Синий мир - Роберт МакКаммон

— Что именно?

— Это! Это! Вот здесь! У вас в ухе! Что у вас в ухе?!

От крика Макдауэлла, казалось, могли отвалиться кафельные плитки в ванной. Джон прикоснулся к своей серьге с алмазом. Разумеется, скрыть это не было никакой возможности.

— Снимите! — потребовал Макдауэлл. — Снимите немедленно!

Резкий крик бил по барабанным перепонкам. За этим криком не стояло ни крупицы здравого смысла; это был просто рев быка, увидевшего перед носом красную тряпку. Джон почувствовал, что краснеет еще гуще, от чего выпученные глаза старого быка разгорелись еще ярче. И, глядя в эти холодные, бесчувственные как камень глаза, Джон все с большей отчетливостью понимал, что в житейском потоке его беспрекословного послушания произошел слом, как будто бы упавший в воду кусок скалы закрутил за собой водоворот и нарушил плавное течение дотоле спокойной и безопасной реки.

— Нет, сэр, — удивившись собственному спокойствию, ответил он. — Я не стану это снимать.

Макдауэлл задохнулся. В буквальном смысле задохнулся. Джон видел, как его выпученные глаза просто полезли из орбит, на мясистом носу набухли красные прожилки — винные прожилки, как всегда казалось ему.

— Снимете! — громогласно возопил монсеньер. — Или я выдерну это собственными руками!

— Если прокол в ухе мешает мне быть священником, можете спустить себя в туалет, а я ухожу отсюда!

Теперь уже и Дэррил внешне был на грани сердечного приступа.

Макдауэлл взвыл сквозь зубы, передернулся и затрясся, как готовый взорваться паровой котел.

— Это мое жилище. Вы не имеете права врываться сюда в мое отсутствие. — Он уже сам хотел остановиться, но душа сама выплескивала все, что накопилось за многие годы. — Я провел с моим друга весь вчерашний день и всю ночь. Сожалею, что не мог известить вас о собственном местонахождении, но я действительно не имел такой возможности. Это тоже мешает мне продолжать быть священником? Разве я не имею права иметь друзей? Разве я не имею права… на свободу?

— Вы сошли с ума, — вымолвил Макдауэлл.

— Нет, сэр. Наоборот, я прозрел. Взгляните на нас. Кто мы? Три черных птицы в золотой клетке! Мы сидим тут, погруженные в свои книги и штудии, не имея никакого отношения к этому. — Он наконец вышел из ванной, миновал Макдауэлла и широкими шагами подошел к окну. — К реальному миру! В котором никто не свят, сэр! О, мы все поляны замечательных советов и банальностей. Мы говорим, и средневековое железо выпадает из наших уст! — Мы обязаны идти на тесный контакт с этим миром, сэр! С реальными людьми! Из плоти и крови, а не… со статуями из мрамора, с бирками проклятой инвентарной описи!

— Боже милостивый, — выдохнул Макдауэлл, ретируясь. — Кажется, нам нужен экзорцист.

— Именно это я и имею в виду! — подхватил Джон. — Мы должны прекратить сваливать все грехи на дьявола и попробовать понять, почему существует зло в людях. И когда мы оказываемся с глазу на глаз с самим дьяволом, мы не должны закрывать глаза и бегом бежать обратно под прикрытие церкви! Нет! Мы должны иметь достаточно мужества, чтобы преследовать дьявола до самого его логова и победить его на его собственной территории! — Пылающим взором он окинул сначала Дэррила, потом Макдауэлла. — Если не мы, то кто же?

Дэррил низко опустил голову и прикрыл лицо ладонью. Он уже понял, что послужило причиной этой тирады — визит Джона в ночные бордели на Бродвее.

— Прошу прощения, — произнес Джон. Потом поправился: — Нет, я не прошу прощения. Именно так я думаю. И совершенно не сожалею об этом.

— Я сожалею, — ответил монсеньер, успевший восстановить свое обычное ледяное спокойствие. — Вам требуется серьезная помощь, Джон. Очень серьезная. К десяти утра я составлю для вас список необходимых дел и встреч на то время, пока мы с отцом Стаффордом будем отсутствовать. После возвращения мне придется очень серьезно побеседовать с вами на тему вашего дальнейшего пребывания в стенах собора Святого Франциска. — Он уже собрался уходить, но передумал. — Могу ли я быть уверен, что вы в состоянии в должной мере исполнять свои обязанности как священник этого прихода, или мне следует связаться с епископом Хаганом?

— Можете быть уверены, — ответил Джон, и Макдауэлл быстро покинул комнату.

— Дело труба, — вздохнул Дэррил. — С чего ты так распсиховался? Сам на себя не похож.

— Я стал другим, — ответил Джон. — И слава Богу. Я был глух, туп и слеп.

