Адепты стужи. Часть 2 - Александр Маркьянов

Президент задумался. Но ненадолго. По натуре он был игроком и умел быстро принимать решения…

— Давайте сыграем в эту игру. Но…

Цесаревич молча ждал

— У нас есть и встречные предложения. Касающиеся сотрудничества в экономической сфере

Президент с улыбкой, жестом фокусника достал пакет. За улыбкой он пытался скрыть свое раздражение — все эти дела были явно не к месту. Но государственные интересы — государственными интересами, а о собственном переизбрании тоже надо думать. Вообще, в САСШ бытовала поговорка, что президента надо избирать сразу на второй срок — только тогда он сможет нормально работать, и не думать каждую минуту о переизбрании.

Цесаревич вскрыл пакет, начал перебирать бумаги. Президент молча ждал, пытаясь по лицу молодого человека понять реакцию — но понять ее было решительно невозможно. Наконец цесаревич отложил бумаги в сторону, на бревно.

— Меры, предлагаемые в этом меморандуме, дали просто потрясающий эффект у нас — решил играть до конца роль рекламного агента президент

— Те люди, которые предложили Вам этот манифест — они отвечают у вас за экономическую политику?

— Да — президент не понял сути вопроса

— В таком случае, я не завидую вашей стране.

Президент снова почувствовал, что начинает выходить из себя. Какого черта! Североамериканские соединенные штаты из всех стран, могущих называться империями, добились наибольшего экономического успеха! В России и близко нет подобного, вся их экономика стоит на переработке полезных ископаемых, машиностроении и строительстве. У них даже зубную щетку местного производства — и то нормальную не купишь!

— В таком случае может, просветите меня в области политэкономии? — вкладывая в свой вопрос максимум сарказма спросил Президент

— Охотно… — цесаревич ничуть не смутился — просто вы руководствуетесь иными критериями экономического успеха, нежели мы. Все ваши успехи последнего времени целиком связаны с финансовым сектором экономики. Да, у вас есть изобретатели, и неплохие — но их изобретения не вносят в экономику того вклада, какой могли бы. Люди, которые управляют вашей экономикой искренне полагают, что если взять что-то, какое-то благо и перепродать это десять раз — благо это станет больше и ценнее.

Мы не пускаем чужие банки в нашу страну, как предлагается в этой записке — потому что иностранные банки означают закабаление экономики. Кто владеет кредитом — тот владеет страной, мы уже это проходили, влезли в долговую петлю в начале века и окончательно вылезли из нее только в конце шестидесятых. Мы не развиваем фондовый рынок — потому что в нашей стране принято, когда делом владеет одна купеческая семья на протяжении десятилетий, и даже столетий — а отец готовит сына к тому, что когда отец состарится — он смог бы занять его место. Мы не развиваем фондовый рынок еще и потому что уверены — у каждого дела должен быть хозяин — и только один, а не тысяча. Тогда оно будет развиваться гораздо лучше. Мы не развиваем и финансовый рынок — просто мы из поколения в поколение обустраиваем собственную страну — потому что земля наша велика и слишком много еще мест, которые надо обустраивать для жизни.

Наконец в нашей стране никто и никогда не подумал бы отдавать право печатать деньги частным лицам — ибо это исключительная и неотъемлемая прерогатива государственной власти, в отсутствие которой ее отправление не представляется возможным.

Уильям Джефферсон Клинтон, президент Североамериканских соединенных штатов внезапно почувствовал, что дальнейший разговор смысла не имеет. Ни один рычаг из доступных ему не действует на его собеседника — пусть молодого и, как предполагается, неопытного. Его визави не нужно переизбираться, не нужно перед кем-то отвечать — в конечном итоге ему не так уж и нужен союзнический этот договор. Он аристократ по крови с огромным, воспитанным с детства чувством собственного достоинства, с непоколебимой уверенностью в том, что его страна живет и развивается именно так как надо и так, как лучше всего для нее. Нет, пользуясь боксерской терминологией — его не пробить.

А вот ему нужно подумать. Серьезно подумать. Такие решения сразу не принимаются.

— Ни да ни нет я не говорю — сказал Президент — нужно изучить все возможные последствия, прежде чем принимать решения, подобные этому.

Цесаревич кивнул — на вид он выглядел совсем не расстроенным. У Президента даже мелькнула на мгновение мысль — что цель этого разговора была в чем то другом, но в чем именно — он не мог понять.

— Вола ваша, сударь. Могу я просить о том, чтобы разговор наш оставался исключительно конфиденциальным?

