Химера (СИ) - Ворожцов Дмитрий

Лишь вопросы в пустоту и молчание мраморного ангела…  Вестники бога не обязаны удостаивать людей ответом, а тем более общаться с ними.

С того злополучного дня прошел месяц и многое для него стало ясно как дважды два четыре. Завершился определенный этап в жизни. Огонь неразделенной любви потух, как и истлели черные угли пустых обид и глупые иллюзии. Мечты рассыпались прахом и разнеслись тайфунами грядущих перемен. Изменилось мировосприятие и взгляд на обыденные вещи. Начал меняться и он сам.

Максим предчувствовал, что его ждут славные подвиги. Впереди еще не одна репетиция новых спектаклей в театре жизни и множество альтернатив на долгом пути…  Но без нее…  Юля уже стала взрослой, а он еще нет…

— Привет, Максимка! А откуда у тебя шрам на лбу? С кошкой подрался? — с въедливой насмешкой спросила девушка.

Она остановилась напротив парня, дергая при этом стоп-кран в паровозе из своих отвратительных обожателей.

— Привет, Юля. Нет, шальная пуля, — ответил юноша, поправляя крест лейкопластыря.

Он когда-то скрывал глубокую рваную рану, а сейчас нависал над правым глазом, незаметно отклеившись во время игры.

Конечно, он обманывал. Никакая это была не пуля. Всего лишь памятный след от глупости, подтверждающий вековую мудрость: «Не знаешь броду — не лезь в воду». Но это сейчас он такой умный, а неделю назад безответственно прыгал с пирса местного водохранилища, пытаясь достать руками дно. В итоге все-таки достал, но, увы, не руками, а лбом. И не дно, а «лесную скульптуру». Точнее, ее часть — сучок древней коряги.

Как настоящий мужчина, которого шрамы украшают, в травмпункт Максим не поехал. И зашивать ничего не стал, несмотря на дикую боль, хлеставшую из раны кровь и уговоры бабушки. Рана его как на собаке не зажила, да еще и загноилась.

— Ага, шутник…  От бандитов кого-то спасал? Всех злыдней победил? — пытала она его дальше глупыми расспросами, наматывая на палец медно-рыжие локоны.

— Да нет, это он типа под Гарри Поттера косит. Ему волшебной дубиной лорд Воланд-де-Морт вмазал, — заливаясь гоготом, встрял в разговор паренек из толпы, неприлично тыкая пальцем Максиму в лицо. — Видишь, бля, даже шрам-молния остался.

Юноша мельком взглянул на худого коротышку и убедился в том, что выглядит он так же отвратительно, как и разговаривает. На голове бейсболка, нахлобученная задом наперед. Из одежды — длинные «хоккейные» шорты, застиранные до дыр, белая футболка с надписью «Мне все пох…» и рваные грязные кеды, обутые на босу ногу.

— А ты, короче, когда стал спецом по этой лажовой хрени? По кликухам всех знаешь…  По ночам, типа, пялишь? — презрительно улыбаясь, спросил коротышку долговязый смуглый парень с полированным до блеска следом мудрости на голове.

Лысый неординарностью в одежде не отличался и четко вписывался в установленный дресс-код, автора которого нужно вздернуть на рее или сжечь в пионерском костре. На ногах остроносые экстравагантные ботинки. Они никогда в жизни не нюхали гуталина и не блестели, в отличие от ранее упомянутой лысины. Одет, конечно же, не в деловой костюм, а раритетный спортивный, в урбанистическом стиле. От брата старшего по наследству достался. Классические три полоски от «Abibas». Вроде бы и схоже по названию с известным брендом, но по понятным причинам искажено предприимчивыми китайскими торгашами. Нереально круто. Круче только орешки Брюса Уиллиса. В общем, образцово-показательный экземпляр позднесоветской субкультуры, в чистом незамутненном виде.

— Бабушку через дорогу переводил, а она сопротивлялась, — сочинял на ходу Максим. — А бабуля-то непростая оказалась. Авторитет в бандитских кругах. Как выхватила из-за пазухи пистолет, и…

— А если серьезно? — спросила девушка, убирая ухмылку с лица.

— Ничего я, бля, не смотрю. И не знаю я ихние имена. Просто отложилось. Рекламу по ящику видел, стопудово, — раскрасневшись, бормотал коротышка, почесывая каждые три секунды затылок под кепкой.

— Но, но…  Не смотрит он…  Верим…  Точно-точно, — пробасил парень с нательной живописью — драконом на шее.

