Без памяти - Фриза

Ханна заглянула внутрь поклажи и нашла обычные пластиковые бутылки, в которые Квинт набирал свою кровь. Они уже проехали Лацио и теперь направлялись на север.

— Это на случай ломки.

— Дело не в этом. Ты знаешь, что там целое ассорти?

Прежде чем ответить, Ханна оглядела тех, кто сидел в вагоне:

— Я хочу сбежать, — сказала как есть.

— Мой долг помочь.

— Они не послали за нами хвост?

— Нет. Мальчишки бы учуяли.

На какой-то миг Ханна вздохнула с облегчением, затем снова напряженно уставилась в окно. То, что Лепиды не последовали за ней ничего не значило, главный шпион таился в её голове, молчаливый и способный на всё.

Парни слева начали елозить на сидениях, пытаясь занять позу поудобнее. Оба были похожи на маленьких Маугли в шортах цвета грязной земли.

— Только подумай, эти мальки должны будут возглавить прайд через несколько лет. Хорошо, что у нас охотятся женщины. Эти лентяи только и имеют делать, что жрать и спать, — Грамича поджала губы.

Пока поезд мчался на встречу закату, Маргерита поведала, как попала в римскую общину. Оказывается, всем самки этого прайда без исключения относились к «странствующим» львам и путешествовали по Европе в парах. Их родные прайды либо были уничтожены, либо выставили старых львиц вон. Удивительно, потому что Ханне в голову не могло прийти, что в их социальных группах на десять самок мог приходиться только один самец. Сама Маргерита происходила из азиатской коалиции — у них было два мужчины, которые стремительно старились и потихоньку избавлялись от самок, распихивая их по углам. Грамича ушла сама. По пути в Европу, где согласно слухам, львы процветали, ей попалась Зузанна. Молодая львица насильно покинула свой прайд, когда у того появился новый вожак. Львы не щадили чужих детенышей, а Зузанна была беременна и вот-вот должна была понести. Маргерита помогла Зузанне с родами и позже, образовав пару, они продолжили путь вместе. Когда львица начала рассказывать о том, как встретил их римский рекс, Ханна была голова заткнуть уши. Эта львица боготворила Квестора.

— … Мало того, что дал нам крышу над головой, защиту и общество себе подобных, так ещё и детей разрешил оставить. Правда, не уделял им много внимания, но и не ненавидел. Зузанна была так рада!

— А где Зузанна теперь?

— Долгая история, — Маргерита вздохнула. — Нашего рекса звали Габриэль Фиорентин. Хороший парень. Молодой, полон сил, так сказать. Но почему-то детей не хотел и оставаться в его доме разрешал только старым женщинам. Ну, у нас-то всё путём. Секс не так важен когда живешь в общине. Но мы, конечно, волновались… вдруг чего не так у? Может, болен чем? Нет. Оказалось, что у него вроде как одна дочка есть. Приёмыш. Ханной звали. Малышка совсем, как вот эти оболтусы, — львица кивнула на дремлющий парнишек. — И не наша. Вроде из псовых. Души в ней рекс не чаял. В отпуск возил в горы, на пляж. Подарки дарил постоянно. В общем — как ни зайдем к нему — картина маслом — либо девчонка на кухне хозяйничает, либо на кровати его дрыхнет. Ну, мы прочувствовались и больше лезть с интимом не стали, да и не особо горели желанием. Многих в старых прайдах так намучили, что даже мысли вызывали отторжение. А потом девчонка сама куда-то делась. В то время как раз его отца убили. Мы прикинули и подумали, что неспроста. Как-то связано. Вобщем… ходил наш рекс сам не свой… В работу ушел. А года полтора назад такой кавардак начался. Кто-то пожар устроил. Весь этаж сгорел. Велел рекс держать оборону, лемуров не подпускать. Мы удивились, какие лемуры, какие не подпускать? Век жили и не пересекались, уж рекс позаботился, а они и правда штурмовать вздумали. Месяц отбивались. Вот и погибла Зузанна.

— Что это были за лемуры?

— Не знаю. Мы не приглядывались. Но их было много. Детишек удалось спасти, а мать — нет. Так и получилось, что теперь я — ближайшая им родственница.

— А куда делись остальные львицы?

— После ухода рекса? Разбежались кто куда. Нам ни в первой кочевать.

Ханна потёрла руками лицо. Женщина кажется не догадывалась, что она и есть та самая девчонка из за которой и начался весь сыр-бор. Вероятно, в их прайде не практиковали омоложение, а Фиорентин не рассказывал им об этой особенности своего рода. Никто не подумал, что девочка никуда не уходила.

— И ты не собираешься как-то связаться с рексом?

