Обзор истории русского права - Михаил Владимирский-Буданов

Положительные стороны этого влияния весьма спорны как относительно предметов, так и относительно способов заимствования монгольских порядков.

а) Н.И.Костомаров предполагает, что самое единство государственной территории (единодержавие) обязано своим возникновением татарской власти; он выводит этот результат из фактической власти хана над русской землей. Хан признаваем был верховным государем, царем русской земли, которая составляла одну провинцию его обширного царства, а русские великие князья – его подручными провинциальными правителями; таким образом общие главные начала монгольских государственных порядков применимы и к Руси, а затем по освобождении перелиты на русских великих князей, унаследовавших власть ханов. В частности, вся земля, обладаемая ханом, считалась его частной собственностью; так стали смотреть на свое государство и русские князья. – Но против этой мысли говорит то весьма важное обстоятельство, что русская земля не находилась под непосредственным управлением монголов (что составляет ее особенность между всеми другими улусами монгольского ханства); лишь в начале татарского ига были назначены баскаки в разные княжества, но не столько в качестве правителей, сколько в роли сборщиков податей; вскоре и эти чиновники хана исчезают, и вся власть опять переходит в руки туземных князей. Далее в сознании населения власть хана всегда оставалась узурпированной и не признана была правомерной. «Который пророк пророчьствова, или апостол который, или святитель научи сему богостудному и скверному, самому называющуся царю (т. е. татарскому хану) повиноватися тебе, великому рускых стран христианскому царю (т. е. великому князю Московскому)? Точию нашего ради съгрешения… паче же отчаяния… попусти Бог на прародитель твоих и на всю землю нашу окаянного Батыя, иже пришед разбойнически въцарился над нами, а не царь сый, ни от рода царьска» (из послания Вассиана квел. кн. Ивану Васильевичу). – Кроме уплаты дани, единственное непосредственное отношение ханов к русскому государственному праву состоит в утверждении князей на их княжеских столах. Обыкновенно ханы утверждали как великим, так и местным князем того, кто имел на то право по родовым или отчинным основаниям, указанным в русском обычном государственном праве. Решениям хана, не согласным с обычным порядком распределения столов, иногда открыто противилось само население: «В 1371 г. вышел из Орды князь Михайло Александрович на великое княжение и восхотел сесть на столе во Владимире и не приняли его, говоря так: “Взял ты ложью великое княжение”» (Троицк, лет.). Поездка в Орду и утверждение со стороны хана означали лишь фактическое укрепление власти; ездили за татарской помощью теперь точно так же, как в древности за помощью половецкой. Впрочем, так как само русское государственное право выработало уже издревле власть князя старшего города над князьями местными той же земли, с помощью татар усиливается и это явление: когда, по смерти Ивана Калиты, великое княжение получил сын его Семен Иванович (Гордый), то «вси князи русскии под руце его даны». Здесь разумеются собственно князья Суздальской земли. Ниже будет указан путь образования единого государства из естественного развития древнеземских начал.

6) Другие указывают след татарского влияния во внутреннем характере власти Московского государства, именно в закрепощении всех классов общества (genti adscriptio), что специально характеризует монгольское государственное право; способом перехода этого явления в русское право считают прямое заимствование письменных законов монгольских. Но частный характер власти государя над землей и населением коренится в древнейшем строе всякого общества (во власти домовладыки) и не чужд и русскому праву 1-го периода. С другой стороны, понятие о вотчинном характере власти московских государей преувеличено. Что касается способа заимствования, то законы монголов (Чингизова Яса, Цааджин – Бичик и др.) совершенно не были известны на Руси.

в) Наконец, С.М.Соловьев совершенно отвергает следы татарского влияния в русском государственном праве, утверждая, что родовые основания власти одинаковы как в домонгольскую, так и послемонгольскую эпоху, и что они путем естественным переходят в XIV и XV вв. в государственные. Но и с этой мыслью, как преувеличением, согласиться нельзя.

Ни самое Московское государство, ни существенные его особенности действительно не созданы татарским завоеванием: между древней Русью и этим государством существует прямая связь преемственности; но 200– летнее иго, отразившись на характере порабощенного населения, сообщило и государству некоторые частные черты азиатского строя – черты, которые уясняются ниже.

Московское государство в той же мере усвоило чужие восточные особенности, в какой Литовско-русское – чужие западные.

А. Территория Московского государства

1. Элементы, из которых составилась территория Московского государства, суть: а) севернорусские земли: Суздальская (с отделившейся от нее Тверской), Рязанская, Псковская, Новгородская (с Вяткой и колониями на финском северо-востоке) и Смоленская; б) поволжские, донские и сибирские татарские страны. – Таким образом следует иметь в виду, во-первых, образование единой государственной территории (единодержавия) из севернорусских земель, во-вторых, расширение территории на страны нерусские. Первое совершилось в XIV и XV вв., второе – в XVI и XVII вв.

