Записки средневековой домохозяйки - Елена Ковалевская

– У моих людей… слуг возникли некоторые трудности с жителями деревни. – Я изложила суть своей проблемы и под конец добавила: – Я понимаю излишнее любопытство у детей, но взрослые люди?.. Мои служанки опасаются ходить в деревню, тамошние парни проявляют излишнее рвение, дабы с ними… скажем так – познакомиться.

– О миледи, поверьте, это лишь недоразумение… – попытался было утешить меня пресвитер, но замолчал, увидев, как я скептически вздернула бровь.

И я пояснила:

– Вчера меж моим конюхом и парнями из деревни произошла драка. Потом местные и вовсе пришли к дверям усадьбы с намерением отомстить. Куда это годится?! А случилось все из-за того, что парень вступился за свою невесту. Святой отец, как духовный наставник паствы, подскажите, что предпринять с моей стороны, чтобы подобного не повторялось?

Отец Митчелл подумал еще немного, а потом его лицо довольно засияло:

– Миледи, прежде всего вашему конюху и вашей служанке следует обвенчаться в деревенской церкви, раз уж они помолвлены. Это принесет нам двойную пользу: во-первых, соединятся любящие сердца, а во-вторых, свадьба – это событие общественное и радостное, а ничто не объединяет людей больше, чем совместное веселье.

Теперь настала моя очередь задумываться. Я не ожидала, что лишь упоминание о помолвке может вот так быстренько отправить Меган под венец. Я не без некоторых эгоистических соображений надеялась, что это событие произойдет попозже, но, видимо…

– Святой отец, прежде всего мне необходимо обговорить это предложение с молодыми людьми. Не могу же я приказать им сыграть свадьбу…

Пресвитер удивленно посмотрел на меня через лорнет. На его лице явственно читалось выражение «а почему нет?». Но я предпочла проигнорировать его.

– Вдруг они планировали обвенчаться осенью, а я стану их торопить?.. Есть ли еще какие-нибудь другие варианты, помимо этого?

– Вам необходимо со всеми дворовыми слугами ходить в церковь на проповедь каждое воскресенье, – предложил другой вариант пресвитер. – Воскресные службы – это своего рода обязательное и чрезвычайно важное событие. Ведь мы просто обязаны думать о спасении души не только своей, но и тех людей, которые нас окружают. Но все же лучше еще и свадьбу сыграть.

– Я подумаю, – уклончиво ответила я.

Потом разговор перешел на посторонние темы. Мы вновь коснулись погоды, потом плавно перешли на сельское хозяйство. Отец Митчелл поведал мне о проблемах деревни, рассказал, что в прошлом году мой супруг повысил арендную плату и арендаторам пришлось постараться, чтобы собрать оную. Поведал о некоторых жителях.

А я мотала на ус. Делала заметки в памяти, что у мисс Пибоди можно разжиться неплохими цыплятами, у мистера Кормака – купить поросенка на откорм. У четы Дориван аж пять буренок и единственный бык на всю деревню, а значит, вот где можно будет достать назем[5] для удобрения огорода. Я и золу-то своим из очага велела ссыпать и хранить в коробе в сарае. Нечего такое замечательное удобрение на ветер выбрасывать.

Мы с пресвитером разговорились было о посадках и цветоводстве, но я бросила взгляд в сторону его преосвященства Тумбони и заметила отсутствующее выражение на лице. Как воспитанный человек, он не посмел прервать даму, но при этом было заметно, что ему скучно до зевоты. Поэтому, быстренько закруглив разговор, я заверила пресвитера, что обязательно буду на следующей воскресной службе, и, пространно повторив кардиналу, что обязательно подумаю, чем бы смогла заинтересовать его величество, распрощалась и отправилась обратно в усадьбу.

И вновь дни потекли за днями, одно дело сменялось другим, объем работы все увеличивался. Весна уже властвовала над природой. На деревьях сформировались почки, давно пошло сокодвижение, земля начала оттаивать под ярким ласковым солнышком. На южных склонах холмов показалась первая зелень. Надо было поторапливаться.

Мы взялись за расчистку сада. Трудились, не разгибаясь, от зари и до заката. Всю кухню, то есть готовку, мы оставили на миссис Гивел, или бабушку Фани, как прозвали ее дети. Понемногу ей помогал Генри. Он уже чувствовал себя хорошо, только все еще быстро уставал. Конечно же, он не выполнял женскую работу, но принести полведра воды или пару-другую поленьев ему было вполне по силам. Всех же остальных я загнала в сад. «В сад. Все в сад!» – повторяла я каждое утро. Конечно, никто из домочадцев не знал, откуда взялось это выражение, но для них оно приобрело свое значение.

