Ледяная тюрьма - Дин Кунц

Капитан Горов стоял на мостике, на котором находились еще два моряка. На всех троих были надеты куртки с начесом, а поверх них черные дождевики с капюшонами, все трое были в перчатках. Двое молодых дозорных стояли спина к спине, один был обращен лицом к левому борту, второй — к штирборту. Все трое наблюдали через бинокли за горизонтом.

Тот казался адски низким и чертовски тесным, — так, во всяком случае, думал Горов, и чем дольше вглядывался он в кромку окоема, тем сильнее утверждался в верности своего мнения. И еще горизонт был безобразен.

Север далекий, да еще такой дальний, но отсветы полярных сумерек еще не совсем сошли на нет, и низкое небо пока слабо поблескивало. Зеленоватого, какого-то сверхъестественного оттенка свечение просачивалось через тяжелые штормовые тучи и насыщало собой атлантические виды, так что у Горова было впечатление, что он смотрит через тонкую пленку зеленой жидкости. Этот зеленоватый свет слегка освещал неистовствующее море и накладывал какой-то желтоватый отпечаток на пенистые гребни волн. Смесь мелких снежинок со снежной крупой сыпалась или, лучше сказать, хлестала с северо-запада: и крыло, опалубка мостика, блестящий черный дождевик Горова, комплекс лазерной связи, радиомачты — все было посыпано мелкой ледяной крошкой. Рассеивающие свет туманные образования еще больше затемняли угрожающий вид, а в северной части окоема кипящие волны вообще были скрыты серовато-коричневой смесью, столь густой, что казалось: мир перегородила плотная штора. Видимость по всему кругу четырех стран света колебалась в узких пределах от восьмисот до тысячи двухсот метров, но и эти показатели могли быть еще хуже, если бы сторожевые не использовали бинокли ночного видения.

За спиной Горова, на самом верху стального крыла уже пришла в движение тарелка спутниковой антенны, медленно поворачивавшаяся с востока на запад. Это непрерывное изменение угла приема не заметил бы случайно брошенный взгляд, а заметив, не понял бы смысла малозначительных перемещений. Но дело в том, что антенна была накрепко привязана к советскому спутнику связи, обращавшемуся вокруг планеты по точно выверенной приполярной орбите. Горовская шифрограмма ушла в эфир четыре минуты назад. Следящий механизм поворачивал тарелку вслед спутнику, подобно тому, как подсолнух следит за солнцем, так что, как только из Москвы придет ответ, он будет уловлен и обработан надлежащим образом.

Капитан мог уже теперь вообразить наихудший вариант реакции властей предержащих. Будет приказано передать командование кораблем первому помощнику Жукову, который посадит его под арест, выставит у двери карцера стражу, а сам продолжит выполнение разведывательного задания, согласно плану. Его дело будет рассмотрено в заседании военного трибунала заочно, то есть о приговоре он узнает только по возвращении на родину.

Но он надеялся, что Москва поведет себя поумнее. Ясное дело, Министерство в своих реакциях совершенно непредсказуемо. Да, коммунистический строй в прошлом, стали, пусть больше на словах, уважать справедливость и правосудие, но все равно до сих пор случается, что трибунал судит проштрафившегося офицера в отсутствие обвиняемого, то есть у того нет даже возможности как-то объясниться. Но Горов почему-то верил, что, вернувшись в центр управления кораблем, сможет победоносно бросить Жукову: «Вот видите, не одни дураки сидят в Министерстве». Начальство просто не сможет не заметить повода раскрутить на всю мощь пропагандистскую машину, да и стратегические выгоды дорогого стоят. Значит, руководство поступит более или менее благоразумно.

Он медленно поворачивался за биноклем, как бы подражая тарелочной антенне, и просматривал, градус за градусом, затянутый туманом горизонт.

Течение времени настолько замедлилось, что, казалось, вот-вот, и время вообще кончится. И хотя Горов понимал, что это лишь впечатление, неистовствующее море виделось ему как на замедленной киносъемке: высокие волны возникали, словно мелкая рябь из океана густой патоки. Каждая минута тянулась.

Бум!

Из вентиляционных отверстий в стальном корпусе запасной дрели полетели искры. Сама дрель задергалась, зашипела, ее повело, а потом она отрубилась.

Бурил Роджер Брескин.

— Какого дьявола? — только и сказал он, напрасно тыча пальцем в выключатель бура.

Тот упрямо не хотел работать. Пит Джонсон подошел к скважине и опустился на колени, чтобы поглядеть, что стряслось.

Все столпились возле скважины, ожидая самого скверного. Они, подумал Харри, как зеваки, глазеющие на дорожное происшествие — слава богу, пока тут ни искореженного остова машины, ни изуродованных трупов.

— Что с ним неладно? — спросил Джордж Лин, имея в виду бур.

— Ты бы корпус разобрал сначала. А то как ты узнаешь, что сломалось, — посоветовал Питу Фишер.

— Ага, буду я с этим сосателем ковыряться. И так ясно: ремонту не подлежит.

— Ты о чем? — спросил Роджер Брескин.

