Пламя Сердца Земли - Светлана Багдерина

Довольный кузнец убежал сообщать товарищам по оружию массового поражения тактику на ближайшее время, а Граненыч снова прилип к окуляру и, пожевывая обветренными губами, то и дело бормотал, отвечая каким-то своим, невысказанным мыслям:

– Ничего… Мы еще повоюем… Мы еще посмотрим, кто кого…

Мужики при котлах со смолой – котловые – переглянулись, кивнули друг другу и стали разводить под огромными закопченными посудинами огонь.

День обещал выдаться жаркий.

Под непрекращающимся обстрелом бревнами, камнями, стеновыми блоками, кусками старой кирпичной кладки[84] и прочим строительным мусором Костею пришлось трудиться над прокладкой прохода в линии Граненыча почти час. Причем последние несколько десятков метров он продвигался вперед исключительно под прикрытием поспешно собранного домика-тарана.

Чем ближе подходил он к валу, оставляя за собой относительно ровное пространство шириной в пять метров, не доросшее еще до почетного звания дороги,[85] но уже не щетинившееся кольями и бревнами, тем больше предметов – тяжелых и колючих – сыпалось на его защитное укрытие.

Домик не дополз до вала метров пятнадцать и остановился, и тут же в мокрые мешки с песком, составляющие его броню, впились десятки стрел с горящей паклей.

– Не-а… Ничего его, гада, не берет… – разочарованно сплюнул мужик в малиновой шапке, опуская лук. – Обложился мешками как подушками… Каменюкой его бы сейчас хорошей припечатать: небось, только так бы его избушка крякнула…

– Слишком близко подобрался, – с сожалением поморщился Граненыч, выглядывая из-за зубца и наблюдая, как вал начинает медленно, но неуклонно сам по себе осыпаться в ров, словно разравниваемый невидимой лопатой.

– Не добыли еще такую каменюку, чтобы его гадскую избушку прошибла, – хмуро отозвался Семен, оторвавшись на минутку от своей «аленушки». – Глаз даю – сам лично в него два раза попал, и хоть бы хны!.. Трещит, да лезет!..

– Да уж… Прет, как лось… Всё нипочем… – злобно прищурился лучник.

– Из чего она у них только сделана?..

– Не иначе, из дуба. Да колдовством подперта.

– Да… Бают, он самый сильный колдун во всем Белом Свете…

– Похоже…

– Наш-то супротив него, поди, не потянет.

– Да куда уж… Энто как теленку с медведём бодаться…

– Наш-то в магах без году неделя, а тот-то, говорят, старик…

– Да-а… Парень-то он неплохой, вроде, да опыту, поди, маловато будет…

– Да ладно, не стони, Ерема, раньше времени. Может, еще и сдюжит наш парень-то.

– Да хотелось бы…

– Бы, да кабы…

– А кстати, где твои горшки закопаны, чародей? – спохватился главком, оторвавшись от подзорной трубы, хотя и невооруженным глазом было теперь видно даже слишком хорошо. – Не пора ли?

– Кажется… они между бревнами были… прямо на бывшей дороге… перед варом… то есть, пелед валом… но он до них не дошел… и в бару тоже вара пыла… то есть, в вару бара пыла… пала бала…

– Эй, Агафон, с тобой все в порядке? – тревожно потряс за плечо специалиста по волшебным наукам Митроха, когда беспомощные попытки того поведать миру про пару горшков, закопанных в вал, незаметно сошли на нет и больше не возобновились. – Ты чего?

– А?.. Что?.. – встрепенулся маг, словно очнувшись ото сна. – Да, я… это… да-да… Что ты говорил? Ты что-то говорил, то есть?..

– О чем задумался, говорю?

Чародей повернул к Митрохе бледное, почти обескровленное лицо и прошептал:

– О том, сколько усилий потребуется Костею, чтобы если не своротить башню, то выбить ворота… И что мы будем делать потом…

– А я думал, на этот случай у нас есть ты, – удивленно уставился на заместителя по вопросам волшебства Митроха.

– Я?!.. Я?.. Я… – Агафон и впрямь словно очнулся от кошмара. – Есть я?..

Он протер глаза руками, потряс головой, оглядел Митроху, словно видел впервые, приложился лбом к холодному камню зубца, за которым прятался все это время, оторвался от него и снова уставился на главкома.

