КЖД III (СИ) - Толбери Рост

Это страшная случайность?

Или эта встреча часть какого-то плана Госпожи?

Если подумать… Розари тоже не подарок, а многие другие кайрам были и похуже неё. Кальдур не знал точно, какое прошлое было у каждого Избранного, да и сам он не был святым. Но это не значит, что они были бесполезны в битве против Морокай.

Может быть, Госпожа решила бросить на борьбу со своими врагами самых злых и отпетых людей, которых только смогла найти? Это имеет смысл, ведь зло только и понимает, что язык ещё большего зла.

Вот только причём тут Кальдур? Ну допустим, даже если не его глупое везение завело его сюда, а «план» Госпожи, то… что дальше?

Доспех не покинет Мерроу, если бы хотел, то давно бы покинул. Она его хозяйка. А кто тогда Кальдур? Он здесь, чтобы наставить девушку на истинный путь? Бросить её на борьбу с Мраком, как когда-то бросили его самого?

Это просто смешно. Ну какой из него учитель?

И какая из этой мегеры ученица и Избранная?

С такой-то приданным из содеянного.

Нет. Всё куда проще и прозаичнее. Удача Кальдура вывела его из одной задницы прямо в другую. Да, он жив, да у него ещё может быть какое-то будущее, но он всё ещё в дерьме. Взглянем правде в глаза. Никаким замыслом тут и не пахнет.

Госпожа на них даже не посмотрела, когда они пришли помочь Ей. Ей может и не было плевать, но Она не рассматривала их как что-то серьёзное. Или ему просто показалось так. Может, Она специально не смотрела на них и не говорила, чтобы сделать их менее значимыми, чтобы таким образом защитить их...

И Её гамбит продолжается и по сей день...

Бред.

Всё это мечты и домыслы. А Кальдур глупый. Нельзя доверять тому, что выдумывает его мозг.

Вот какие карты он имеет на самом деле.

Мерроу «добра» к нему, только пока он ей не наскучит. Она жестокая убийца, почувствовавшая вкус человеческой крови, и её уже ничто не изменит. Без всякого Морокай, она растеряла всё людское, чужда им, и как бешенного зверя её нужно просто остановить. Что у него не получиться, так как она теперь почти неуязвима.

Он её пленник, пока не надоест ей. Как только это случиться, его голова отделится от тела и пойдёт на корм псам. Сколько он протянет в таком положении? Неделю? Месяц?

Она хорошо разбирается в людях, иначе бы не смогла собрать такой отряд, как быстро она поймёт, что он притворяется и не тот за кого себя выдал? Сможет ли он достаточно долго изображать симпатию к ней или даже любовь? Она красива, но Кальдур не видит в ней человека, она даже не чудовише, она нечто пустое, чему он не может дать оценки. Будет ли в ней хоть толика сострадания, чтобы это повлияло хоть на что-то, когда время Кальдура выйдет?

Вряд ли.

Вот в какой он ситуации.

Он может бежать. Пока его кормят неплохо. Он точно не потеряет силы за несколько дней, а вот надзор за ним и внимание к нему могут ослабнуть, хоть на это и слабая надежда. Он сможет бежать достаточно легко, но Мерроу вряд ли его отпустит. Если он правильно успел понять её личность — она сочтёт это оскорблением и будет преследовать его. Их логово тут давно, они знают каждый кустик и легко смогут догнать и выследить даже без лошадей и доспеха.

Шансов выбраться у него мало. Слишком мало.

С другой стороны Мерроу никто не учил пользоваться доспехом. Она считается себя святой и чудотворницей, она не знает возможностей своего оружия, но… её фантазия не ограничена. Что сможет сделать с доспехом человек подобный ей?

Сложно представить.

Он бы мог выиграть немало времени, раскрыв ей себя и начав учить её. Но… что это изменит? Она станет куда опаснее, а гарантий помилования у Кальдура не будет никаких. Она может посчитать слишком опасным его знания, ведь он будет знать её слабые места. Он бы сам избавился от такого человека, это был бы просто разумный поступок, без всякой жестокости.

Кальдур вздохнул.

Мерроу пошевелилась от сквозняка, и он поспешил снова укрыть её одеялом. Если она и проснулась, то не подала вида. Он тихонько отстранился от неё, закинул руки за голову и уставился в тёмный потолок.