Мистер Гивел оказался незаменимым помощником, вернее, советчиком в садовых делах. В ранней молодости он работал садовником, потом стал смотрителем усадьбы, и теперь все его знания пригодились. Он подсказывал мне, что и где вырезать, откуда убрать лишнее и как подрезать, ведь первым делом требовалось привести в порядок деревья и кустарники. Плодоносящих растений было много, но добраться до них, выкорчевав густые поросли… Эх! Это не баран чихнул!

За те три недели стахановского труда, что я устроила своим домочадцам, все вымотались, устали, а главное, катастрофически не высыпались. Едва солнце всплывало над горизонтом, я первой себя выдергивала из постели и поднимала всех. Поначалу Меган еще пыталась опередить меня, но потом спасовала, ведь я будила ее первой. Из-за нехватки кроватей мы с девушкой спали вместе, и, естественно, сперва я тормошила того, до кого могла дотянуться рукой.

Но порой, когда и моя ответственность пасовала и я была не в состоянии вылезти из-под одеяла, нас будил Генри. Он все же вменил себе в обязанность смотреть по ночам за теплицей. Если по утрам падали заморозки, он растапливал старую металлическую печурку и следил за огнем. Единственным днем, что отличался от всех остальных, было воскресенье. Тогда я позволяла поспать подольше, и с утра мы все отправлялись на девятичасовую воскресную службу.

Ох, как на нас глазели деревенские, когда мы пришли первый раз! То-то шепота было до службы и обсуждений после. Но уже на третий раз все успокоились, и жизнь потекла в прежнем русле. Отец Митчелл оказался прав – стоило мне начать делать как все, и деревенские приняли меня «за свою», перестав цепляться к моим людям. Еще отдельное спасибо пресвитеру я должна была сказать за то, что он не стал настаивать на немедленном венчании Меган с Питером, просто объявил на первой службе об их помолвке перед «Богом и людьми», а саму свадьбу решили перенести на осень. Тогда и погулять можно будет спокойно, и на столы что поставить найдется.

А сейчас я гнала своих на работы. Нужно было успеть многое. Природа ждать не станет, и время не замедлит свой бег. Стоит только немного замешкаться, и упустим будущий урожай. Эти несчастные три недели в апреле решали абсолютно все. От тяжелой работы я похудела, хотя куда еще больше было – не знаю, щеки ввалились, а вещи повисли мешком. Но я не могла остановиться, ведь нужно было подавать пример. Естественно, я не лезла в самое тяжелое, но ведь женский мелкий труд порой не легче, чем мужской. Обрезка вишневых порослей – казалось бы, вот несложная работа! А если эта вишня затянула едва ли не половину сада?! Да уже к середине дня натруженные пальцы примитивный секатор не держат. А к вечеру и вовсе не гнутся.

Мужчинам тоже приходилось несладко! Поди-ка покорчуй эти самые вишневые корни, когда ни «раундапа», ни «торнадо»[6] в этом мире еще не изобрели. И при этом я же не давала все грести под одну гребенку – вишня там или не вишня. Под руководством мистера Гивела мы огородили побеги на саженцы, чтобы впоследствии можно было возродить сад.

Когда-то усадьба славилась своими посадками, но теперь за более чем четверть века запустения все пришло в страшный упадок! Слава богу, что многое сохранилось, хоть и в полудиком состоянии. Теперь нам предстояло все это окультурить.

К работе мы даже детей припрягли, заставив вытаскивать сушняк, обрезанные ветки и прочий мелкий мусор. Спиленные стволы деревьев мужчины выволакивали сами. А попилить было чего! Старые высохшие яблони, груши… Да чего перечислять!.. Я с дрожью вспоминаю тот малинник, который, сплетя все на свете, измельчал так, что его уже не было смысла оставлять! А до чего ж он оказался колючим!..

Но хорошо, что мы его сунулись чистить. За ним, вернее, там, где он охватывал небольшую проплешину, оказались чудесные молоденькие кустики черной смородины. Однако единственный путь к ним лежал через тот самый пресловутый малинник.

В общем, работа кипела, и никто не отлынивал. Как хорошая хозяйка, я каждый вечер благодарила всех, обсуждала то или иное направление наших дальнейших действий и давала понять, что труд любого из моих людей не остался незамеченным. И это возвращалось мне сторицей.

Вернувшись в столицу из приграничного с Соувеном Бермунга, Себастьян первым делом поспешил к королю с докладом, а после заскочил к его личному духовнику, епископу-коадъютору Фердинанду Тумбони. Епископ был в курсе всех политических дел и выступал помощником и личным представителем его величества в тайных дипломатических миссиях. Вскорости его преосвященству предстояла новая миссия – визит в Рейвель к председателю промышленной гильдии с выгодным предложением от государя. Выгода, однако, была не сиюминутная, а с дальним прицелом, поэтому председателя и главу фабрикантов нужно было еще уговорить, а сделать это лучше, чем Тумбони, никто бы не смог.