Холодное золото - Валерий Георгиевич Шарапов

– Слушайте, что я вам скажу. Все эти обвинения ни на чем не основаны. С таким же успехом вы можете утверждать, что я украл Луну с неба. Я едва был знаком с Соколовым, никогда не был у него дома. Да и у Аркадия Юрьевича я был дома один-два раза. Единственная из троих, кого я хорошо знал, – это Виолетта Игоревна.

– Хорошо, Леонтьев, давайте говорить о Виолетте Игоревне, – согласился Егоров. – Перечислите, пожалуйста, всех людей, которых вы встречали в квартире певицы.

– Кого встречал? Ну, прежде всего ее близкого друга, профессора… кажется, его зовут Борис. Затем домработницу, как ее зовут, не знаю. Однажды застал целую компанию коллег из театра – Ганскую, Позднякова, Княжевича… Да, и еще один раз видел какую-то медсестру. Кажется, она делала Виолетте Игоревне уколы. Вроде бы все…

– Нет, Леонтьев, не все, – Егоров снова покачал головой. – Был еще один человек, которого вы точно видели. Борис Шварцман вспомнил, что вы заходили к Леонидовой вместе с одним молодым человеком, имеющим отношение к спорту…

– Да, верно! – воскликнул танцовщик. – Я про Ромку забыл! Но это потому, что… Понимаете, Роман и не собирался заходить к Леонидовой, просто мы вместе шли мимо ее дома, а мне нужно было к ней зайти, занести либретто «Тристана и Изольды», она мне его одолжила. Ну, я и предложил Роману заглянуть, заодно познакомиться со знаменитой певицей. Мы там пробыли буквально десять минут, не присели даже…

– Понимаю. Так вы с этим Романом друзья?

– Не то что друзья, но мы общаемся. Ведь он тоже занимается танцами, как и я, только на льду.

– Значит, он фигурист?

– Да, он занимается фигурным катанием. Да вы его наверняка видели – его выступления часто показывают по телевизору. Даже чаще, чем наши спектакли. Народ любит фигурное катание.

– А фамилию фигуриста вы знаете?

– А я разве не сказал? Лещинский. Знаменитый фигурист, между прочим.

– Значит, ваш знакомый Роман был у Леонидовой только один раз?

– Да, конечно… Хотя… Строго говоря, я не знаю, что было после нашего совместного визита. Может, он еще раз заходил. Но мне он об этом не говорил.

– А где вы познакомились с фигуристом – где-нибудь в Ледовом дворце?

– Нет, что вы! Я не хожу в Ледовый дворец и вообще спортом не интересуюсь. Мы познакомились на Арбате, на книжном развале, о котором я уже говорил. Я там искал… ну, в общем, серьезную литературу. А Роман искал всякие приключенческие книжки – «Одиссею капитана Блада» и тому подобное. Он приключенческие книги любит. Ну, я тоже их иногда читаю. Вот на эти темы мы и беседуем. А еще о танцах говорим.

– Понятно… Скажите, Леонтьев, у вас вчера или сегодня утром брали отпечатки пальцев?

– А кто их должен был брать?

– Должен был прийти специалист из нашего ведомства и взять отпечатки. Мы их берем у всех, кто бывал в квартире Леонидовой.

– Ах, вот что! Мне говорили, что вчера кто-то заходил в театр, меня спрашивал. Но я в это время уже ушел.

– Значит, отпечатки пальцев у вас не взяли? В таком случае спуститесь в подвальное помещение, там располагается лаборатория криминалистики. Скажите, что вас прислал капитан Егоров и что у вас должны взять отпечатки пальцев по делу Леонидовой. Потом можете идти. Вот ваш пропуск, я его уже подписал. Хотя нет, есть еще один вопрос. А вы знаете, где работает Лещинский? Где нам его искать?

– Вот он как раз работает во дворце спорта «Лужники».

– А его домашний адрес или телефон вы знаете?

– Нет, как-то не было повода узнавать.

– Ладно, идите. Но имейте в виду – сегодня, скажем, в восемнадцать часов, вы должны будете снова явиться сюда. Нам надо будет провести опознание.

– Какое опознание?

– Нам нужно установить человека, который сдал жемчужные серьги в скупку на Якиманке, – объяснил Егоров. – Пока что, согласно квитанции, это сделали вы. И когда серьги будут проданы, вы должны получить за это деньги. Немалые деньги, между нами говоря.

– Но я ничего не сдавал, я же говорил!

– Ладно, идите, но к шести часам вы должны снова явиться сюда.

Глава 16

Оставшись один, Егоров некоторое время сидел, раздумывая – правильно ли он поступил, отпустив танцовщика Леонтьева? Он знал, что большинство коллег осудили бы его за такой поступок. И его коллега, лейтенант Полозков, и капитан Храпченко, и майор Пчелинцев, и многие другие выписали бы ордер на арест подозреваемого и отправили бы его в СИЗО. Иметь на руках такую неопровержимую улику, как сданная в скупку вещь, – и отпустить подозреваемого! Между тем если до беседы с Леонтьевым у капитана еще были сомнения в его невиновности, то теперь они совсем исчезли. Он был уверен – нет, он твердо знал, что танцовщик непричастен к этим трем убийствам. Но кто же тогда сдал в скупку эти серьги? И точно ли они входили в коллекцию покойной певицы?

Этот вопрос надо было решить в первую очередь, и Егоров вновь набрал номер телефона математика Шварцмана. Преподаватель отозвался на звонок почти сразу.

– Борис Маркович, у меня опять возник к вам один неотложный вопрос, – сказал Егоров. – Не могли бы вы подойти к нам?

– Да, сейчас я подойду, – пообещал преподаватель.

Вслед за этим Егоров позвонил также племяннику Леонидовой, Лене Сазонову и певице Ганской, вызвал их и сел ждать свидетелей.

Первой подошла Ганская – оказывается, она жила совсем рядом с МУРом, тоже на Петровке. Взглянув на серьги, она немного поколебалась, но затем заявила, что, кажется, видела точно такие на Леонидовой. Заодно Егоров опросил ее по обычному вопроснику – как часто она бывала у погибшей коллеги, кого здесь видела, знала ли о коллекции, о ее стоимости. Но ничего нового капитан от певицы не услышал.

Затем явился племянник убитой, Леня Сазонов. На этот раз он держался почтительно, на вопросы отвечал охотно. И уверенно сказал:

– Да, это ее серьги. Я много раз видел, как она их надевала или приходила в них из театра. Значит, вы их нашли? А другие вещи?

Капитан заметил, что при этих словах в глазах племянника появился явный интерес. И тут Егоров сообразил, что этот неудачник, вечно клянчивший у певицы лишние сто рублей, теперь может получить большую выгоду от ее смерти – ведь он, скорее всего, является главным, а может, и единственным наследником бездетной певицы. Впрочем, к делу это не относилось – Егоров уже убедился, что Сазонов не является