Гамбит Криптора - Юрий Ординат

– «Я попал!.. Плохим ребятам сегодня не поздоровиться!..» – от его голоса меня аж передернуло. Снаряд выпущенный «Синей Звездой», безжалостно прожег корпус врага в месте кабины пилота и вырвался с противоположной стороны, гром взрыва прошел следом, – ненасытная бездна забрала еще одну душу. Флот союзников развернулся и вышел на параболу, огибая пиратов.

– «Они сами выбрали свою судьбу… Не могу я стоять в стороне и смотреть, как кто-то очищает галактику от глупцов… Будем рады помочь!.. Инициировать систему «Аура»!!!» – от нашего фрегата начали исходить колебания энергетической матрицы, он установил непрямую связь с подсистемами всех, кто был помечен как союзник.

Ремонтные нано-дроны – чудо инженерии АВАНГАРДа и основная способность данного фрегата. Именно та, за которую без хотя бы одного такого, ни одна группа наемников не могла обойтись. Именно та, что подарила ему прозвище: «Хозяин жизней». Система пространственной кодировки сканировала все вокруг и распыляла механизмы прямо из недр машины. Они могли замещать собой потерянный в битве материал обшивки или внутреннего корпуса.

Звенья рыжих и пурпурных хвостов схлестнулись в яростной схватке, одни пеняли на удачу, другие же просто знали, что она просто миф. Перехватчики «Нихонто» сблизились со штурмовиками «Селахия» и активировали прерывистое сияние алых лучей И.П.П.И. (Импульсных Прерывателей Переменного Излечения). На каждом союзном корабле красовались по два таких орудия, они были способны располосовать любую материю в один удар, подобно лезвию клинка, ставшего их олицетворением в реальности. Данная технология имела сильное ограничение по дальности, но среди пилотов перехватчиков пока что никто не жаловался.

«Нихонто» молниеносно зашли на кривой вираж, они выглядели как отряд древних легионеров, выставивших вперед копья в порыве боевой ярости перед атакой. Десятки лезвий, что начертили границу пространства, промчались около пиратов, подарив еще нескольким оппонентам моментально забвение. Звено перехватчиков устремилось ввысь для следующего соколиного удара.

Противники выпускали мириады ракет, что настигали сверхскоростные оригами из стали, сокрушая их силовые барьеры в несколько попаданий. Пираты всеми способами пытались отбиться, используя свои сильные стороны, ведь сражение было за их жизни. Самый опасный зверь тот, которого загнали в угол. «Селахия» подали всю энергию на перегрузку систем и произвели одновременную активацию и турелей и установок, превращая свои корабли в парящие арсеналы. Трубки розового питания на звене с акульими ухмылками сверкали ярче любых звезд, град снарядов стартовал с точки невозврата – их дислокации.

Сверхбыстрые зеленоватые иглы с иридиевыми сердечниками разили угловатые корпуса перехватчиков навязанных нам союзников. Но преимущество с самого начала было у нас, ровно в тот момент, когда я почувствовал себя в безопасности и с прикрытой спиной.

Если враги наступали, я всегда старался быть в самом защищенном месте построения, но лишь для того чтобы осознать саму суть спокойствия и перенаправить мысли в нужное русло. Именно поэтому меня, неопытного юнца тогда так быстро взяли в элитное крыло наемников. Именно поэтому мне дали то глупое прозвище, которое до сих пор бесит меня. Но именно оно отражалось на устах людей в те моменты, когда они не понимали, откуда пришла их погибель.

«Последний луч» – биологический механизм, эксперт в области квантовой кибернетики и технологий Эквистелла. Тот, кто постигает в сотню раз больше знаний чем остальные, сделав ошибку лишь один единственный раз. Тот, о ком говорят в первую очередь, когда упоминается адаптивное лазерное вооружение. Тот, кого некоторые вознесли до уровня иконы далекого и мрачного прошлого этого проклятого бесконечным сражением сектора. Тот, кого без его ведома записали в двадцать самых опасных пилотов млечного пути.

Было очевидно, что я знал все типы кораблей, абсолютно все и полностью. Любую, даже самую редкую их систему кодировании и функциональный алгоритм, они были вырезаны раскаленными лезвиями в моем сознании подобно печати прошлого, ведь я всегда говорил, ошибки – омерзительная роскошь, каждому должно помнить их все.

