Палач - Виктория Крэйн

Он чуть приподнял левую бровь, и меня словно кипятком обдало. Вот эта мимика, выражение лица — вроде ничего особенного, но он умудрялся так выглядеть при этом. Суровый, непреклонный и до трясучки сексуальный. Угу, секс с летальным исходом, если осмелишься купиться на эту божественную красоту.

— Одевайся потеплее. На улице сыро и промозгло, а ты еще не совсем здорова.

— Собираешься отвести меня посмотреть на казнь? — сердце ухнуло в моей груди. Нет, только не это!

— Казнь будет вечером. В темноте. При свете факелов.

— При факелах? Кто у вас постановщик шоу? Какой-то фанат средневековья?

— Традиции, моя дорогая. Арка всегда придерживается традиций и стиля. Он един во всех мирах. Одевайся. Я жду.

Он ждет. Угу. То есть таймер запущен. Я про себя пожала плечами. Как изволите, мой Господин и Повелитель.

Вскоре мы выехали за ворота Хранилища Арки. Я молча сидела, отодвинувшись как можно дальше от Люциана и смотрела сквозь тонированное стекло на мокрую улицу. На душе скребли кошки. На прогулку это похоже не было. Куда меня везут?

Вскоре я получила ответ на свой вопрос. Мы ехали по моему району. Мое сердце болезненно сжалось. Думала ли я, что вернусь туда — вот так, под охраной, в сопровождении своего тюремщика? Даже в самом кошмарном сне я такого и представить не могла.

Разумеется, мой дом был опечатан. Двое спецназовцев охраняли вход. При виде Люциана они отдали честь и почтительно расступились. Я стояла в холле и ловила себя на мысли, что этот дом мне больше не принадлежит. Чужой дом. Красивый, холодный, лишенный того уюта и теплоты, что привносят в свое жилище люди. Любящие друг друга люди.

Все вещи оставались на своих местах. Да, здесь был обыск. Но все выглядело очень прилично. Ничего разбитого, разбросанного. Или, возможно, здесь просто кто-то прибрался.

Я вопросительно взглянула на Люциана. Тот кивнул головой в сторону гостиной. Понятно — иди туда и не путайся под ногами, пока не поступят новые указания. Я молча повиновалась.

А потом долго стояла и смотрела на диван, на котором мы так часто проводили вечера с Джеком. Пили пиво. Смотрели кино, просто читали, уютно устроившись рядышком. Прошлая жизнь. Такая далекая и чужая. Снова я оказалась на перепутье. Хотя нет, я уже шагнула на другую сторону…

Зачем Люциан привез меня сюда? Что ему от меня нужно? Я не понимала. Если усугубить мое чувство вины, то ему это прекрасно удалось. Если вызвать боль и тоску по счастливым временам, когда мы с Джеком жили в этом доме, дружные, нежно любящие друг друга, то и это ему удалось. Более спокойной жизни у меня не было ни в одном из миров. Только здесь.

Я медленно шагала по комнате, проводя ладонью по стенам, по мебели, касалась расставленных мною на полках безделушек, вазочек, дотрагивалась до рамок, в которые были заключены картины на стенах. Я прощалась с этим домом. Прощалась со всем хорошим, что пережила здесь. Прощалась с очередным этапом жизни.

Как же часто я прощалась за всю свою долгую жизнь? Слишком часто. Но с такой тоской всего однажды. Когда уходила из своего мира, похоронив мечту вместе с Любимым. Похоронив надежду видеть, как растет мой сын… Я смирилась. Я продолжала существовать. Пока не встретила Джека. Он растопил мое сердце. Подарил мне радость, научил меня снова улыбаться.

Он обманывал меня, напомнила я себе, но тут же сама с собой поспорила. У Джека была своя правда, и он в нее искренне верил. А я даже не попыталась его разубедить.

Я вышла из гостиной. Передо мной был небольшой холл и лестница на второй этаж. Я погладила полированные перила и стала не спеша подниматься наверх.

Наша спальня. Задвинутые шторы. Полумрак. Все так, как любили мы оба. Аккуратно застеленная кровать. Витые столбики. Полупрозрачный балдахин. Я не хотела балдахин, но Джек меня уговорил. «Солнышко, это так романтично, и он будет напоминать тебе о детстве», — повторял мне Джек. И эта кровать действительно напоминала мне ту, другую, в замке Князя. Такие же три ступеньки вели наверх. Точно такое же темно-синее покрывало с бахромой лежало поверх шелкового белья.

Я села на кровать, сложила на коленях руки. Слезы медленно текли по моим щекам. Мой взгляд упал на прикроватную тумбочку. На ней лежала резная шкатулка. Шкатулка… Я метнулась к ней. Вот оно, вот что я должна забрать из этого дома. Вещь, которая не принадлежала ему, не принадлежала этому миру.

Я вынула бархатный мешочек и вытряхнула на колени медальон. Он бесшумно соскользнул с моих джинсов на покрывало. Толстая витая цепь, простой черный кругляш украшения. На нем символ, значения которого я не знала. Я нажала на потайную кнопочку, и медальон раскрылся.

Столетиями я не снимала это украшение. Даже не украшение, а мой талисман. Я в нем купалась. Спала… Он путешествовал со мной по мирам. Я не представляла, как смогу с ним расстаться. Но этот день однажды наступил. Мы уже были женаты с Джеком несколько лет. И я поняла, что настала пора распрощаться с прошлым, перестать жить воспоминаниями, начинать радоваться новой жизни. И я сняла медальон, убрала его в шкатулку, а шкатулку поставила у кровати. Джек, который знал, что я никогда не снимала это украшение, удивился. Спросил, что случилось. А я ответила ему, что он мне просто надоел. И тогда Джек подарил мне новый. Который я тоже носила, не снимая. Где он теперь? Где-то у Арки. Там же, где и моя одежда, в которой меня схватили…

— Тебе запрещено забирать что-то из этого дома, — Люциан быстрым шагом вошел в комнату и протянул ко мне руку. — Дай мне это.

Я машинально спрятала руку с медальоном за спину и с вызовом взглянула на Палача.

— Мири, я не привык повторять дважды. Тебе это известно, — он не шутил, черт бы его побрал! (Фигура речи, ничего больше).

— Эта вещь мне очень дорога, Люциан. Она не отсюда. Она из другого мира. Я ее…

Люциан молча шагнул ко мне. Руки его с силой меня обхватили, и через мгновение медальон был у него. А я упала на спину, задыхаясь от обиды, чувства потери, от беспомощности.

— Безделушка? Всего-то? — Люциан с интересом крутил в руках украшение. — Даже не драгоценность.

— Она ценна другим, — прошептала я одними губами. — Это мое сердце.

Он меня услышал.

— Сердце? — он скривился. — Подарочек мужа? Любовника? Возлюбленного?

— Нет, — я села и посмотрела Люциану в глаза. — Эту вещь мне подарила мать моего Любимого. Это все, что у меня от него осталось.

— Сентиментальная чушь. Хотя… Типично для женщин любого мира.

— Верни мне медальон, пожалуйста.

— Нет. И мы больше к этому вопросу не вернемся.

Люциан сунул было медальон в карман, затем передумал, вытащил его и раскрыл.