Он засмеялся, выхватил из рук рядом стоящего парня бутыль с мутной жидкостью, пригубил и кинул обратно. Затем раскурил сигарету и выпустил изо рта плотными колечками сизый дым в лицо коротышки.

Татуированный — самый старший в компании: и по возрасту, и по негласной иерархии. Лидерство явно просматривалось в его внешнем виде. Широко расставленные ноги. Жесткий и колючий взгляд в чуть-чуть «занавешенных» темно-карих глазах. Приподнятая с одной стороны бровь. Греческий нос, угловатые черты лица. Прическа а-ля Терминатор, идеальности которой позавидовал бы сам «железный Арни». Вот только одет «вожак» для этого времени года странно, слишком уж тепло. Тяжелые армейские ботинки на тракторной подошве. Черные джинсы и такого же цвета куртка-косуха из толстой телячьей кожи с зауженной талией и крупными металлическими молниями. Она придавала ему вид накачанного героя американского боевика. Такой, не раздумывая, сорвется с пулеметом наперевес на укладку в штабеля олицетворяющих мировое зло врагов. Вот только бессмысленные выпуклые надписи с корявыми ошибками «BMW Rasing Megatyrbo» портили впечатление.

Руки были тренированные и сильные, со сбитыми костяшками на кулаках. Они не оставляли сомнений в том, что обладатель их не играет на виолончели в симфоническом оркестре и не пишет докторскую диссертацию на тему: «О размножении дождевых червей в условиях вакуума». Правда, татуированный — единственный из всего сброда вызывал у Максима хоть и притянутую за уши, но симпатию. Сугубо из-за его физических данных.

— Юля, а тебе интересно? Зачем тебе это?

— Было бы неинтересно, не спрашивала бы, — нахмурив черненькие брови, проворчала разозленная бестия и надула губки.

Такой она ему нравилась. Раньше…

— Нырнул неудачно в водоем, на корягу наткнулся.

— Понятно теперь. Больно, наверное, Максимка?

— Это разве боль, Юленька? Так, неприятность. Даже не заметил, — произнес он, не моргая.

Максим вновь угодил в капкан завораживающего взгляда ее насыщенно-зеленых глаз и теперь пытался выбраться из западни.

Она отвела глаза в сторону, и в воздухе на несколько секунд повисла глухая тишина. Ее развеял смачный плевок на асфальт лысого парня и знакомая многим не понаслышке фраза.

— Слушай, братуха, а угости сигареткой?!

«Не брат ты мне, гнида черножопая», — вспомнились Максиму слова Данилы Багрова из фильма «Брат». Хотелось ответить именно так, но время для героизма и разжигания розни еще не пришло. Зубы были ему нужны, да и лицо не оправилось от прежних приключений. Поэтому ответ прозвучал деликатнее:

— Не курю, и тебе не советую!

— А ты кто такой, бля, чтобы мне советовать? «Мазер» или «фазер»? — он выскочил вперед, выпучив глаза, и обдал мощным перегаром.

Количество выпитого им трудно было вычислить даже примерно. Да и сам он, вероятно, сбился со счета. Лысый запнулся о свою же ногу, но удержал равновесие и подошел почти вплотную к юноше.

В этот момент Максиму неимоверно захотелось нагрубить и ответить, что у упырей не бывает родителей, но разум одержал верх над чувствами.

— Это не я советую, а ученые. Вредно, говорят, очень, на мозг отупляюще воздействует.

— А ты че, сильно умный? Ну, дак, я быстро исправлю. Вышибу излишек, — сказал лысый, брызжа слюной и растягивая слова.

— Павел, успокойся, — одернула его Юля.

— Да не, Лысый! Он типа спортсмен: не курит, не пьет, здоровеньким помрет, — перебил коротышка.

— Слышь, ты в натуре спортсмен, как Тухлый базарит? — переспросил Максима лысый парень, услышав версию приятеля.

— Есть немного, — подтвердил Анисимов и скрестил руки на груди.

— Вы с шахматистом поаккуратнее, а то загрызет ненароком! — вставил парень с татуировкой и засмеялся.

Громко так и раскатисто, словно мерин в стойле, а коники поменьше, не раздумывая, подхватили.

— Я вообще-то рукопашным боем и спортивной стрельбой занимаюсь, — выпалил Максим и только потом подумал: «Зачем я это говорю людям, которые приобщаются к спорту у экрана телевизора? Причем только при строгом соблюдении ритуалов. В руках бутылка пива, в зубах папироса, а на экране футбол. Не американский, а традиционный европейский — «соккер».