Записки средневековой домохозяйки - Елена Ковалевская

Неожиданная смена в разговоре четче слов сказала мне, что епископ и Себастьян явно не хотят, чтобы я знала больше положенного. А может быть, они проговорились о чем-то, что мне не нужно было знать?..

– Так что мой вам совет, – продолжал он. – Удивите его величество чем-нибудь. Заинтересуйте! – И тут же поправился: – Я имею в виду – удивление в хорошем смысле этого слова.

– О, я поняла, ваше преосвященство… – протянула я. А что еще оставалось делать?..

Потом разговор перешел на нейтральные темы, и, как я ни пыталась узнать, что же Себастьян делает вместе с епископом, мне этого так и не удалось. Что епископ, что Себастьян, как опытные собеседники, с легкостью уходили от моих осторожных вопросов. Причем так успешно, что я даже не узнала, куда именно они отправляются.

Когда чай был допит, его преосвященство засобирался к отцу Митчеллу, именно у него он собирался остановиться на ночь. Я не возражала, мне и Себастьяна с гвардейцами вполне хватит. Судя по спокойному виду, по тому, как явно он не собирался вставать, он решил ночевать у нас. И теперь я судорожно думала, как же его разместить. Он, как сын герцога, привык к комфорту, к удобствам. К отдельной комнате, где не спят рядышком четверо взрослых мужчин и четверо шумных детей. Хотя…

А вот нечего было без предупреждения приезжать! Пусть теперь на общих основаниях! Пусть слушает храп и еще некоторые старческие звуки, которые издает мистер Гивел, сопение развеселой четверки сорванцов и вдыхает все ароматы, появляющиеся после тяжелого трудового дня. Несмотря на то что я гоняла мужчин мыться каждый день, когда они собирались вместе и раздевались, некоторый специфический запашок все равно присутствовал.

Когда я представила себе это, то с трудом удержалась от смеха. М-да… Вот лицо будет у Себастьяна!..

Проводив его преосвященство до экипажа (с ним отправились его слуга и один из гвардейцев), мы с Себастьяном остановились возле крыльца.

– Вы надолго к нам? – вежливо спросила я на всякий случай; и хотя епископ говорил, что завтра они собираются в путь, но мало ли…

– Завтра снова в дорогу, – порадовал меня тот. – А сегодня, увы, мне придется вас стеснить.

– Ничего страшного. Ваше пребывание нас нисколько не стеснит! – соврала я, почему-то заранее предвкушая вытянувшееся лицо маркиза, когда тот увидит, что будет спать вместе со всеми. – Только, боюсь, вам у нас будет некомфортно. Мало места, и все такое.

Но Себастьян лишь отмахнулся:

– Пустяки. Я не рассчитывал на многое…

Я с трудом проглотила шпильку, едва удержавшись от колкости. Хотя чего мне это стоило!.. Нет, ну каков наглец?! Не рассчитывал он на многое! Гляди-ка! Вот положить бы тебя в той развалине, в которую я сюда приехала! Тогда я посмотрела бы!

Я уже начала заводиться, но неожиданно последующими словами Себастьян умудрился пригасить мое возмущение:

– Я думал, что вся усадьба весьма в плачевном состоянии, и если по части дома видно насколько, то там, где вы приложили свою нежную ручку… Я отдаю должное вам и вашему труду.

И, неожиданно взяв мою ладонь, поцеловал. Я тут же вырвала руку и недовольно воззрилась на него. А Себастьян как ни в чем не бывало продолжил задавать вопросы:

– Вы не только руководите, но и участвуете в наведении красоты в доме и возле?

Я молчала, в упор глядя на него. Не совсем понимая, куда же он клонит, я предпочла предоставить ему возможность развивать свой монолог далее.

Это несколько смутило Себастьяна. На миг он замешкался, а потом пояснил:

– У вас руки в травяной зелени.

Я посмотрела на ладони. Из складок так и не вымылся до конца растительный сок. Неожиданно для себя я спрятала руки за спину, словно меня поймали на чем-то постыдном, а когда осознала, что сделала, – покраснела.

Увидев, как я залилась румянцем, мужчина вкрадчиво спросил:

– Скажите, а это на дороге были вы или не вы? В первый момент я растерялся, когда мне показалось, что маркиза может вот так, по-простому… А спустя несколько минут вы появились как благородная леди с прогулки. Так это были вы?

