Операция "Муравьиный бог" - Вадим Леднев

— Вы говорили, что с кем-то знакомили Андрея Михайловича? — прервал Никита его благостные мысли. — С какими-то людьми из органов…

Николаев моментально насторожился. Взгляд его стал колючим, неприязненным.

— А зачем вам? Вы же не журналист… — тут он вспомнил, что не попросил у Никиты никаких документов удостоверяющих личность. — Чем вы, вообще, занимаетесь? Можно взглянуть на ваши… э-э… я конечно доверяю Юлии Вениаминовне… но все же… все это, как-то странно.

— А вот это лишнее! — четко разделяя слова, властно и холодно сказал Никита, хватит уже с ним миндальничать и сопли жевать. — Меня интересует, кто такой Березин?

Николаев под его взглядом сжался в своем кресле (Ага! Действует!). Мысли его моментально стали тоскливыми. «Сука, гад! Что тебе надо? Что вы все ко мне привязались со своим Климонтовичем? Не будет никаких денег… бл-я-я… так и знал… зачем я приперся — жадный мудак… Березин… Березин… Березин…» Его словно заклинило. Из смутных картин видневшихся в сумраке его мозга Никите удалось понять, что после его утреннего звонка Николаев тут же перезвонил этому самому Березину и спросил, что ему делать. «Ага, телефон Березина по крайней мере у тебя есть!»

— Ну и? — снова сказал Никита. — Я кажется, задал вопрос?

Николаев еще больше сжался, но потом воля его не выдержала и он затараторил будто прорвало. По его словам выходило, что Березин, какая-то крупная шишка в местном УФСБ. Ни звания его ни должности он не знает, но что важный человек — это точно. Николаева он использует, когда нужно слить дезу или компромат на каких-нибудь оборзевших местных начальников и бизнесменов, это создает Николаеву имидж чрезвычайного осведомленного и принципиального борца с коррупцией и преступностью, так что на следующий год он даже собрался баллотироваться в городскую думу. В свою очередь Николаев делает для Березина регулярные рапорты, суммируя сведения от всех своих источников во власти, в органах и криминалитете. Зачем ему это — журналист не знает… источников что ли у Конторы мало? Но таким образом существует этот взаимовыгодный симбиоз, хотя и на самого Николаева компромат имеется. Климонтович каким-то образом прознал про их связь (да уж понятно, каким образом) и потребовал познакомить его с Березиным. Зачем это ему было надо Николаев не знает и знать не хочет, но Климонтовичу он отказать не мог (да уж ясно, что не мог!). Березин, как ни странно, тоже проявил интерес. В итоге знакомство состоялось. Дальше они уже взаимодействовали без него, и больше он ничего не знает и знать, опять-таки не хочет. Знает только, что Березин, тоже кажется, не верит в случайную смерть Климонтовича и велел ему сообщать, если кто-нибудь вдруг заинтересуется этим делом. Таким образом, когда вчера вечером позвонила Юлька и стала плести какую-то чушь про наследника он понятное дело не поверил и сразу доложил кому следует. А сегодня вот сам Никита объявился… он не хотел встречаться, но Березин приказал ему ехать и узнать, что надо этому наследнику. «Жука вот привесили, — После этих слов Николаев расстегнул ворот рубашки и показал микрофон прилепленный пластырем к груди. Журналиста теперь было не узнать, от вальяжного самоуверенного типа, которым он был в начале встречи ничего не осталось. В кресле сидел жалкий поникший человечек и мыслей у него в голове опять никаких не было. Видать по этой теме все кончились, а про другое Никита его не спрашивал.

«Тэкс! — подумал Никита, внутренне холодея от увиденного и услышанного, — Поздравляю, товарищ бывший ученый! Вот вами уже и с ФСБ интересуется… быстро однако! «Страха, впрочем, не было. Мозг работал четко. Первым делом следует избавиться от микрофона, ну и от самого Николаева. Потом как-то смыться отсюда. Наверняка кофейня под наблюдением… да видимо с самого начала следили… вот откуда эта непонятное чувство тревоги… работает предупреждение об опасности-то! Кто-то им интересуется, браслетик сообщает. Хотя ощущения совсем не такие, как тогда, когда Мила кидала в него ножом, да видать и степень опасности не та… Мила, Мила… Надо срочно с ней связаться, пусть вытаскивает его опять.

