Дыхание Смерти - Роберто Диоталлеви

Мышцы Кулла дрожали от напряжения. Зоркий глаз следил за каждым движением человека. И стоило тому пошевелиться, как пес скалился, издавая грозное рычание. Ему явно нравилось это затянувшееся противостояние. Он смаковал свое превосходство, видя растерянность человека. Не таким, нет, не таким помнит его Кулл. От прежней самоуверенности и наглости не осталось и следа.

«Что же ты, прихвостень Абад-шаана, испугался бродячего пса?» — спросили прищуренные серые глаза собаки. Возможно, в каком-то странном озарении почувствовав непримиримость пса, Патмарк рывком попытался извлечь из ножен меч. Оружие еще только наполовину показалось из богато отделанных ножен, а пес уже летел к человеку. Сверкнула холодная сталь на волос от морды, они встретились взглядом, и Кулл впился клыками в мягкое горло.

Руки Патмарка в последний миг выронили меч и сжались на шее зверя. Пес рванул теплое человеческое мясо, и фонтан крови обдал его липкой влагой. Мертвая хватка рук разжалась, и Патмарк, увлекая за собой пса, повалился наземь. Атлант в слепой ярости продолжал терзать горло противника, превращая его в кровавое месиво. Тело человека конвульсивно дернулось и застыло. Смрадный запах помойной ямы ударил в нос. Варвар вспомнил то отвратительное место, в которое он попал по воле Патмарка. Он почувствовал облегчение. Еще один старый должок уплачен.

Мысль об умчавшемся жеребце вернула его к действительности. Голод, отступивший на время, теперь вновь дал о себе знать. Пробовать челове-чинку ему совсем не хотелось.

След был четким, и пес, призвав на помощь чуткое обоняние, двинулся на поиски. Он нашел его на окраине зарослей кустарника. Благородное животное мирно стояло, зацепившись поводом за одну из колючек. Жеребец настороженно поднял морду, озираясь по сторонам, навострил уши, учуяв приближение хищника.

Кулл, готовый в любой момент броситься на животное, медленно подходил к коню. Но тот как ни в чем не бывало продолжал наслаждаться неподвижно стоять у куста, лишь изредка косясь на пса. Голод сдавил внутренности. Атлант закружил вокруг жертвы, примеряясь для броска. Умное животное, видя маневры собаки, все время поворачивалось к нему крупом, готовое при малейшей опасности пустить в дело мощные задние ноги.

Пес сделал ложный выпад, нацеливаясь в передние ноги. Конь с быстротой молнии развернулся крупом и врезал по воздуху обоими копытами. Трюк удался. Кулл отскочил, прыгнул и уцепился клыками за бок жеребца.

Собрав все силы, конь помчался, надеясь, что тяжелое тело собаки само сорвется в этой бешеной скачке. Но после некоторого времени жеребец понял, что далеко ему не уйти, — силы уже сдавали. Чувствуя, что пес все так же крепко висит на боку и, видимо, не отпустит его, конь решился на последнюю попытку, которая могла принести либо смерть, либо жизнь. Он резко остановился, встал на дыбы и, подминая под себя пса, повалился на бок.

Не успел еще конь рухнуть на землю, а варвар, разжав свою мертвую хватку, отскочил в сторону. Едва тело жеребца коснулось травы, Кулл был уже около горла своей жертвы. Бьющаяся, сопротивляющаяся плоть пробудила в атланте жажду крови и дикую силу. Он в остервенении рвал живое мясо.

Дзигоро перепрыгивал с камня на камень, поддерживая корзину с лечебными снадобьями, когда прямо перед ним возник воплощенный кошмар.

Меж камней, опираясь на длинный и гибкий хвост, покачивался питон. Это был самый настоящий питон, Дзигоро мог бы поклясться, но длинное тело его заканчивалось мохнатой обезьяньей мордой. В сомнении камелиец отступил назад, споткнулся и едва не сел на плоский камень, где пристроилось еще одно невероятное создание. Большая крыса на волосатых паучьих ножках. Из пасти зверька торчало длинное белое жало, и, судя по всему, он умел им пользоваться. Дзигоро не стал щипать себя за руки. Тревожная струна звенела в нем с того дня, когда камелиец отбил у гиен раненую собаку. Гармония в природе оказалась нарушенной. Чаши весов склонились в сторону зла, ибо созданием Света этот кошмар быть явно не мог.

За спиной послышалось сдавленное рычание. Дзигоро обернулся. Большая черная кошка стояла, чуть согнув упругие лапы, и в раздражении водила длинным хвостом. Огромные зеленые глаза тлели холодным огнем, как еще не погасшие угли.

— Что вам нужно, создания? — мягко спросил Дзигоро.

— Кровь!

Ответ прозвучал согласно, в три голоса, хотя, Дзигоро мог в этом поклясться, ни одно из животных не открывало пасти.

— Моя кровь? — уточнил камелиец.

В жарком воздухе возникло нечто похожее на зловещий смешок.

— Твоя кровь — это вода. Она ни на что не годится. Ты жил слишком долго и слишком праведно. Нам нужна кровь, которую прольешь ты!

— Это невозможно, — улыбнулся Дзигоро. — Моя вера запрещает мне проливать кровь.

Пантера сдавленно зашипела и бесшумно прыгнула вперед. Из ее пасти вырвался сдавленный рык. Огромная лапа взметнулась, мелькнули когти, похожие на кинжалы. Дзигоро не шевельнулся, и пантера с недовольным рычанием опустила лапу.

— Почему ты не убил меня?

— Моя вера запрещает проливать кровь, — повторил Дзигоро.

— Даже защищаясь?

— Для того чтобы защититься, мне не нужно убивать, — улыбнулся камелиец. — Великий Ранхаодда подарил мне Искусство.

— Так, значит, ты все-таки воин, Человек? — спросил присевший на камень крысеныш. Слова возникли в голове Дзигоро, но он отчего-то сразу понял, что обращается к нему именно он.

— Я не воин, — оживленно ответил камелиец. — Я не нападаю, не проливаю крови, не пытаюсь изменить мир и переделать людей. Я лишь храню равновесие. У меня и оружия-то нет…

Дзигоро развел руками, демонстрируя, что сказал правду.

— Но если ты не убьешь одного из нас, мы убьем тебя, — заметила пантера. Она уселась, грациозно обернув лапы хвостом и чуть сощурив зеленые глаза. Дзигоро догадался, что перед ним — самка, и не просто самка, а царица среди больших кошек. Ее манеры были утонченно-аристократичны.

— Зачем вы ищете смерти? — спросил Дзигоро.

— Смерть одного из нас освободит других, — отозвался обезьяно-питон, впервые подавая голос.

— И кого из вас я должен убить?

— Кого сможешь. Мы все опасны.

— Я это заметил, — кивнул камелиец, — но, видите ли, создания, Ранхаодда хранит меня, пока мои руки чисты, пока кровь не осквернила мой порог и мой очаг.

— Так что ради чистоты твоих рук мы должны всю оставшуюся жизнь носить звериные шкуры? — прошипела пантера. — Ведь мы такие же люди, как и ты! Неужели ты этого не понял?

— Почему бы вам не найти кого-нибудь другого? — спросил Дзигоро, чувствуя мучительную вину перед этими несчастными созданиями.

— В тебе есть Сила, — отозвался крысеныш. — Когда человек, владеющий Силой, проливает кровь, сдвигаются мировые колеса, и все становится возможным.