Я дернулась, точно от удара. Не знаю почему, но мне стало неприятно. До того момента, как я повстречала кортеж на дороге, меня не очень-то волновало, что я выгляжу как селянка. И деревенские, и мои люди уже привыкли к чудачествам хозяйки и не придавали этому значения. Ведь в церковь я ходила в положенном виде, соблюдала все правила приличия как в одежде, так и в поведении. Но сейчас…

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – жестче, чем следовало бы, ответила я и, тут же вспомнив, что лучшая защита – это нападение, начала напирать: – Хотя вам-то, собственно, какое дело, как выглядят мои люди? Кто у меня здесь ходит и в каком виде? Руки, видите ли, мои ему не нравятся?! А я что, должна сидеть прохлаждаться в тени, когда остальные от зари до зари надрываются?! Может быть, у вас там, в столице, барышням и положено сидеть, как каменным изваяниям, да только у нас здесь, в деревне, – это слово я выделила особенно желчно, – сколько потопаешь, столько и полопаешь! И если я занимаюсь посадкой растений, то…

– Миледи, я не имел в виду ничего дурного! – начал защищаться Себастьян. Он в шутку даже руки вперед выставил, словно я собиралась кинуться на него. Я же поняла, что стою, уперев кулаки в бока, как склочная торговка.

Ничего себе я разошлась!.. Приняв приличествующую женщине благородного сословия позу и поджав губы с досады, я двинулась по дорожке в сад. Это же надо – ни с того ни с сего так завестись?! Ладно бы он мне гадостей наговорил, так нет же, всего лишь попытался выяснить правду… Наверное, я слишком устала, больше, конечно, физически, чем морально, но хроническое недосыпание стало сказываться. А тут еще перед епископом пришлось два часа разыгрывать из себя «благородну мадаму», следящую за каждым неосторожным словом. И в итоге нервы натянулись, как струна, что даже малейший намек воспринимался словно оскорбление. Да, именно поэтому, а не из-за того, что я предстала перед маркизом в невыгодном свете.

– Миледи, постойте! – окликнул меня Себастьян.

Я обернулась. Мужчина неспешно шел за мной.

– Простите, если я чем-то вас обидел. Поверьте, я не со зла и не от желания вас расстроить. Миледи, прошу, уделите мне еще некоторое время.

Мне пришлось нехотя кивнуть. Правила хорошего тона не позволяют леди отказываться, если ее просит джентльмен. А тем более родственник – с какой-то затаенной мстительностью напомнила я себе.

– Давайте прогуляемся по саду, и я все расскажу вам, – меж тем продолжил Себастьян, поравнявшись со мной. И, видя мое сомнение, добавил: – Если хотите, вы можете взять с собой вашу служанку.

– Зачем? – совершенно искренне удивилась я.

– Вдруг вы опасаетесь оставаться со мной наедине, – без тени иронии ответил он.

Похоже, Себастьян принял мои странные действия за опасение находиться в его обществе одной. Видимо, настоящим леди так и полагалось делать, но…

– А надо? – спросила я.

Нахлынувшее нервное напряжение потихонечку отпускало.

– Что – надо? – не понял мужчина.

Он даже с шага сбился и, остановившись, изумленно посмотрел на меня. Я тоже вынуждена была замереть на месте.

– Мне нужно вас опасаться?

Себастьян не ответил, лишь посмотрел на меня, как на неразумное дитя, отчего я смутилась, и предложил руку. Я осторожно оперлась на нее, и мы пошли.

– У вас чудесный сад. – Похоже, маркиз решил зайти издалека. – Цветы великолепные, я таких еще нигде не встречал. Да и…

Я перестала его слушать. Светская болтовня надоела мне, еще когда пили чай с епископом. И теперь невольно мыслями я унеслась в будущее. Вот уже июнь на носу, скоро пойдут ягоды: первой – жимолость, за ней, пару недель спустя, клубника. И хотя ее немного, на небольшой урожай можно все же рассчитывать. Так незаметно и июль настанет. Там на подходе малина со смородиной, огурчики тем временем поспеют. Ох, дел-то сколько предстоит!..

– …не так ли, миледи? – оторвал меня от размышлений голос Себастьяна.

Я оторвала взгляд от тропинки и внимательно посмотрела ему в глаза. Солнце уже садилось, освещая его со спины, отчего казалось, что его темно-серые глаза как-то по-особому сияли.

– Если честно, милорд, то я не поняла ни слова из того, что вы мне сказали, – смущенно призналась я. – День был трудным, неделя еще не легче. У меня совсем нет сил, чтобы уделять время пустым разговорам.

– Вы очень стойкая женщина, – улыбнулся мужчина, и эта улыбка смягчила его черты. – Отправиться сюда, без надежды на поддержку…

Он взял мою руку в ладони и еще раз поцеловал. Сейчас я не стала ее выдергивать и лишь ждала продолжения.

– Вам, должно быть, невероятно тяжело. Да и не дело это, такой хрупкой женщине…

– А если сразу сказать правду и не добираться обходными путями? – спросила я прямо. Политес за вечер меня утомил.

Себастьян вздернул бровь, словно говоря: «Вот вы какая?»