Оглянувшись на официанток — не смотрят ли, он протянул руку и отлепил пластырь с груди Николаева. Тот сидел как сомнамбула. Молчал. Никита аккуратно бросил микрофон под каблук и тщательно растоптал. Микрофон топтался плохо. По крайней мере, так Никите показалось. Тогда он поставил на него ножку кресла и надавил всем весом. Хрястнуло. Вот теперь хорошо. Он повернулся к Николаеву.

— Смотри на меня внимательно, Паша! Ты забыл меня… ты забыл все, что я тебе говорил… сейчас ты выйдешь из кафе… сядешь в машину… меня нет… Ты понял? Повтори!

— Я вас понял… я выхожу из кафе… сажусь в машину… вас нет…

— Правильно понял… нет меня… (а мне то что делать? В сортир? Бежать через заднее крыльцо? Через кухню как в боевиках, сшибая бачки с супом. Хотя бачков тут нет, непрофильно.) А кстати… телефон Березина…

Николаев вынул визитку, достал ручку. Написал номер.

Оставив Козлова, приказав ему застегнуть воротник и пить кофе, уткнувшись в свою чашку, Никита отправился в туалет. Хорошие сортиры нынче в общественных заведениях… чистые… удобные… Зашел в кабинку, закрыл за собой. Набрал телефон Милы: «Черт! Только бы ответила! Ну пусть не сама приедет, ну пусть хоть скажет что делать… гудки, гудки… нет! Снова не отвечает! Зачем тогда тебе телефон, чертова баба? Истинная называется!»

Вернулся… Николаев сидел уже застегнутый, с пустой чашкой (дисциплинировано выхлебал) и с удивлением вертел головой, оглядываясь. Видимо, действительно, забыв когда и с кем он сюда зашел. Чашек-то передним стояло две. Он посмотрел на наручные часы, пожал плечами, поднялся со стула и отправился к выходу. И тут Никита вдруг почувствовал, что он больше не испытывает это чувство тревоги преследовавшее в течение всего время общения с журналистом. Он не помнил, когда оно исчезло. «Когда снял микрофон? Или когда уже был в туалете? Или наоборот, еще раньше? Так, надо сосредоточиться…»

Никита подошел к барной стойке и заказал еще чашку кофе. «Куда теперь? Домой? Это значит навести чекистов на свою квартиру! Хотя, чего смеяться, наверняка меня уже пробили по своим базам, я ведь звонил Николаеву со своего мобильника. Дурак! Надо было из таксофона! Вообще-то и через Юльку могли… Хотя… тогда бы наблюдение вели бы от самого дома… а я сигнал почувствовал уже после того как махнул Николаеву! То есть, что получается? Они меня не знали, а знали только про место моей с ним встречи. Да какая впрочем разница, если и не знали, то теперь точно знают… всю подноготную уже знают… гады! Черт! Прокололся в первый же день работы… Наблюдатель! Что мне теперь за это будет интересно? Мила башку оторвет, а Наставник премии лишит? Хотя откуда мне было знать про этого фсбшника, что Климонтович с ним шашни крутил? Это они должны были знать про его агентурные связи! Подставили меня опять… начальнички. Так и что делать? Попробовать оторваться от чекистов? Потом где-нибудь спрятаться, посоветоваться с Милой… с Наставником, наконец, пообщаться!.. Блин! Шар же дома! Вариант не проходит! Да и как от них оторвешься… тоже мне нашелся Джеймс Бонд. Слушай… а ведь сейчас сигнала-то нет! Значит никто за мной не следит! С другой стороны, чего им следить… могут и возле дома подождать. В общем, видимо хрен с ними со всеми! Надо ехать домой и советоваться с шефом… с Наставником. Пусть разбирается! Собственно… чего я так переполошился? Ничего у фсбэшников на меня нет! Среднестатистический научный сотрудник без степени… не был… не привлекался… не состоял… Случайно узнал у своей любовницы про Климонтовича… зачем-то начал им интересоваться… выдавать себя за его племянника… плести про какое-то наследство. Ну и фигли? Подумаешь тоже… Скосила человека шиза… С научными работниками такое часто бывает… от большого ума и общей неустроенности.