Основы научного антисемитизма - Сергей Баландин

С другой стороны, заметьте, что «Сионские мудрецы» практически не упоминают о преступлениях гоев по отношению к евреям, сказали уж хотя бы о еврейском вопросе или об антисемитизме, о чем евреи говорят постоянно. Получается, что с их точки зрения, все гои вполне хорошие ребята, слегка глуповатые, правда, но никакой опасности для евреев не представляющие, даже наоборот, народный антисемитизм заговорщики умело используют в своих целях: «…их антисемитизм нам нужен для управления нашими меньшими братьями» (9-й протокол). Истина, однако, в том, что так думать об антисемитах может лишь сам антисемит и больше никто.

Исходя из этого, мы можем заключить, что сей гротеск предназначался для публики, которая близко не знает ни евреев, ни иудаизм, только такого рода читатели могут поверить, что сия ересь якобы исходит из природы иудаизма.

К гойским корням протоколов приведет нас также элементарный классовый анализ, если мы поставим простой вопрос: против кого написано это сочинение? И тогда мы увидим, что собственно еврейский вопрос стоит в «Протоколах» на последнем месте, ясно, что их цель — прежде всего дискредитировать революционно-демократическое движение, набиравшее в то время силу в России и в Западной Европе. Если взглянуть на «Протоколы» как на антиидею и перевести негатив в позитив, то нетрудно определить, интересы какого класса защищает сей памфлет. Однако не следует думать, что главная цель этого сочинения — оклеветать евреев. Цель — запугать народ и дискредитировать в глазах обывателей прогрессивную национальную, отчасти, может быть, и еврейскую, интеллигенцию и все те силы, которые посягают на власть попов, национальных помещиков и чиновничества, но собственно еврейский вопрос играет здесь второстепенную роль. Он несет на себе как бы функцию сказки про Бармалея, которой иногда родители пугают непослушных детей, сами же не придают ей при том серьезного значения. В иных случаях в низкокультурной среде в России своих детей пугали цыганами или евреями, а в Израиле роль Бармалея постоянно играет араб, но и здесь ясно, что спор идет не между народами, а между родителями и детьми.

Более того, по нашему мнению, следы «Протоколов» ведут не во Францию, как полагают некоторые исследователи, и ни в какую-либо иную европейскую страну, а прямым путем в Россию. Так, например, в третьем протоколе говорится, что народ, по провокационному внушению евреев, питает «вражду ко всем сословиям, которые он считает выше себя, ибо не понимает значения каждого сословия». Спор о значении сословий был актуален в то время только для России, ибо после Французской революции, формально сословная проблема в Европе уже не стояла на повестке дня. Далее, о российском авторстве свидетельствуют и частые выпады против науки и ученых: «…обратите внимание на подстроенные нами успехи дарвинизма, марксизма, ницшетизма. Растлевающее значение для гоевских умов этих направлений нам-то, по крайней мере, должно быть очевидно». Всем известно, что европейская наука начиная от Аристотеля, вплоть до новейшего времени (времени создания «Протоколов») развивалась без какого-либо участия евреев, хотя попы испокон веков ненавидели ученых, но из второго протокола оказывается, что всю науку европейцам внушили евреи для их морального разложения. Однако европейцы после ряда конфузов с Коперником и Джорджано Бруно давно уже оставили ученых в покое и теории Дарвина, Ницше и Маркса принимали относительно спокойно. Так же и ученая интеллигенция в плане общественного порядка на Западе была достаточно консервативна (особенно Ницше). Другое дело в России, теории Ницше рождали Раскольниковых, все студенчество было сплошь радикально и атеистично. Не создав ни одной теории в науке, они повторяли как попугаи непонятные им идеи, принесенные с Запада. Эта чисто российская проблема и нашла свое отражение в «Протоколах»: «Интеллигенты гоев будут кичиться знаниями и, без логической их проверки, приведут в действие все почерпнутые из науки сведения, скомбинированные нашими агентами с целью воспитания умов в нужном для нас направлении». Если бы «Протоколы» писал какой-нибудь реакционер на Западе, то выдуманные им «мудрецы» внедряли бы «ядовитые идеи» несколько иного плана. Это была бы, вероятно, восточная философия, индийская, персидская, китайская мистика, прельстившая такие умы, как Ницше и Шопенгауэр, а также русские мессианские идеи: идеализм Толстого и Достоевского, подрывавшие трезвый материалистический взгляд на мир буржуазного общества. Встречаем мы в «Протоколах» и типичную для России проблему отцов и детей: «…молодежь их одурела от классицизма и раннего разврата, на который ее подбивала наша агентура — гувернеры, лакеи, гувернантки — в богатых домах, приказчики и проч.» (1-й протокол). О специфичности этой проблемы для России писал в «Вехах» А. С. Изгоев в статье «Об интеллигентной молодежи»: «Огромное большинство наших детей вступает в университет уже растленными. Кто из нас не знает, что в старших классах гимназий уже редко найдешь мальчика, не познакомившегося либо с публичным домом, либо с горничной. Мы так привыкли к этому факту, что перестаем даже сознавать весь ужас такого положения, при котором дети не знают детства и не только истощают свои силы, но и губят в ранней молодости свою душу, отравляют воображение, искажают разум. Не говорю об Англии и Германии, где, по общим признаниям, половая жизнь детей культурных классов течет нормально и где развращение прислугой детей представляет не обычное, как у нас, но исключительное явление. Даже во Франции, с именем которой у нас соединилось представление о всяких половых излишествах, даже там, в этой стране южного солнца и фривольной литературы, в культурных семьях нет такого огромного количества половых скороспелок, как в северной, холодной России…».

