Рейхов сын - Сэй Алек

- Гудериан Гейнц? - просматривавший его документы длинный и тощий оберлейтенант недоверчиво поглядел на Кудрина.

- Так точно, герр офицер! - бодро отрапортовал тот, улыбаясь до ушей.

- Восьмисотый учебный полк особого назначения «Бранденбург»? (2)

- Так точно, герр офицер! - Генка решил быть неоригинальным.

- Хм-хм… Что-то рановато вас отпустили в отпуск, пионер. - фельджандарм хмуро покосился на генкин Железный крест и знак за ранение. - Хм-хм… Где ж вы что так ударно строили, что получили отпуск?

- Это секретная информация, герр офицер. - «обрадовал» оберлейтенанта парень. - Мы же даже не штурмовые инженеры, мы относимся к Абверу.

- Хм-хм… - командиру патруля услышанное не понравилось, да и прицепиться к идеально оформленным документам и подтянутому молодцеватому виду пионера было не за что. - Ну а сейчас куда направляетесь?

- Мне бы местечко где покушать… - почти жалобно протянул Генка, и опомнившись, добавил: -…герр офицер. А я заблудился, похоже.

- Все в порядке. - фельджандарм вернул Кудрину документы. - Можете идти, пионер. Если завернете на следующем перекрестке налево, через двести метров будет вполне приличное кафе. Счастливого отпуска.

Представления о приличности у жандарма оказались весьма своеобразными, если не сказать больше. Место, куда он направил Генку оказалось дешевым кабаком самого низкого пошиба, заполненное выпивающими нижними чинами всех, пожалуй, воюющих против Англии и Франции армий, табачным дымом и ароматами дешевого пива и немытых тел. Возможно оберлейтенант ожидал, что парень напьется тут до полного изумления и его можно будет на вполне законных основаниях задержать, а быть может искренне считал заведения подобного рода наиболее привлекательными для рядовых - кто его знает? В другой ситуации парень, скорее всего, плюнул бы в сердцах, развернулся на пороге, да и пошел куда подальше, однако сейчас Генке так хотелось есть, что обстановкой он решил пренебречь.

Окинув зал беглым взглядом молодой человек непроизвольно скривился. Воздух в помещении был настолько наполнен табачным дымом, что у некурящего парня слезились глаза и першило в горле, столиков свободных не наблюдалось, а совмещать трапезу с обществом пьяных солдат для ни разу в жизни не употреблявшего алкоголь подростка казалось не самым приятным времяпрепровождением. Однако на запахи пищи и специй, пробивавшиеся даже сквозь клубы дыма от дешевого табака, молодой растущий организм прореагировал сильным урчанием в желудке и усилением сосущего чувства под ложечкой.

- Однако, кушать хочется. - вздохнул Генка, и сделал первый шаг от порога, выискивая взглядом столик почище или хотя бы компанию потрезвее.

Таковая отыскалась довольно легко и состояла из полудюжины ягеров и шутце. Горные стрелки и СС-овцы, похоже, вошли в кафе незадолго до Генки и, судя по физиономиям двоих из них, тех, что сидели лицами к двери, назюзюкаться еще не успели. Кудрин уверенно двинулся в их направлении, однако, чем сильнее он приближался, тем медленнее и неслышнее становились его шаги. Наконец, он, совершенно беззвучно, оказался за спиной одного из егерей.

- Ба, знакомые всё морды. - хмыкнул Гена, хлопнув одного из горнострелков по плечу.

Над столиком повисла тишина, в Кудрина вперились взглядами пять пар глаз, а стрелок, с которым он обошелся столь запанибратски, начал медленно оборачиваться.

- Как там Виорика поживает? - меж тем, с самым невинным выражением лица полюбопытствовал парень.

- С ума сойти! - выдохнул Курт Бюндель (а это был он), и уже громко, не все кафе радостно заорал, обращаясь к своим товарищам: - Парни, да это же наш сын полка!!! Наш «маленький эдельвейс»!!!

В следующую секунду Генка был поочередно схвачен и заключен в объятия всеми присутствующими егерями, после чего усажен за стол и награжден кружкой с пивом.

- Ты гляди как вымахал-то! - удивленно заявил гефрайтер Макс Шнее, сам бывший всего года на три старше Кудрина, и, приглядевшись к его лицу, добавил. - Ба! Да ты никак уже бреешься, Гейнц?

- Иногда. - смутился парень, прикидывавший, как бы вежливо избавиться от пива. - Где-то раз в неделю уже приходится. И не так уж я и вымахал, не надо врать. Всего на пять сантиметров.

- Угу. Ниже пояса. В диаметре. - прокомментировал Шнее и заржал.

Генка смутился еще сильнее.

- А ведь мы тебя так после того боя и не поблагодарили. - еще двое егерей из числа присутствующих оказались братьями-близнецами Ойгеном и Гюнтером Квалм. Кто из них есть кто отличить мог, по какому-то одному ему ведомому признаку, лишь оберфельдфебель Рольф Фишер.

