Наследник для шейха (СИ) - Анна Гур

Сразу же вспоминаю его слова о том, что хочет расслабиться, снять напряжение, а это означает… что у него мышцы, возможно, напряжены.

Недолго думая, захожу за спину Аяза и ладошками накрываю массивные каменные плечи.

Начинаю разминать. В принципе, я не гуру массажа, но как-то мама потянула спину, и ей делали лечебный массаж. Я ходила с ней и наблюдала за процессом, а потом тетя Люда, массажистка, заметив мой интерес, дала мне пару уроков, что называется, которые я прямо сейчас применяю, расслабляя мышцы шейха.

В зеркале, которое расположено напротив джакузи, замечаю, как шейх прикрывает тяжелые веки, как он укладывает массивные руки на бортики.

Чуть откидывает голову, демонстрируя бычью шею с резкой линией кадыка.

Красивый. Хоть ставь и лепи с него скульптуру древнегреческого героя или же бога. Я, завороженная, наблюдаю за ним и чувствую, как краснею. Мои пальчики порхают по литой спине, по мышцам, а затем проникают в смоляные волосы на затылке, немного тянут, массируют кожу головы. Прикусываю губу и тружусь усердно, где-то даже самой нравятся ощущения…

Я будто льва поглаживаю. Хищника, который может одной лапой убить меня, вот и шейх ассоциируется у меня именно с этой дикой грациозной кошкой.

На мгновение смотрю в зеркало и замираю, когда напарываюсь на острый, пронизывающий взгляд шейха.

Мои пальцы замирают. Вся натягиваюсь как струна. На какой-то миг я отпустила себя, свои эмоции и просто получала удовольствие от того, что делаю, и сейчас кажусь себе преступницей, которую поймали на месте.

Замираю. Облизываю пересохшие губы.

— Я что-то не так сделала?! — спрашиваю тихонечко, но Аяз не отвечает.

Резкое движение — и я лечу в воду. Вскрикиваю, но мой вскрик тонет в следующий же миг, потому что губы Аяза накрывают мои, сминают.

Я опираюсь ладошками о его грудь, Аяз не дает мне в себя прийти, заставляет оседлать свои бедра и прочувствовать, насколько возбужден. Я просто сижу на нем, но мы все еще не одно целое. В шоке смотрю в красивое лицо шейха, который разглядывает мою голую грудь, любуется, и в этом взгляде что-то такое порочное есть, невыносимое.

— Еще…

Выговаривает жадно и взглядом давит, дает понять что хочет, чтобы я ласку продолжила. Подчиняюсь мужчине, мои ладони оживают, будто своей жизнью живут, я ласкаю дикого неприрученного хищника, прохожусь по его коже, немного вдавливаю пальцы, вновь продолжая продолжая массировать, пытаясь хоть немного расслабить эти литые мускулы, будто окаменелые…

Прохожусь по его ключицам, вновь сжимаю пальчики на массивных плечах, шейх же неожиданно поднимает свои руки и проходится по моей талии, скользит вверх и накрывает ничем не прикрытую голую грудь, слегка щипает, заставляет меня зашипеть, тянет за вершинки, чуть покручивает, продолжая бередить мою чувственность, и я не удерживаю стон, который срывается с губ. Я сразу же их прикусываю, чтобы больше не кричать, не стонать.

Его пальцы скользят по мне, наконец ползут вверх, обхватывают шею и резко наклоняют.

Вновь вскрикиваю, и вновь губы Аяза смыкаются на моей шее, кусают, причиняя сладкую боль, вздрагиваю, чуть приподнимает меня, наклоняет и в глаза мои смотрит.

— Хотел не трогать, но…

И взгляд такой красноречивый, адовый, радужки словно золотом зажигаются, пугают. Я упираюсь в мужчину руками, не знаю, смогу ли вновь вытерпеть секс с ним, тем более Аяз сейчас явно на взводе, я чувствую в нем злость, какую-то рокочущую ярость, которая голову поднимает, и что-то мне подсказывает, что секс с ним в таком состоянии — скорее война, в которой меня не пожалеют…

Поэтому я не нахожу ничего лучше, чем то, что вытворяю.

Я сама подаюсь вперед и накрываю твердые губы робким поцелуем, ласкаю контур язычком, шейх же столбенеет. Просто леденеет. Словно сам не ожидал подобного от меня, я же пальчики вновь в его волосы запускаю и пытаюсь успокоить зверя своей лаской, нежностью…

Секундное промедление — и Аяз берет инициативу в свои руки, его язык врывается в мой рот, оплетает губы и лишает меня возможности дышать.

Руки шейха вновь ласкают меня, твердые пальцы скользят вниз, к моему естеству, и накрывают сладко саднящую точку. Я вскрикиваю Аязу в рот, он же необыкновенно нежно скользит по лепесткам, словно проверяет меня там…

Касается какой-то точки, и резкий удар тока проскальзывает по моему телу, будто какой-то лавиной накрывает. Я теряю себя, лишь жмусь к мужчине, который так мягко ласкает меня рукой и так неистово целует в губы, ощущение его пальцев, этого невыносимого давления, кажется, длится вечность, как вдруг резко вспышка пронзает, я бьюсь в его руках, кричу в его рот.

И в этот самый момент раздается оглушительный стук в дверь, который выбрасывает меня из пучины оглушительных ощущений на поверхность…

Вернее, стук как раз тихий, но в моем состоянии он кажется автоматной очередью. Я вздрагиваю. Пугаюсь. Хочется вообще под воду уйти и спрятаться.

Аяз считывает мое состояние за секунду, к себе прижимает, затем ссаживает с колен, а сам как есть поднимается, вода с него падает ручьем.

Шейх шагает к двери резко, зло, но прежде чем распахнуть дверь застывает и бросает взгляд на меня. Его карие глаза словно выстреливают, а до меня доходит, что он сейчас убеждается, не видна ли я тому, кто за дверью.

Одним взглядом пригвождает меня к месту, и я забываю, как дышать, просто даже пожелай — не смогла бы пошевелиться, меня скручивает волнами ярости и агрессии, которые бьют рикошетом, исходя от мощной, агрессивной фигуры шейха.

Наконец разворачивается и открывает дверь, ничуть не скрывая свое возбуждение, встает так, чтобы я не была видна в проеме, заслоняет собой.

И до меня доходит рваный тихий лепет склоненного в три погибели мужчины:

— Простите, повелитель… делегация халифа Абира Малека здесь… у них экстренный случай… простите… владыка Сиратаи настаивает на личной встрече с вами… время не терпит… ситуация серьезная… возможны жертвы…

До меня доходят лишь обрывки фраз… Резаные слова, но даже в интонациях человека, который привлекает внимание шейха, я чувствую панический ужас.

— Я понял. Свободен, — коротко отвечает Аяз и захлопывает дверь. Разворачивается ко мне. По лицу Макадума ничего прочесть нельзя.

Холодная, отстраненная маска.

А я сжимаюсь вся. Постепенно доходит масштаб и уровень личности Аяза, и это пугает до дрожи. Я просто уже не понимаю, как можно будет выпутаться из ситуации, в которую я угодила.

— Я приду ночью. Будешь танцевать для меня, — спокойно отдает приказ, сканируя золотом своих