Нельзя сомневаться. Если не знаешь, что делать — не делай ничего, жди возможности. А когда она представиться — не сомневайся. Просто сделай. Потом оценишь результат. Если ещё будет чем оценивать.

Кальдур снова выдохнул. Сделал паузу, втянул воздух, задержал его в лёгких, снова выдохнул. Вместо болезненных размышлений он начал вспоминать слова, никак не связанные между собой, стараясь назвать как можно больше редких. Ему нужно отдыхать, нужно спать, нужно быть на пределе своих жалких возможностей, чтобы пережить и это.

Но сон никак не приходил.

***

— Хм… Не храпишь.

Мерроу потянулась и выгнулась, хрустнув суставами, перевернулась на живот и снова вся выгнулась. Кальдур, сидевший с подушкой у подголовья, отвёл глаза, когда она улыбнулась ему.

— Я не разрешала не смотреть на меня, — её голос был чуть охрипшим, но бархатным. — После того, что я вчера сделала, ты должен спать как мишка в своей берлоге. У меня неплохое настроение, и я спишу всё на то, что я слишком взволновала твоё сердце и другие части тела, чтобы ты мог спать. Доброе утро.

— Доброе… госпожа.

Она прищурила глаза, изучая его, и улыбнулась ещё шире.

— Ну? Чего разлёгся? Кто будет одевать меня? У нас впереди много дел. Мне не терпится увидеть кто из моих псов не пережил вчерашнюю делёжку добычи, и какую удалось цену содрать с Косого за нашу непредвиденную добычу.

Кальдур скинул с себя одеяло и поднялся. Помог Мерроу залезть в свежую одежду, которая была скорее удобной и домашней, чем соответствовала образу предводительницы бандитов. Скорее всего, в их «походах» им было настрого запрещено снимать форму темников, чтобы не вызвать подозрений. Одно дело искать отряд отмороженных темников, среди кучи отрядов темников, которые перемещаются туда-сюда по стране, и совсем другое дело выслеживать банду ублюдков, у которых должно быть логово и которых можно будет прижать к стенке.

С молчаливого согласия Мерроу Кальдур наконец оделся. Правда, новым аксессуаром к его образу добавился ошейник из толстой кожи и длинный поводок. Его никак не тронуло очередное издевательство — это всё ещё были не пытки и близко, он всё ещё не ломался, а значит, его всё устраивало. Пускай и приходилось выметать лишние мысли и оценки из головы метлой.

В дверь постучали.

Забитая девочка, опустив подбитые глаза к полу, прошуршала босыми ногами мимо них и поставила завтрак на стол у кровати. Тут же выбежала назад, забрав грязные вещи Мерроу. Кальдур дождался приглашения сесть на край кровати, а дальше, поняв неизбежное, стал ухаживать за Мерроу.

С трудом и грохотом выдавил пробку из небольшой бутылки, налил её содержимое в бокал Мерроу, и под её смешок, с удивлением уставился на жидкость. С дна стакана поднимались небольшие пузырьки, какие он уже видел у вина или кваса, но напиток Мерроу совсем не пах пшеницей — запах его был кислым и похожим на вино.

Хлеб и масло, которое он щедро намазал на ломти сверху, были ещё горячими. Нарезал мелко ещё холодные и приятно пахнущие копчёные колбаски, застыл, разглядывая остро наточенный нож чуть больше времени, чем нужно, пододвинул всё к Мерроу, и та начала есть.

Откусив первый кусок бутерброда, и запив его своим пойлом, она закатила глаза от удовольствия, замычала и принялась энергично уплетать завтрак, жестом показав ему, что можно присоединиться.

Кальдур ел тихонечко, и стараясь не совершать резких движений или издавать не нужных звуков. Еду запивал водой из кувшина, постеснявшись попробовать странный напиток. Если Мерроу что-то не понравится, он вообще может утратить привилегию к еде на долгое время, а это ему сейчас совсем не нужно. Поэтому он будет держаться во всём тише воды, ниже травы.

***

— Да этот крысёныш меня без штанов оставит…

Томмет при его виде побелел, а Гарз разулыбался, потроша небольшим ножом яблоко и пихая куски его себе в глотку. Томмет подошёл ближе, осмотрел Кальдура и пришёл к не утешительному виду, что тот действительно пережил ночь.