— Зачем? — Маргерита удивилась. — Я старая львица с двумя детьми. Ему впору найти молодую и если уж обосновываться то подальше от этой римской истерики, из-за которой убили его отца. Никогда не интересовалась его работой, но рекс бока не отлеживал. Человек движения, во! Постоянно где-то шлялся. Вот и теперь умотал. Наверное, поступило предложение слиться с каким-нибудь прайдом на востоке. Рекса буквально атаковывали просьбами. Видела бы ты его! Красив! Тебя не тошнит, деточка? Бледная какая-то.

Ближе к ночи они выключили свет над столиком. Сон не шел к Ханне, а она не делала никаких видимых попыток идти ему на встречу. Руки тянулись к беретте на каждой станции. Под утро ей все же удалось задремать, но едва поезд остановился, как Ханна на автомате разлепила глаза. Маргерита подкрашивала губы, смотрясь в круглое зеркальце. Одиннадцать часов и никакого намека на преследование. У них получилось?

— А можно я буду спать рядом с тётей? — пропищал двенадцатилетний двуликий, вываливаясь из вагона.

Маргерита вопросительно уставилась на Ханну. Пришлось подыграть.

— В одной кровати — нет. В комнате — возможно.

— Гыы, — протянул второй парнишка. — Ловим на слове.

Плотно пообедав в ближайшем МакДональдсе они пересели на другой поезд и к концу дня добрались до пункта назначения. Кто станет искать сбежавшую убийцу в домике у моря, где туристов — пруд пруди? Парни всё-таки поселились с ней, притащив вторую односпальную кровать из другой комнаты. Для обычных детей они были слишком сильными и всегда шли спереди, что не ускользнуло от внимания Ханны.

— Спокойно ночи, тёть.

— Спокойной ночи.

Закрывая глаза, она видела огромную голубую звезду, лихорадочно передвигающуюся с места на место. Думала ли, что её не будут искать? Нет. Будут. Но как далеко зайдут и кого пошлют на поиски? Люция — вряд ли, слишком прирос к Риму, да и прикрытием Отца не стал бы рисковать. Дельных идей от него тоже не дождешься, не в приступах ярости. Квинт? Нет. Парень коммуникабелен, но на сыщика явно не тянет. Флавий? А что она о нем знала? У лемура имелся какой-то опыт… жизненный или профессиональный сказать было сложно, но если бы в римской фамилии существовал хоть какой-то намек на иерархию помимо должности отца, Ханна подумала бы, что Флавий занимал вторую ступень. Странно все это, старший сын, а по силе уступил мальчишке. Ещё подозрительное это смотрелось на фоне его должности в сенате, раз он разбирался в политике, значит должен быть иметь определенные наклонности к интригам. Стратег? Возможно. Умел махать руками не хуже Квестора? Очевидно. Да, наверное, пошлют его.

Ханна оскалилась во сне. Подумать только, этот женоподобный бледнолицый ни разу не заговорил с ней, обвинить его во лжи или обмане было трудно. Из-за своей пассивности этот лемур так и не продемонстрировал определенного отношения к ней, скорее, даже в чем-то был полезным. Было бы неопрятно видеть его лицо в качестве преследователя. Сложно было бы… убить.

Родовой крови в тебе ещё слишком много, чтобы думать о побеге.

— Ты сахар забыла, — нахмурился Альфонс.

— А, прости, — Ханна опустила в чашку ложку с сахаром. — Вот.

— Спасибо.

На столике в ровный ряд стояло четыре прозрачных стакана. Жидкость в первом на вкус почти не чувствовалась, будто вода из-под крана. Вторая была гуще и кислая, как лимон. Кровь из третьего стакана имела была терпкой и густой, как сгущенка.

— Они не смешивали её, наливали разную в разные бутылки.

— Да, — кивнул Ив.

— Как я раньше не замечала? — Ханна повертела в руках последний стакан и обмакнула палец. — А эта похожа на карамель. Никогда не пробовала карамель, но почему-то сказала.

— Неплохо, — Грамича одобрительно кивнула, выбирая шляпу для пляжа. — Можешь сказать, чья она?

— Нет. Я не помню… я… — нахмурилась. — Я ни разу не пила кровь у них из вены.

— Понятно.

Удивительно, почему Ханна была так уверена, что до сих пор пила только кровь Квинта. Лемуры день ото дня меняли её меню, привязывали к каждому из них.

Но если здесь было четыре вида и одна из них наверняка принадлежала Квинта, а другая Люцию и Флавия… то чья последняя?

— Очевидно, что все они, включая четвёртого дали своё согласие на такое вот… использование, — сказала Грамича. — Кровь лемуров данная против воли киснет. Бывает не сразу, чуть позже, чтобы недоброжелатель мог наверняка отравиться. Но мы здесь уже второй месяц.