2. Начало единодержавия; государственный строй Северной Руси в XIV в. Зерном Московского государства послужила земля Суздальская; в XIV в. государственное единство простиралось только на одну эту землю, и только одна она именовалась Московским государством; в XV в. единодержавие распространилось на прочие севернорусские земли.

Объединение Суздальской земли. Суздальская земля была наиболее цельной из всех русских земель 1-го периода; она сохранила свое единство при Юрии Владимировиче (сыне Мономаха) и его детях: Андрее Боголюбском и Всеволоде III; но в XIII в. она разделилась на четыре главных княжества, а именно: Ростовское, занимавшее север этой земли (Ярославль, Углич, Белоозеро); Суздальско-Нижегородское, занимавшее восток ее – по низовьям Оки и по Волге (в потомстве сына Александра Невского – Андрея); Московское в центре и на юге Суздальской земли (в потомстве сына Невского – Даниила) и Тверское (в потомстве брата Невского – Ярослава). Каждое из этих княжений стремилось к полной самостоятельности, и некоторые из них именовались великими княжениями. Каждое из них претендовало на все внутренние и внешние суверенные права: право войны и мира, право высшего суда и управления. Но полной самостоятельности и совершенного выделения из Суздальской земли достигло лишь великое княжество Тверское.

Каждое из этих княжеств делилось на свои удельные княжества, что было неизбежно при частном (вотчинном) наследовании всех членов княжеского рода. Вотчинный взгляд на княжества был естественным последствием торжества принципа наследования столов, с устранением уже всякого участия в преемстве князей со стороны населения. Народные веча являются только в виде восстания масс преимущественно против татар (мы видели, что татарами было истребляемо именно городское население, собиравшееся прежде на веча). Высшие классы населения оставались еще при прежних своих правах (право выхода бояр с сохранением отчин); и вообще на население вотчинные права князей еще не простирались; князья имели лишь государственные права суда и управления; но зато этими последними распоряжались по частным сделкам (по завещаниям, по купле, залогу и т. д.). Владения дробились более и более и сделались чересполосными, так что государство должно было, по-видимому, исчезнуть в мелких вотчинах. Поворота к целости государственной (земской) территории нельзя было ожидать от интересов самих князей, так как сильный князь, овладев большим участком, снова дробил его между своим потомством.

Однако, целость земли Суздальской (равно и других: Рязанской, Тверской) не была разрушена этой дробностью владений и вскоре восстановлена еще с большей крепостью. Идея единого государства сохранилась в сознании о политическом единстве земли; такое сознание, выработанное историей в 1-м периоде, и теперь сохранилось как в населении, так и в князьях. Измельчание княжеств, обессиливая их, лишь облегчало их присоединение. Упомянутая идея выражалась в существовании одного старшего, стольного города и понятия о власти князя этого города над пригородными, – князя, называемого теперь великим. В целой прежней Суздальской земле был сначала общий стольный город Владимир (в Рязанской – Переяславль, в Тверской – Тверь). В XIV в. в Суздальской земле совершилось перемещение такого центра из Владимира в Москву по следующей причине. Местные князья считали свои наследственные земли отчиной, потомственной собственностью, и, делаясь великими, не переходили уже на жительство во Владимир и не уступали своих прежних уделов другим младшим, а старались перенести символы власти старшего города из Владимира в свой удел: так, при Калите суздальский князь Александр Васильевич хотел перенести старинные символы общеземской власти в свой Суздаль, но неудачно: «Сий князь Александр из Володимеря вечьный колокол св. Богородици возил в Суждаль, и колокол не почал звонить, якоже был во Володимере; и виде Александр, яко съгрубил св. Богородици, и повеле его паки везьти во Володимер; и поставиша его в свое место и пакы бысть глас, якоже и прежде, богоугоден». Это, однако, удалось князю Московскому. За великокняжеское достоинство и за обладание городом Владимиром шла постоянная борьба между упомянутыми местными княжествами: между Тверским и Московским (1304–1328 гг.), и между Суздальским и Московским (1359–1364 гг.). Борьба кончилась победой Московского княжества, в котором целый ряд князей потомственно обладал одинаковыми качествами ловкости, осторожности и практической мудрости (Даниил Александрович – 1303 г., Юрий Данилович – 1325 г., Иван Данилович Калита – 1341 г., Симеон Иванович Гордый – 1353 г., Иван Иванович – 1359 г., Дмитрий Иванович Донской – 1389 г., Василий Дмитриевич – 1435 г.). Великое княжество Владимирское почти постоянно принадлежало этому роду, с незначительными перерывами (в начале века и в малолетство Дмитрия Ивановича). В течение этого времени все символы великокняжеской власти перешли окончательно в Москву, что, впрочем, означало лишь новую победу пригорода над старшим городом подобно тому, как в XII в. город Владимир оттеснил собою Ростов и Суздаль. Это передвижение для правовой истории совершенно безразлично, т. е. все равно, станет ли во главе будущего государства тверской, суздальский или московский князь. Во всяком случае значение старшего города и соединенное с ним великокняжеское достоинство утвердилось за Москвой.