Совершенно очевидна негативная позиция сочинителя к протестантизму, как к наиболее прогрессивному виду христианства, и наоборот, просматривается симпатия ко всему реакционному, фундаменталистскому, в особенности к русскому православию. Так, в 15-м протоколе, протестантизм однозначно определяется как изобретение «сионских мудрецов»: «В гоевских обществах, в которых мы посеяли такие глубокие корни разлада и протестантизма…, и далее: «Главное дело для незыблемости правления укрепление ореола могущества, а ореол этот достигается только величественной непоколебимостью власти, которая носила бы на себе признаки неприкосновенности от мистических причин — от Божьего избрания. Таково было до последнего времени русское Самодержавие — единственный в мире серьезный враг наш, если не считать Папства». Можно также исключить всякое предположение, чтобы католик был таким приверженцем русского самодержавия.

Политические позиции «Протоколов» также отражают российские проблемы. Автор-пародист ищет аргументы в пользу защиты дискредитировавшей себя идеи «спасительного для гоев Самодержавия»: «Еще в древние времена мы среди народа крикнули слова "свобода, равенство, братство", слова, столь много раз повторенные с тех пор бессознательными попугаями, отовсюду налетевшими на эти приманки, с которыми они унесли благосостояние мира, истинную свободу личности, прежде так огражденную от давления толпы. Якобы умные, интеллигентные гои не разобрались в отвлеченности произнесенных слов, не заметили противоречия их значения и соответствия их между собою, не увидели, что в природе нет равенства, не может быть свободы, что сама природа установила неравенство умов, характеров и способностей» (1-й протокол). Этим тезисом выражено скептическое отношение автора к демократическим химерам, философски обоснованное аналогией с природой, но он забывает упомянуть, что в природе также очень много чего нет, ни прав, ни обязанностей, ни долга, ни суда, нет в том числе и столь почитаемого им этатизма, ведь что такое монархия и родовая аристократия, как не отрицание свободной борьбы индивидуумов за первенство? Это, по-нашему, еще один аргумент в пользу российского происхождения «Протоколов», ибо где еще могли носиться с идеей самодержавия, как не в России такие как Пуришкевич и иже с ними? В Европе к этому времени идея монархии полностью изжила себя даже в наиболее правых националистических кругах. Вот что, например, об этом писал Гитлер: «Если бы институт монархии всецело зависел только от личности монарха, тогда монархический режим пришлось бы считать худшим из мыслимых режимов. Ибо надо открыто признать, что лишь в очень редких случаях монархи являются действительно выдающимися мудрецами и образцами сильных характеров. Сколько бы ни пытались представлять дело так, что все до единого монархи являются выдающимися личностями, этому поверить невозможно. Этому поверят быть может только профессиональные льстецы, но люди честные, т. е. люди наиболее ценные для государства, с негодованием отвергнут такую версию. Для людей честных история остается историей, а правда — правдой, даже и в тех случаях, когда дело идет о монархах. Нет, сочетание в одном лице великого монарха и великого человека бывает в истории настолько редко, что народы должны считать себя уже счастливыми, если снисходительная судьба посылает им монарха хотя бы только средних личных качеств» (Моя борьба). Очень мало вероятно, что прагматичные и расчетливые евреи могли грезить монархическими иллюзиями, разве что некоторые фанатики из Хабада, и то только в наши дни.