— Можете… А теперь давайте спускаться вниз. Утку, наверное, уже приготовили…

Картинки из прошлого 02 июня 1994 года Афганистан, пограничная зона

Караван…

Из базового лагеря — он представлял собой целую сеть пещер, которые невозможно было вскрыть и прямым попаданием авиабомбы, они вышли с рассветом. По горам ночью ходить было опасно, для этого нужен был огромный опыт и приборы ночного видения. Приборы то были — немного и не самые современные, но были. А вот опыта не было никакого. Даже те, кто испокон века жил в афганских горах, пуштуны не имели почти никакого опыта передвижения по горам ночью. Почему? Аллах велел ночью спать — вот и все объяснение.

Вышли тремя отрядами и одной особой группой. Каждый отряд — двенадцать человек, подготовлен настолько, насколько возможно быть подготовленным в таких условиях. Вообще, афганцы прирожденные снайперы, из своих древних винтовок отдельные, особо одаренные попадают в человека за километр. Это познали еще британцы в своих попытках захватить Афганистан, присоединить его к Индии и выйти напрямую на границы Российской Империи. Даже британская «фишка» — сокрушительный залповый огонь со средней дистанции из мощных винтовок не помогал — афганские снайперы прятались за каменными осыпями, за валунами, в пещерах и выбивали британцев одного за другим с больших дистанций стрельбы. Это в ущельях — а в населенных пунктах у афганцев была другая, излюбленная тактика — огонь из-за дувалов, не пробиваемых даже винтовочной пулей. Отстрелялся — и ушел в кяриз [кяриз — поземный канал, по которому течет вода для орошения полей. Кишлаки обычно ставились там, где на поверхность выходил кяризный колодец. Большинство кяризных колодцев — замаскированные. ] и попробуй, достань его…

Сейчас же афганцы, получив вместо древних Энфильдов и SLR русские штурмкарабины и снайперские винтовки «Взломщик» показывали просто поразительные результаты — семьсот-восемьсот метров — запросто, даже по бегущему человеку. Правда это сейчас — когда привезли новые винтовки, шейху Дархану пришлось лично отнимать у своих ополченцев старые и учиться стрелять из новых. А Карим замучался заставлять пуштунов ухаживать за своим оружием. Ведь это для военного человека чистка оружия — что для священника ежедневная молитва. А для пуштуна — чем проще тем лучше, а если чистить не надо — так вообще хорошо. Древний Энфильд, с поворотным, продольно скользящим затвором был просто как бревно и неприхотлив. А тот же штурмкарабин Токарева — он бережного обращения требует, в своей армии намучались, когда нижние чины вместо мосинки получали это полуавтоматическое чудо. Тоже до скандалов доходило — винтовка на стрельбище заклинивает. А как ей не заклинивать, если нагар скапливается, а ты его не убираешь? Тогда несколько лет потратили — но научили. Карим потратил несколько месяцев, попутно обучив всех пуштунов русскому и турецкому мату — нормальных слов не хватало — но тоже своего добился. Попутно переругал и всех снабженцев. Не могли же гражданские штурмкарабины Калашникова под тот же, винтовочный патрон прислать? На вооружении не состоит — так закажи на заводе партию или в магазине купи, казна не оскудеет. Нет, прислали это старье, пусть отобранное и переделанное — но все равно старье.

Что же касается автоматов Калашникова — тот тут особых проблем не было. Пусть не та точность как у новейших Коробова — зато можно день не чистить, два, три — и ничего не будет. Правда потом все же надо почистить… Но раз в несколько дней афганцы оружие все же чистили.

Двенадцать человек — такой оптимальный состав разведывательно-диверсионной группы был принят в русской армии — и Карим не стал изобретать велосипед. Двенадцать — если вдуматься число очень удобное, делится на два, три, четыре и шесть, что позволяет командиру делить группу на разные по численности отряды для выполнения тех или иных задач. Боевое слаживание пуштуны кое-как провели, но тут выяснилось, что лучше всего воины гор действуют в одиночку.

Вооружение группы тоже стандартное, правда с поправкой на специфику предстоящей операции. На двенадцать человек — аж три гранатомета РПГ, по три гранаты у стрелка и по пять у второго номера. Даже если по две гранаты на цель — все равно здорово получается. Гранаты самые разные — и противотанковые и осколочные. Плюс у каждого — по одноразовому реактивному гранатомету, первый залп должен быть только гранатометным, слишком мало бойцов и слишком много техники.