Записки средневековой домохозяйки - Елена Ковалевская

– Ты до этого заправляла кровати? Вот и занимайся ими. А я поставлю на стол посуду. Ужин уже почти готов, и нечего тратить несколько драгоценных минут, прежде чем мы дождемся, пока кто-нибудь освободится и сделает это. Вон уже дети полчаса как на еду смотрят голодными глазами! – И, не выдержав немого изумления слуг, скомканно завершила: – Я маркиза, и я так желаю! И точка!

Дни потянулись за днями, и все они были наполнены делами и суетой. Меня приняли как хозяйку все, включая и Дейдру. Женщина понемногу отмякла, видя, как под моим руководством спорятся дела. Кстати, меня с моей же легкой руки стали звать не «миледи», как было положено, а именно «хозяйка». Сначала за глаза, а потом и открыто. Если кто-то окликал «Хозяйка!», значит, искали только меня, кому-то понадобился совет или решение.

Во все дела без исключения я не лезла, оставив миз Кейт на откуп кухню. Единственное, только распорядилась, какие из запасов не трогать – они станут посевным материалом. А вот дом, вернее его состояние и ремонт, я контролировала жестко. Поначалу мужчины скептически относились к моим распоряжениям, и если считали, что я не вижу, делали такое выражение лица «собака лает, ветер носит, а караван идет», то впоследствии… Я с детства всегда была смекалистой и, сколько себя помню, любила наблюдать, как отец что-то чинит или ремонтирует. Оттого я на строительный факультет и пошла, тогда весьма непопулярный в институте, хотя со своими проходными баллами смогла бы попасть на экономический – престижный.

Так вот впоследствии мужчины уже более внимательно стали прислушиваться ко мне, а потом и вовсе совета начали спрашивать. Здесь мне в очередной раз удалось найти приложение моим способностям.

Первым делом мы открыли еще одну комнату, что примыкала с той стороны камина. Оказалось, что она под завязку забита старой мебелью. Однако мы ее разгрузили, кое-что из обстановки сразу использовали, другое отложили на починку, а третье, сильно пораженное жучком-древоточцем, сожгли как дрова в том же камине. Теперь у нас образовались две вполне теплые комнаты, в одной из них спали мужчины, в другой – женщины. Правда, из окон поначалу сквозило, пока я не вспомнила кое-что из институтской науки и советского быта. Я сгоняла Питера в деревню, чтобы тот выпросил у местного гончара или печника немного жирной глины. Потом добавила в нее нутряного жира, размешала и тем, что получилось, тонко-тонко промазала там, где стекло входило в раму. Во второй комнате окна оказались не в свинцовых переплетах, как в кухне, а в деревянных, правда, тоже с мелкой разрезкой, а небольшие стекла, кроме как гвоздиками, ничем к рамам не крепились. И естественно, что в щели свободно сквозил холодный воздух. Пришлось замазывать все поверх. Потом я отобрала у Дейдры изношенную простыню, взамен выдав ей отрез нового полотна, приступила к работе по заклейке щелей в рамах матерчатыми полосами на мыло. Поначалу женщины с немалым удивлением взирали на мои действия, но потом поняли, в чем суть, и мы дружно закончили это дело уже через пару часов.

Долгими вечерами при свете одной-единственной лампы (земляное масло для нее, как называли его местные, а если переводить на понятный мне язык, плохо очищенный керосин, стоило дороговато), для яркости окружив ее наполненными водой бокалами и фужерами из господской посуды, брошенной здесь же в усадьбе, мы шили. У нас имелись две важные задачи: первым делом одеть меня, поскольку шелковые платья, что подарил герцог, не годились для деревни, а вторым – приготовить всем постельные принадлежности.

Для начала мне сшили из шерстяной ткани юбку в пол и пару блузок, поверх которых я надевала жилетку. Так было гораздо удобнее, нежели кроить платье целиком. А потом решили, когда все уже будут обеспечены постелями, сшить мне хотя бы еще одну смену верхней одежды.

День удлинялся, и дел находилось все больше. Я с мистером Порриманом обследовала дом и с радостью выяснила, что перекрытия в порядке. Дерево, что пошло на них, оказалось лиственницей. В нескольких комнатах под чехлами сохранилась мебель, и я распорядилась, чтобы до оттепелей ее перенесли под непротекающую крышу. Сейчас мы ютились всего в двух комнатах, но летом я планировала расширить наше жилище. Нам же нужно будет чем-то обставляться!