Меня мало кто лицезрел или знал лично, ведь люди никогда не смотрят сквозь обложку книги – это их порок. Никто на станциях не понимал, что тот парень в капюшоне, который корчит унылое лицо и вечно ошивается рядом с закусочной, недавно погубил целый флот с помощью лишь трех человек, например. Они лишь слышали о его деяниях, перешептывались о них, но меня это всегда бесило. Я не гордился ни победами, ни умениями, я просто помнил всех кого убил и знал, зачем я это сделал. Да и когда на тебя никто не реагирует – довольно полезная способность для такого человека. Враги тоже не могли найти призрака в толпе теней, ведь он лишь незримое видение прошлого.

Долг корабля быть аватаром разума, а его орудиям должно стать разящим мечом для врагов твоих. Правду важно доносить всеми возможными способами и искоренять всех тех, кто вольно иль нет, но противостоит заветам. Так гласила выдержка из строк заветов Илиаса, седьмая страница шестого тома – «Хранители обретенных идеалов».

Хрустнув сервоприводами пальцев, я несанкционировано ухмыльнулся и провел рукой по панели, активируя все нужные подсистемы, даже те, о существовании которых не знал борткомпьютер. Сражение сменило фаворита, в то время как союзные нам корабли регенерировали металл в процессе пламени битвы, корпуса врагов все больше испещрялись множественными порезами И.П.П.И. и орудиями «Стражей».

Вновь перераспределив коды доступа систем разгона реактора, я начал ремонтировать наш фрегат, ведь одновременно с этим активировал систему его перегрузки. Существо рожденное тьмой, чтобы уничтожить любой свет оскалилось, из под обшивки «Апофиса» восстали призраки моего болезненного и одинокого прошлого, орудия беспринципности и холода разрушения, шесть их почти незримых лазерных прицелов навелись на ближайший штурмовик. Выстрел всех калибров выглядел подобно фейерверку из лепестков плазменных зарядов. После вылета из стволов «снег» разбросало во все стороны, но он навелся в место, куда указывали лучи, и белая рябь в одну секунду, словно самонаводящиеся ракеты, устремилась в цель.

– «До последнего не мог в это поверить… Скорпикор… На этом красавце установлено то самое орудие, о котором я думаю?..» – лепестки лишь соприкоснулись с противником, но его атомарная структура дестабилизировалась, бедолагу просто разорвало, подобно пластиковому пакету от контакта с водородной бомбой.

– «…» – инженер молча вел корабль, используя небывалое мастерство и уклоняясь, словно дуновение ветра среди крон деревьев.

– «Мы потом это обсудим… Как бы мне не было противно, но я обязан признать мощь этого исчадия технократии…» – дисперсионное орудие нанесло очередной удар по зазевавшемуся кораблю неприятеля, от чрезмерных повреждений, вызванных световой рябью, его корпус разметало по пространству.

Пираты уже были не в состоянии достойно сражаться, их штурмовики демонтировали «Стражи», а дисперсионное ружье наносило удар за ударом. Облака огня зажигались и потухали ежесекундно, предвещая своими раскатами новую пищу для бездны. Завидев стабилизацию ситуации в свою пользу, «Нихонто» помчались прочь в предвкушении последнего удара по израненному врагу. Пепел битвы осел, открывая истинное положение дел.

На всех частотах воцарилось радиомолчание, лишь последний из выживших «Селахия» старался не упасть на землю из-за чрезмерных повреждений конструкции. Его двигатели пылали, обшивка дымилась от трещин и порезов, пилот одиноко смотрел на нас сквозь экраны кабины, – охотник ставший жертвой.

– «Ничего личного… Вам просто не повезло…» – я активировал вооружение. Белое облако нестабильных частиц сомкнулось вокруг корпуса врага, его душа обрела покой.

– «Подтверждаю попадание, все силы врага в данном секторе ликвидированы…» – старпом, как всегда казалась совсем другим человеком на мостике любого корабля.

– «Вы отлично поработали!.. О да!.. А теперь, мне нужно обсудить дела со Скорпи!.. Если он не будет против!..» – союзники окружили нас кольцом из оригами кораблей, невольно вынуждая начать переговоры.

Мы активировали трастеры и приземлились рядом с серой полуразрушенной стеной комплекса, прямо близ посадочной полосы. «Нихонто» последовали нашему примеру, и также совершили мягкую посадку после полного истощения систем. Как только последний оригами сложил крылья в форме посадочных лыж, из них начали выходить люди в белых пиджаках и прозрачных очках, выглядели они как смесь типичного образа адвоката с примесью стереотипа ученого.

Я, Мако и Скорпикор вышли из «Апофиса» дабы начать пристальное наблюдение за действиями прилизанных индивидуалов. Инженер моментально черканул пальцами и закурил, используя огонек из экзоскелета. Я взял Мако за руку и оттащил подальше от него, намекая этим на то, что мы провоняем смрадом сигарет.