Показывая на снежную струйку, успевшую уже смерзнуться со старым льдом, хотя, казалось, она только что вылезла из отверстия наполовину вскрытого — уже третьего — ствола, Пит сказал:

— Смотрите. Вон там, черные крупинки, видите?

Харри присел на корточки и пригляделся к металлической крошке: черных крупинок было несколько.

— Зубья шестерен привода.

Все молчали.

— Проводку я, может, и починил бы, — наконец произнес Пит. — Но в запасе новых зубчатых колес у нас нет.

— И что теперь? — спросил Брайан.

С присущей ему мрачностью Фишер произнес:

— Теперь — назад в пещеру. Дожидаться полуночи.

— То есть поднять лапки и не дергаться, — отозвался Брайан.

Поднимаясь во весь рост, Харри сказал:

— Но, опасаюсь, это все, что нам пока по силам, Брайан. Другой бур улетел в пропасть, вместе с моими санями.

Дохерти потряс головой, не желая мириться с всеобщим бессилием. Он хотел действовать.

— А помните, как Клод говорил про ледоруб и ножовку? Если вырезать ступеньки уступами, то можно добраться до всех пакетов...

Француз не дал ему договорить.

— Это, может быть, и правильно, будь у нас неделя в запасе. А с этой бомбой нам и за шесть часов не управиться, если вырубать лестницу во льду. Не стоит транжирить энергию в надежде заполучить всего-то каких-нибудь четырнадцать метров безопасности.

— Хорош, кончаем, сворачиваемся, — скомандовал Харри, похлопав перчатками друг о друга. — Нечего торчать тут, мы так только теряем драгоценное телесное тепло. Дойдем до пещеры, там, укрывшись от ветра, и потолкуем. Вдруг еще до чего-нибудь додумаемся.

На самом деле надежды на это он не питал.

В 16 ч. 02 мин. центр дальней связи сообщил о получении радиограммы из Министерства военно-морского флота. Через пять минут шифрограмму уже удалось декодировать, и лист с распечаткой доставлен был на капитанский мостик. Никита приступил к чтению с некоторым трепетом.

РАДИОГРАММА

МИНИСТЕРСТВО ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА

ВРЕМЯ: 19 Ч 00 МИН МСК

ОТПРАВИТЕЛЬ: ДЕЖУРНЫЙ ОФИЦЕР

ПОЛУЧАТЕЛЬ: КАПИТАН Н. ГОРОВ

ПРЕДМЕТ: ВАШЕ ДОНЕСЕНИЕ НОМЕР 34-Д

СЛЕДУЕТ ТЕКСТ РАДИОГРАММЫ:

ВАШ ЗАПРОС ИЗУЧАЕТСЯ АДМИРАЛТЕЙСТВОМ ТЧК ПРИНЯТИЕ РЕШЕНИЯ НЕМЕДЛЕННО НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ ВОЗМОЖНЫМ ТЧК ТЕЧЕНИЕ ЧАСА ПРОИЗВОДИТЕ ПОГРУЖЕНИЕ ЗАТЕМ ПРОДОЛЖАЙТЕ ВЫПОЛНЕНИЕ ПЛАНОВОГО ЗАДАНИЯ ТЧК ДАЛЬНЕЙШИЕ РАСПОРЯЖЕНИЯ КАСАТЕЛЬНО ЗАДАНИЯ ЛИБО НОВЫЕ ПРИКАЗЫ БУДУТ ПЕРЕДАНЫ ВАМ 17 Ч 00 МИН ВРЕМЯ ВАШЕГО ЧАСОВОГО ПОЯСА ТЧК

Горов был разочарован. Нерешительность Министерства только усугубляла и без того тягостное напряжение в его душе. Значит, предстоит ждать еще час.

Горов повернулся к двум морякам на мостике.

— Очистить мостик.

Началась подготовка к погружению. Дозорные прибрали бронированную башню и перевели стойки на обороты погружения. Капитан запустил нечрезвычайную штатную тревожную сигнализацию — два коротких звука, две зуммерные посылки должны прозвучать через четко назначенный интервал времени по всему кораблю, из всех динамиков во всех каютах и рубках — и покинул мостик, потянув за талреп люка, прежде чем начать спускаться вниз.

Вахтенный рулевой повернул штурвал и скомандовал:

— Задраить люки!

Горов поспешил к командному пульту с клавиатурой в рубке управления. По второму сигнальному гудку воздухозаборные отверстия в балластных резервуарах открываются, а это означает, что морская вода заполняет промежуток между двумя обшивками корабля. Пока же по правую руку от Горова находился мичман, в обязанности которого входило наблюдение за красным и рядом зеленых индикаторов на борту. Зеленые сигналы сообщали о состоянии люков, впускных и выпускных отверстий и сопел, выхлопных патрубков и тех единиц оборудования, что либо непосредственно соприкасались с морской водой, либо выступали вовне, относительно общего контура корабельной массы. Световой индикатор красного цвета соседствовал с меткой: «Передающий комплекс лазерной связи». Когда литник лазера и сопряженное оборудование убирались в нишу под верхней поверхностью крыла и после того как герметизация завершалась, то есть все крышки люков были надлежаще задраены, этот красный сигнал гас, а вместо него загоралась лампочка, свидетельствующая о безопасности.