Санкция Айгер - Треваньян

– Конечно.

– Можно взять?

– Конечно.

– Что находится к западу от нас?

– Ничего.

– Именно так мне и показалось с самолета. Какого типа это ничего?

– Самого мерзопакостного. Камни, песок – и все. Тянется до бесконечности. Долина Смерти по сравнению с этой дырой – просто оазис. Тебе, старик, соваться туда без надобности. Человек там за два дня может концы отдать. В такое время года температура там до ста пятнадцати в тени, да только эту самую тень там не больно-то найдешь.

Бен позвонил по телефону и велел принести из своего кабинета карту и пачку писем, а заодно и полдюжины пива. Потом он позвал Джонатана, который пошел в туалет вытряхнуть пепельницу.

– Лопни мои глаза, ни черта не понимаю, что вокруг происходит! Конечно, если не хочешь, можешь мне не говорить.

Джонатан поймал его на слове.

– Нет так нет. Ты же не обязан мне говорить. А зачем?! Раздаешь людям пощечины в моем дворике. Головы им проламываешь в моем баре. Бьешь мою посуду. Меня это совершенно не касается.

Джонатан вернулся в комнату.

– У тебя, часом, нет парочки пистолетов, Бен?

– О-о-о!

– Ну хоть дробовичок найдется?

– Погоди-ка, старик...

Джонатан сел в кресло напротив Бена.

– Я в затруднительном положении. Мне нужна помощь. – Тон его предполагал, что у друга он рассчитывает получить эту помощь.

– Джон, ты же знаешь, я готов помочь тебе всем, чем могу. Но если тут начнут людей убивать, мне прежде следует знать, что тут такое происходит, верно?

В дверь постучали. Бен открыл, и на пороге появился официант с пивом, папкой и картой. Он вошел только после того, как внимательнейшим образом осмотрелся, и вышел так поспешно, как только позволяли приличия.

– Хочешь пива? – спросил Бен, сдирая с банки крышку.

– Нет, спасибо.

– Тем лучше. Всего-то шесть банок.

– Бен, что ты знаешь о Майлзе Меллафе?

– Это тот, с которым ты говорил? Да ничего особенного. Похоже, он жук тот еще. Вот примерно и все, что я о нем знаю. Приехал сегодня утром. Хочешь, чтобы я его выставил?

– Да нет. Как раз хочу, чтобы он здесь и оставался.

Бен усмехнулся.

– Да уж, он явно множество девок распаляет. Так вокруг него и крутятся, будто он на свой член патент получил. Я видел, что даже Джордж на него глазеет.

– Ее ожидало бы большое разочарование.

– Да, примерно так я и подумал.

– А что насчет второго? Большого, белобрысого?

– Они приехали вместе. Номера сняли смежные. Я из города доктора вызвал, он ему носик немножко поправил, да только не очень похоже, что этот тип когда-нибудь станет тебе действительно хорошим другом. – Бен смял пустую банку и задумчиво откупорил вторую. – Знаешь, Джон. Что-то не понравилась мне эта драка. Уж больно лихо ты его отделал – для пожилого университетского профессора.

– Ты же сам меня в отличную кондицию привел.

– Угу. Да только совсем не в этом суть. Ты его вырубил так, будто это для тебя привычное дело. Он и пикнуть не успел. Помнишь, я говорил тебе, что не хотел бы оказаться с тобой на необитаемом острове без еды? Я тогда и имел в виду что-то вроде этого. Ну вроде того, как ты ему на нос наступил. Ведь ты, похоже, и до того уже во всем его убедил. Можно подумать, что в тебе действительно сидит нешуточный негодяй.

Стало ясно, что Бену придется что-то объяснить, хотя бы частично.

– Бен, эти люди убили моего друга.

– Ого! – Бен призадумался. – А полиция об этом знает?

– Полиция тут ничего сделать не может.

– Как так?

Джонатан покачал головой. Давать дальнейшие разъяснения он не собирался.

– Эй, погоди-ка минуточку! Мне тут в голову пришла довольно жутковатая мысль. У меня вдруг такое ощущение появилось, что все это как-то связано с нашей айгерской экспедицией. Иначе, откуда бы им знать, что ты здесь?

– Бен, не влезай ты в это дело.

– Нет, ты послушай. Эта гора тебе доставит кучу неприятностей, а их у тебя и так немало. Я никогда тебе не говорил, но сейчас скажу: ты здорово натренирован, ты остался, как и был, альпинистом милостью Божьей. Но я внимательно слежу за тобой, Джон. И, если честно, шансов у тебя на Айгере, в лучшем случае, пятьдесят на пятьдесят. И то если не брать в расчет все твои штучки – то ты кого-то хочешь убить, то тебя хотят убить. Только не подумай, что я хочу подорвать твою уверенность, старик, но тебе это знать следует.

