сторона понесла большие потери. Таких потерь она не несла в дни самых тяжелых боев за Карабах. Куда группа несла гранаты – неизвестно. Но армяне сильно напуганы этим оружием, способным все поставить с ног на голову. Вопрос на засыпку – как гранаты попали в Азербайджан?

– Акцент азербайджанского тата… – напомнил подполковник.

– Вот-вот. В таком случае мы имеем дело уже не с простым бандитом, а с агентом иностранной державы. В Махачкалу уже вылетела большая бригада контрразведчиков. Лучшие силы профессиональных сыскарей. Со всей Москвы собирали. Они включаются в поиск. Готовься к приему. Кстати, и на свой отряд примешь груз «Геростратов». Уже завтра отправляем вертолет. Тоже будешь испытывать. Если удастся, в боевой обстановке. Не будет такой возможности, дашь заключение после полевых испытаний в условиях горной местности…

Глава четырнадцатая

Полковник Мочилов правильно сказал, что дело вышло на иной уровень, на котором, по большому счету, оно и должно было проводиться изначально. В добрые времена, когда существовал порядок, как считал Устюжанин, никто не подпустил бы офицера армейской разведки к расследованию. И не только потому, что он не имеет навыков ведения следствия, как не имеет и полномочий на это, но и потому, что подобное привлечение к делу являлось бы ознакомлением с военной тайной лица, которого эта тайна никоим образом не касается. Допуск по «форме один» для всех офицеров спецназа ГРУ ни в коем случае не допускает ознакомления с темами, персонально их не касающимися. И вообще, каждый должен заниматься своим делом, которому он обучен и которым должен владеть в совершенстве, постоянно оттачивая свои навыки. Однако если уж привлекли в надежде, что спецназ ГРУ сумеет противостоять бандитам, противостоять которым даже спецназ ФСБ собственными силами не в состоянии, обратной дороги уже нет ни для оперативников ФСБ, ни для самих офицеров спецназа ГРУ. Даже в случае включения в поиск бригады оперативников из Москвы – а это уже следует рассматривать как неизбежность, – то в данной ситуации тот пресловутый высокий уровень следствия мог одинаково оказаться как полезным, так и вредным. Как говорил опыт Устюжанина, когда операция проводится обширная, когда задействуются физически большие силы, она не может остаться незамеченной противником и сильно смахивает на войсковую операцию с применением артиллерии и авиации, хотя по своей сути о войсковой операции здесь и речь идти пока не может. При масштабном поиске, если возникнет какая-то реальная угроза, Герострат сможет просто «залечь на дно» и не трепыхаться, пока все не успокоится, а потом ударить в спину тому, кто потеряет осторожность. Хотя если он является не просто бандитом, но и агентом иностранной державы, он может даже этого не сделать, и скорее всего не сделает, потому что агенты иностранных держав в первую очередь рассматривают приоритетность своей основной задачи и этим существенно отличаются от простых бандитов, которые славятся своей отчаянностью и часто грешат нелогичными и излишне рискованными действиями, являющимися иной раз просто следствием усталости. Усталость, как те же психологи говорят, часто наступает от простой необходимости прятаться. Это не всем оказывается по нутру и по силам. Герострат, если он агент иностранной державы, в лучшем случае вообще на пару лет исчезнет из поля зрения всех, желающих с ним встретиться. И тогда придется приложить громадные усилия к его поиску. Но и они могут не дать результата. В худшем же случае, после успешной операции по похищению гранат «Герострат», амир просто может сбежать за границу, к себе, то есть домой. И тогда любой поиск будет обречен на неудачу. Стопроцентно.

Но если смотреть на дело с другой стороны, то лучшие сыскари страны, собранные в одну бригаду, смогут, возможно, найти человека, даже когда он сам себя никак не демонстрирует, однако успел «наследить» раньше. У них отработанная методика, навыки и умение, которых нет не только у офицеров спецназа ГРУ, но и у оперативников республиканского управления ФСБ. И надежды на работу такой следственной бригады могут быть только радужные. Конечно, данные, которые смогут ускорить следствие, следует им подобрать и подготовить заранее. И даже классифицировать их по возможности.

Однако обдумать, чем можно встретить московских сыскарей, Устюжанину помешал новый звонок Крикаля.

– Слушаю вас. Подполковник Устюжанин…

– Виталий Владиславович, я отослал к вам машину. Водитель занесет материалы, которые вы просили. И еще: там я от руки написал о результатах работы капитана Мамедова в поселке. Особо интересного ничего нет, все, к сожалению, только на уровне предположений. А обстоятельства нас торопят. Прижали уже, можно сказать, в углу. То, чего мы все ждем и к чему готовится весь город… Вы понимаете, о чем я… Завтра после обеда… Более точной даты нам, как обычно, не сообщили.

Устюжанин, конечно, понял, о чем речь: