Взрыв - Сергей Леопольдович Леонтьев

– Да, что все это значит? – спросила Оксана.

– Это значит, что майор занимается делом цеховиков. Только с другой стороны.

– С какой? – удивилась девушка.

– Со стороны цеховиков и работающих на них бандитов.

– Так ты думаешь, он что… Он подкупленный милиционер?

– Думаю, – решительно сказал Андрей. – И у нас он тетрадь искал.

– По поручению бандитов?

– Да.

– Но как же… – Видно было, что Оксане трудно подобрать слова, хотя обычно проблем с этим у девушки не было.

– Но ведь… коррупция бывает только у них, у капиталистов?

– Ха, – развеселился Коля, – ты это в «Правде» вычитала?

– Ну и в «Правде» тоже, – смутилась Оксана.

Коля махнул рукой и посмотрел на Андрея.

– Старик, говорил я, что тетрадь в милицию нести не надо?

– Говорил.

– Я был прав?

– Прав, – легко согласился Андрей, – но тетрадь в милицию мы с тобой отнесем.

– Зачем? – изумился Коля. – Да и тетради у нас нет, она же у…

– Вот она, – перебил друга Андрей, доставая из портфеля зеленую школьную тетрадь в сорок восемь листов.

Седьмой день после взрыва на станции Сортировочная.

Москва, Чистые пруды

День был сухой и солнечный, но людей на бульваре было не много. Рабочий день, редкие прохожие спешили по своим делам, шахматисты еще не заняли скамейки, ресторан «Джалтаранг» закрыт, столики на веранде у воды убраны. Никто не тревожил вниманием прогуливающуюся вдоль берега пару. Высокий грузный мужчина в распахнутом длинном пальто недовольно морщился. Видно было, что пешие прогулки он не любит. Мужчина старательно обходил оставшиеся после вчерашнего дождя лужи и внимательно смотрел под ноги, стараясь не испачкать безукоризненно начищенные ботинки.

– Зачем ты меня вытащил? – выговаривал он спутнику болезненного вида с желтушным лицом, худому лысому субъекту в болоньевой куртке. – Могли бы завтра спокойно переговорить у писателей.

– Не могли, дело срочное.

– Хорошо, излагай, только без «воды», у меня в два совещание в главке.

Грузный мужчина, известный в узких кругах как Директор, сделал попытку перепрыгнуть очередную лужу. Попытка не увенчалась успехом. Правый ботинок потерял блеск. Директор выругался и нетерпеливо посмотрел на лысого, кое-кому известного под псевдонимом Бухгалтер.

– Мой человек в С. доложил, что наместник вышел из-под контроля.

– А конкретно?

– Конкретно я вам докладывал, что он без согласования организовал второе производство.

– Докладывал, помню.

– По каким-то причинам он решил это производство ликвидировать. Мой человек полагает, что это связано с шантажом. Один из его сотрудников собрал компромат.

Директор снова выругался.

– Следовало ожидать. Что хочет, денег?

– Нет, хочет войти в долю.

– Понятно. Ну и что, пусть наместник ликвидирует шантажиста и закроет второе производство.

– Он так и сделал. Только потерял чувство меры: устроил в С. форменную бойню. Там был взрыв станции…

– Да, про взрыв я слышал.

– И сразу после взрыва наместник взорвал свой цех.

Директор в изумлении повернулся к бухгалтеру.

– Он что, рехнулся?

– Так я и говорю, потерял чувство меры.

– А стацию тоже он взорвал?

– Мой человек разбирается.

– Все?

– Если бы! Он начал свидетелей убирать. Все сводки происшествий убитыми швейниками заполнены.

Директор остановился посередине лужи, но даже не заметил этого.

– Что ты предлагаешь?

– Надо срочно послать в С. ревизора.

Директор подошел к берегу, постоял, задумчиво глядя на усыпанную листьями темную воду. Сказал, не поворачивая головы:

– Свяжись с Юристом. У него есть человечек из Караганды. На нем кагэбэшник висит. Пусть срочно вылетает.

– Хорошо.

– Ты в своем осведомителе уверен?

Бухгалтер покачал головой.

– Разве можно быть в ком-то уверенным?

Впервые за время разговора Директор улыбнулся.

– Можно. Во мне. Все, я на совещание. Вечером доложишь.

Подплывшие за угощением белые лебеди разочарованно вернулись на середину пруда и лениво закружили по гладкой поверхности в ожидании новых посетителей.

Восьмой день после взрыва на станции Сортировочная.

Город С., областное управление Министерства внутренних дел

Визит в общежитие не был напрасным, но и желаемого результата не принес. Очевидно, что доктор и его девчонка знают, где тетрадь. Но не прячут ее в комнате. Иначе на вопрос в лоб непременно бросили бы взгляд на место, где она лежит. Кстати, и верзила, друг Сергеева, тоже про тетрадь знает – в этом Елагин был уверен. За время работы следователем майор провел сотни допросов, научился читать мимику, движения, эмоциональную реакцию допрашиваемых. И ошибался крайне редко.

Так где же тетрадь? У Сергеева на работе? Дома у приятеля? В каком-то другом месте? Прижать бы девчонку – без поддержки доктора мигом расколется. Только как это сделать? Официально дела у него нет, вызвать на допрос повесткой опасно, следы останутся. Да и времени нет. Прибыл ревизор из Москвы.

Елагин сидел за столом в рабочем кабинете в глубокой задумчивости. Дверь запер, телефон отключил. Он чувствовал себя канатоходцем над пропастью. Игра вступила в решающую фазу, и теперь каждый неверный шаг может быть последним. Ферзь, конечно, чудовище. Но чудовище свое, понятное и предсказуемое. Московские кураторы – другое дело. Не только гораздо влиятельнее, но и гораздо страшнее. Почувствовав угрозу для себя, будут действовать еще более жестко и безжалостно, только умнее, чем Ферзь.

Появление ревизора не входило в планы Елагина. Майор надеялся, что урегулирование ситуации москвичи поручат ему, дадут соответствующие полномочия. Может быть, пришлют кого-то в помощь. Вместо этого поздним вечером в дверь позвонил угрюмый мужик, назвал пароль и предъявил письмо с кодовыми словами и знакомой подписью, которое сжег в пепельнице после прочтения. Содержание письма было недвусмысленным: руководство операцией переходит к предъявителю, майор поступает в его распоряжение. Елагин не знал, прибыл ревизор один или с группой, не знал, какое получил задание, кто он в «гражданской» жизни. Правда, по последнему пункту у майора сомнений не было, как говорится, рыбак рыбака… Из столицы прибыл коллега, бывший или действующий, опытный, матерый, опасный. С непроницаемым видом выслушал отчет Елагина, задал несколько дельных вопросов, уточнил адреса фигурантов. Ничего не записывал, но Елагин был уверен, что все запомнил. Потребовал сидеть тихо и ничего не предпринимать до новых распоряжений. Ушел так же внезапно, как появился.

Тихо сидеть и непонятно чего дожидаться Елагин не собирался. Необходимо опередить ревизора и достать тетрадь. Тогда в руках появится сильный козырь и можно будет торговаться, ставить свои условия.

«Еще посмотрим, кто будет руководить операцией, – думал майор. – Я, который здесь все про всех знаю, или этот приезжий выскочка. В конце концов, дома и стены помогают. Первым делом нужно вытащить из общежития девчонку. Как? Есть одна мысль…»

Часть 3. Эндшпиль

Призрак пешечного окончания нависает над доской, когда в результате разменов оставшиеся фигуры могут покинуть