– Спасибо, Бен.

Официант постучал в дверь и внес поднос с “усиленным питанием” на двоих, каковое они и поглотили в полумраке, пока Джонатан внимательно изучал карту местности, а Бен допивал банки с пивом.

Когда на столе осталась лишь стопка грязных тарелок, Джонатан сложил карту и спрятал ее в карман. Он начал расспрашивать Бена о будущих партнерах по восхождению.

– Вы активно переписывались?

– Не особенно. Обычные дела – отель, продукты, веревки, слесарня на группу, как управляться с репортерами – все в таком роде. Больше всего писал немец. Это вроде как его идея, и он, похоже, себя за главного держит. Кстати, мне это напомнила – мы вместе летим?

– Вряд ли. Я тебя встречу на месте. Слушай, Бен, а у кого-нибудь из них... они все в хорошей форме?

– Да уж не хуже тебя.

– Ни у кого за последнее время травм не было? Или ран?

– Ран? Ничего такого не знаю. Один из них – немец – написал мне, что в начале июня сорвался, упал. Но ничего серьезного.

– Как упал?

– Не знаю. Ногу слегка повредил.

– Сильно? Хромает?

– Ну знаешь, по почерку это не так-то просто определить. А с чего ты меня про всю эту фигню спрашиваешь?

– Да так, пустяки. Не оставишь мне папку с письмами? Хочу почитать, получше понять, что это за люди.

– Да сколько угодно. Меня не убудет. – Бен потянулся и заурчал, как сытый медведь. – Не раздумал поутру на тот столбик лезть?

– С какой стати “раздумал”?

– Да так – может, с дробовичком-то на плече не очень удобно лезть в гору?

Джонатан расхохотался.

– Об этом не беспокойся.

– Ладно. В таком случае, нам бы надо поспать. Знаешь, этот столбик – не совсем шест для палатки.

– Хочешь сказать – не спинка от кроватки.

– Ни то ни другое.

Вскоре после ухода Бена Джонатан засел в кровати, изучая письма альпинистов. Первое письмо от каждого было достаточно официальным и вежливым. Очевидно, ответы Бена официальностью и чрезмерной вежливостью не отличались, и поэтому все последующие письма затрагивали исключительно технические сложности восхождения: прогнозы погоды, наблюдения за состоянием склона, описания последних тренировочных восхождений, предложения насчет снаряжения. Именно в одном из этих писем немец упомянул о небольшом падении, приведшем к незначительной травме ноги, которая, как он заверял Бена, будет к началу восхождения в полном порядке.

Джонатан глубоко погрузился в эту переписку, пытаясь между сухих строк разглядеть людей, но тут он услышал, как в дверь заскреблись – это Джордж Хотфорт выражала желание войти.

Недавняя встреча с Меллафом заставила его проявить осторожность. Он выключил ночник, и только потом прошел через комнату и отворил дверь. Джордж неуверенно вошла во тьму, и Джонатан запер за ней дверь и подвел ее к постели. Он готов был принять ее как своего рода сексуальное успокоительное для снятия дневного напряжения – хотя он твердо знал, что никакого удовольствия не почувствует.

В течение самого события Джордж не мигая смотрела на него своими дальневосточными глазами, лишенными всякого выражения, существующими совершенно обособленно от ее агрессивного, требовательного тела.

Несколько позже, когда он заснул, она бесшумно вышла.

АРИЗОНА, 28 ИЮНЯ

Он почувствовал, что будет сегодня великолепен.

Только проснувшись, он уже был готов к восхождению на Биг-Бен. Это предвкушение победы он испытал всего дважды за все годы занятий альпинизмом, безошибочно, всем нутром. Впервые оно возникло у него перед тем, как он установил рекорд скорости восхождения на Большой Тетон, а второй раз – когда он проложил новый маршрут на Дрю, который потом попал в учебники по альпинизму. В руках была такая сила, что, казалось, если понадобится, он пробьет скалу насквозь. Ноги же несли его не просто с легкостью и силой, а так, будто на него воздействовало не земное, а лунное тяготение. Он был так великолепно настроен на сегодняшнее восхождение, что даже ладони, когда он потер их одну о другую, показались ему перчатками из шершавой замши, способными намертво прилипнуть к самой гладкой, скользкой скале.

После душа он не стал ни бриться, ни причесываться. Встретить скалу он хотел щетинистым и взъерошенным.

Когда Бен постучал в дверь, Джонатан уже зашнуровывал ботинки, восхищаясь ими; хоть и разношены в предыдущих восхождениях, зато новенькие трикони в отличном состоянии.

– Ты, как я погляжу, уже совсем готов. – Бен только что поднялся с постели и был еще в пижаме и халате, с седой щетиной и уже при первой банке пива.