И вот в один прекрасный день мы наконец добрались до теплицы. Естественно, она оказалась в плачевном состоянии, но, на наше счастье, все ее проблемы решались довольно легко. Половина стекол только потрескалась, другую половину, я решила, буду вставлять заново, забрав их из окон нежилых комнат усадьбы. Я заставила мужчин аккуратно вытащить рамы, предварительно достав стекла, и перенести в дом, чтобы уже там, в тепле, отремонтировать. Поначалу они втихую возмущались, но когда я вечером вынула из сумки пакетики с семенами и выложила перед ними…

Конечно, у всех сперва был шок. Яркие принты, красивые фото, чтобы покупатели не смогли оторвать от них взгляд. Такого здешние еще никогда не видели.

– Вот теперь я верю, что наша хозяйка не отсюда, как королева Флоренс Пришедшая, – выдохнула Дейдра, с упоением разглядывая пакетик с семенами турецкой гвоздики. – Они как живые! Такая красота!

Мои домочадцы (слугами их называть у меня уже язык не поворачивался) передавали друг дружке из рук в руки яркие пакетики и с интересом, граничащим с мистическим восторгом, рассматривали.

– А это редич? – спросила меня Меган, указывая пальчиком на картинку, на которой красовался ярко-красный пучок этого овоща.

– Редис, – поправила я ее.

– Редич, – упорно повторила девушка. – У нас называют его так.

И это словно послужило сигналом: мне тут же все начали показывать пакетики с картинками и спрашивать, как у меня в мире зовется тот или иной овощ, травка или цветы, что изображены на них. Некоторые названия были несколько искажены, но в произношении однозначно угадывался смысл – базилик оказался базилем, эстрагон – тарагоном. А некоторые не изменились: морковь осталась морковью, свекла – свеклой, капуста – капустой… Правда, с брокколи вышло забавно – ее тут считали цветком и использовали для украшения клумб. В некотором роде оно так и было, а то, что ее можно есть, – не знали.

Порой мне казалось, что мне все знакомо в этом мире, однако в другой момент преподносился такой сюрприз!.. Если одно воспринималось как само собой разумеющееся, то другое могло устроить такие выверты, что и не предсказать. Как та же капуста и баклажаны… Они, например, здесь были очень маленькие и невероятно горькие, и их применяли как лекарство для очистки организма. Перец, тот, что сладкий, использовался только как специя – паприка. Его сушили, измельчали, а просто так не ели… А вот сельдерей как раз только по второму назначению употребляли. Как афродизиак.

Какие пунцовые лица у женщин стали, когда я спокойно подтвердила, что и его буду сажать!

Поначалу я даже не поняла, чего они завозмущались. Правда, потом, когда я пояснила, что его ради листьев выращивать буду, поскольку они являются ароматной специей, а не ради корней (тут я соврала, поскольку в малых количествах и не каждый день корень тоже лишь овощ, а вовсе не виагра), все же успокоились, но нет-нет да косились в сторону мужчин.

Так мы перебрали все пакетики, что я тогда накупила. А было их под сотню. Конечно, цветов там оказалось предостаточно, но и прочего хватало. В своем мире я, как сумасбродная дамочка, впервые получившая бразды правления, собиралась попробовать все это на своей даче, а вышло, что буду пробовать здесь.

Мои домочадцы опознали почти все растения, изображенные на пакетиках. Разве что стручковая фасоль вызвала легкое недоумение, пока я не пояснила, что это, да несколько цветов – виолы и петунии. Нет, они, конечно же, видели похожие, но не настолько большие и не столь разнообразной окраски, которой добилась современная селекция. Единственным растением, которое оказалось им незнакомо абсолютно, оказался помидор. Меган предположила, что это яблоки, но после крайне эмоционального разъяснения мистера Гивела, сдобрившего свою речь яркими эпитетами об уме девушки, на чем именно те растут, смутилась и оставила свою идею. Дейдра (которая до возвращения в Адольдаг служила горничной во вдовьем доме маркизы Мейнмор) сказала, что они очень похожи на плоды пасленового деревца, только очень большие. Мол, такие в комнатах у миледи стояли. И мне пришлось развеивать эти предположения и пытаться на пальцах объяснить, что же именно это за овощ и чем он отличается от тех, что росли в горшочках у свекрови.

Через четверть часа бурных дискуссий я выдохлась и только пообещала, что они всё увидят своими глазами, главное только – теплицу починить.

Мужчины под моим руководством сначала расчистили теплицу от снега, потом восстановили деревянный каркас, куда должны быть вставлены рамы, и местами поправили каменную кладку, на которую эти самые каркасные брусья опирались. Я заставила разобрать торцевую стену и переложить ее ближе к середине. На теплицу прежних размеров у нас бы стекол не хватало, а если ее площадь уменьшить где-то наполовину, то вполне доставало. В тепле мужчины застеклили рамы, точно так же промазав самодельной замазкой из глины, и водрузили на место.