- За что? - удивился Кудрин и, пользуясь случаем, поставил на стол кружку, с любопытством глядя на близнецов.

- Так… Тот танк, что ты подбил, как раз на нас с братом ехал. Ты, выходит, нам жизнь спас.

- Да нечаянно я его подбил, ну ей же ей! - Генка мученически возвел очи горе, демонстрируя, как устал объяснять этот очевидный факт.

- Конечно-конечно, мы уже верим. - ехидно заметил Бюндель, и повернувшись к ничего не понимающим СС-овцам пояснил. - Дело было под Мерзифоном. Приказали, значит, нашему батальону удерживать перевал…

Покуда бывшие сослуживцы, разливаясь соловьями, рассказывали историю Генкиных похождений от потопления «Черноморца» до его выписки из госпиталя в Бухаресте, попутно употребляя пиво, а, чуть позже, и шнапс, сам Кудрин успел сделать заказ и от пузца наесться. В изложении Бюнделя, обоснованно гордившегося своим воспитанником, история получилась эпическая, сильно приукрашенная и расцвеченная такими неправдоподобными подробностями, что куда там рейхсминистру Йозефу Геббельсу. Остальные егеря подливали масла в огонь как могли, и Генка с некоторой грустью подумал, что слава самой брехливой нации досталась итальянцам незаслуженно.

- Ну а сейчас ты где службу тащишь? - внезапно прервался Бюндель, повернувшись к парню.

- Восьмисотый учебный полк. - Гена постучал себя по шеврону с наименованием части. - Совсем глаза залил, Курт, уже не видишь?

- Ты сам-то чего не пьешь? - парировал тот, и налил ему в кружку шнапса. - Давай-ка, не маленький уже, воду пить. Солдат или где?

- Так я…

- Давай-давай. - поддержали оберягера остальные горнострелки. - До дна! Русский ты или нет?

- Русский. - обречено вздохнул Генка, выдохнул, и влил в себя алкоголь, как горькое лекарство.

- Что-то знакомое название у его полка. - задумчиво протянул один из СС-овцев пару минут спустя. - Где-то я его слышал.

- Я тоже. - добавил второй, потом помотал головой, нахмурился, прищелкнул пальцами вспоминая и, просветлев лицом, выпалил: - Да это ж «Бранденбург»! Диверсанты-разведчики!

- Быть не может, парни. - возразил один из близнецов. - Что-то вы путаете. Слыхал я про этот полк, для зачисления в него надо такие нормативы сдать - мы с братом за одного вдвоем не осилим… Другой восьмисотый какой-то.

«Еще как может. - подумал Генка, чувствуя, как от шнапса у него начинает мутиться в голове, а зрение расфокусироваться. - Специальное отделение под патронажем Абверштелле 117». (3)

- Какой-какой Абверштелле? - спросил Бюндель.

- А я это что, вслух сказал? - Кудрин икнул.

- Так, Бранденбургу ничего крепче пива больше не наливать. - резюмировал Курт. - Связались черти с младенцем.

- Черти - это мы. - глубокомысленно заметил один из СС-овцев. - Потому что у нас форма черная. А вы эти… горные…

- Козлы? - добродушно хмыкнул Шнее.

- Ангелы. Вечно витаете в облаках.

- Да? - добродушно удивился Бюндель. - А десантники тогда кто?

- Смертники. - мрачно обронил Генка. - У нас в «Бранденбурге»-то парашюты как у летчиков, а у этих… Если с «Тетушки Ю» с таким неправильно сигануть, запросто можно о хвостовое оперение переломаться.

- Ты и парашютист еще? - удивился Курт. - Однако, как я погляжу, целый.

Генку передернуло.

- У нас в отделении один… поломался. - глухо произнес он. - Еще в лагере. Инструктор по прыжкам нас… водил потом на место, куда он упал. Показывал. Такой смерти - не дай Бог.

- А говорил, что Бога нет. - задумчиво произнес Бюндель.

- Может и нету. - еще больше помрачнел Генка. - Только верно говорил наш куратор, что в окопах атеистов не бывает. Ты, Курт, вообще представляешь, чем я последние месяцы занимался? Да я тот свой самый первый бой, где меня ранили, как нечто прекрасное вспоминаю! Там мы честно воевали, лицом к лицу, стреляли мы, стреляли в нас, мы убивали и умирали, но все это открыто, это бой был, схватка, сражение… А я эти месяцы тишком подкрадывался да глотки резал, мины в санитарные поезда закладывал, бомбардировщики наводил на цели, лгал, предавал, обманывал, подличал как мог. Что, похвалить меня за все это? Героем сделать?!!

Последнюю фразу изрядно подокосевший паренек буквально выкрикнул.

- Ты, дружище, хотя бы с солдатами воюешь. - вдруг помрачнел один из СС-овцев. - А посмотрел бы я чего б ты запел у нас, в айнзацкоманде.