— А теперь, полагаешь, прозрел?

— Теперь я не боюсь смотреть.

Дэррил хотел что-то возразить, но все аргументы превращались в прах прежде, чем он успевал их сформулировав. От этого во рту появился неприятный привкус.

— Не знаю, — наконец выдавил он, опустив руки — Просто не знаю. — Он двинулся прочь, одурманенный и отчаянно пытающийся собраться с мыслями Джон запер дверь и вернулся в ванную комнату, где принял таблетку мультивитаминов и таблетку железа. Глаза были красные как вареные раки. После того, как проснулся от ее плача, он практически так и не смог заснуть, пролежал неподвижно всю долгую дождливую ночь. Он понимал, что ей не хотелось, чтобы он видел ее в таком состоянии — беззащитной, подавленной, рыдающей в подушку. Сегодня он не предполагал, что сможет увидеться с ней. Ни сегодня, ни завтра — и так до самой среды. Его подмывало сказать ей, кто он есть на самом деле, но для этого надо было оказаться с ней рядом. Она будет в шоке, и это как минимум. Нет, нет. Она еще к этому не готова. И он тоже.

Подойдя к окну, он выглянул на мокрую от дождя улицу. Каким образом он собирается поддерживать контакты с Дебби, заботиться о ней и при этом исполнять свои обязанности здесь? Это же невозможно! Главная его обязанность — здесь, разумеется и тем не менее… кто знает, что она способна предпринять, если его не окажется рядом?

Конечно. Она взрослый человек, болван, одернул он себя. Прожила же она без тебя двадцать шесть лет каким-то образом, не так ли? Да, конечно, но посмотри, во что это вылилось! А что, если она совершит какой-нибудь опрометчивый поступок, поскольку слишком переживает неудачу с тем фильмом; что, если случайно примет чрезмерную дозу кокаина, что, если… Хватит! Перечень «что, если» слишком страшен и может длиться до бесконечности. Я должен находиться в двух местах одновременно, подумал Джон. Или хотя бы приобрести лишнюю пару глаз.

Лишняя пара глаз. Вот именно.

Джон ринулся к справочнику «Желтые страницы». «Детективные агентства» он нашел после «дамских парикмахерских» и «декоративных ателье». Он пробежал глазами список в поисках того, которое было бы ближе к церкви. Адрес агентства «Инвестигейшнз Анлимитед» вполне подходил — в четырех кварталах отсюда. Реклама сообщала, что агентство специализируется на поиске пропавших личностей и беглецов, на супружеских и деловых изменах, слежке и фотографировании, оказывает услуги телохранителей и охраны. Над рекламным текстом красовался, видимо, девиз агентства — «Хосс — всему босс».

Ну что ж, подумал Джон, хуже не будет. Особенно ему понравилась возможность заказа телохранителей и охраны. И он набрал номер.

В трубке послышался хриплый, гортанный голос:

— «Инвестигейшнз Анлимитед». Хосс — всему босс.

— Я хотел бы договориться о встрече. Желательно сегодня.

— Минутку. Сверюсь у моего секретаря. — После паузы: — Как насчет через тридцать минут?

— Нет, я могу только после полудня. Скажем, в час или половине второго.

— Значит, в час ровно, дружище. Записываю вас крупными буквами. Как ваше имя?

— Отец Джон Ланкастер.

— О-о, понятно, — осторожно протянул мужчина. — Я Хосс Тигартен. Вы приходите в час, и я займусь вами немедленно.

Джон положил трубку и сидел некоторое время, размышляя, каким образом он собирается за это расплачиваться. Да, у него осталось триста шестьдесят два доллара из денег Джо Синклера. Можно сказать, они будут потрачены на доброе дело. Затем он полистал справочник дальше, среди «цветочных магазинов» нашел с адресом на Норт-Бич и сделал заказ на доставку дюжины красных роз в квартиру мисс Дебби Стоун.

Глава 19

Оказавшись на Гринвич-стрит, Джон поднялся на лифте на пятый этаж здания, которое, судя по внешнему виду, пережило такое количество землетрясений, что было просто непонятно, как оно до сих про не развалилось на части, как карточный домик.

Офис «Инвестигейшнз Анлимитед» располагался за стеклянной матовой дверью, как в «Мальтийском Соколе», и Джон, стуча по стеклу костяшками пальцев, почувствовал себя настоящим Питером Лорри. И был готов услышать в ответ рык Богарта.

Но из-за двери доносились странные глухие звуки. «Тумп… тумп…» Пауза. Еще один «тумп». Сразу за ним следующий. Он постучал еще раз, погромче. По прежнему «тумп». Тишина. «Тумп… тумп». И скрип пружин — то ли дивана, то ли кресла.