– Я. Да, конечно, у нас есть я!.. К-кабуча! У нас же есть я!!!.. Это он привык не ставить меня ни во что! Позор семьи, да? Недоумок, да? Суповой набор, да?.. Да провались ты сквозь землю, милый дедушка, понял!.. Я не боюсь тебя!.. Не боюсь!.. Это ты меня скоро будешь бояться!.. – Агафон разошелся-раскипятился, гордо выступил в полный рост из-за своего укрытия, ставшего с утра практически родным, и с чувством показал замершему бронированному домику-тарану кулак.

Угроза получилась не ахти какая, по крайней мере, Граненыч размерами кулака был не впечатлен, но это всё же было лучше, чем умирающий лебедь, которого он наблюдал еще несколько минут назад.

– Мы еще ему покажем, – сурово поддержал его Митроха и успел втянуть в безопасность прежде, чем их единственного специалиста по волшебным наукам подстрелили неприятельские лучники.

Две стрелы просвистели в опустевшем секунды назад пространстве и улетели падать в город, а Агафон жизнерадостно потер руки и снова выглянул из-за зубца, но на это раз уже не как заяц из ловушки, а как охотник из засады.

– Пусть подходит, – широко ухмыльнулся маг и полез в рукав. – Мы ему устроим… сюрпризик…

Все дружинники и ополченцы в пределах слышимости оторвались от своих дел[86] и дружно вперились взглядом в чародея, ожидая, что он сейчас достанет из рукава что-нибудь интересное: меч-кладенец, топор-саморуб, копье-самотык или, на худой конец, голубя. Но он достал всего лишь маленький скучный кусочек пергамента и, вместо того, чтобы насылать на наступающих порчу, сглаз или вселенский потоп, углубился в чтение.

Впрочем, читать ему долго не пришлось, потому что участок вала напротив ворот наконец-то полностью засыпал ров, и наступающие восторженно взревели, приветствуя свой первый успех. А перед воротами образовалась вязкая даже на вид перемычка из жидкой грязи, по которой треугольная непробиваемая избушка, приводимая в движение силой нескольких десятков зверолюдей, снова настойчиво, хоть и медленно, рывками поползла вперед…[87]

Увлеченные обстрелом приближающегося тарана, лукоморцы не обратили внимания на маленькую фигуру в черном, спину которой прикрывали двое верзил со щитами в свой рост,[88] чрезвычайно быстрым шагом удаляющуюся от театра военных действий, открывающего сезон первой премьерой.

На груди у замухрышки болтался белый камень на золотой цепи.

– Сейчас-сейчас… – пропел себе под нос Агафон в предвкушении поединка двух великих магов, засовывая заветный пергамент на старое потайное место в рукаве. – Сейчас… Сейчас прольется чья-то кровь, сейчас прольется чья-то кровь…

– Прольется, – басом подтвердил Граненыч и стал с интересом наблюдать за приготовлениями к отражению первой атаки.

Обученные солдаты действовали как хорошо смазанная машина и в лишних командах не нуждались. Задыхаясь от встречного ветра и скорости, на крышу приземлился курьер на Масдае – не кто иной, как Саёк, посланный Граненычем за подкреплением сразу, как только Костей стал громить линию обороны, и радостно доложил:

– Пять сотен по вашей светлости приказу прибыли и ждут внизу, ваша светлость князь Грановитый!

– Хорошо, спасибо, пусть будут готовы. А ты пока облети всю стену, погляди, не идут ли где такие же приготовления к штурму, – деловито кивнул Митроха, дождался звонкого «Будет исполнено!» и повернулся к магу.

– Ну что у нас там с горшками?

– Я уверен на сто пятьдесят с половиной процентов, что мы их закопали вон там и больше нигде… – прошептал тот, и из-за зубца в направлении предполагаемого захоронения горшка с горючей смесью высунулась сжатая в кулак рука мага.

Но не успели защитники подумать, не принялся ли их чародей снова грозить отсель неприятелю, как за ней последовал кусочек головы с прищуренным в прицеливании глазом, и не успели вражеские снайперы среагировать, как таран приблизился к примеченной магом точке.

Не раздумывая больше, Агафон выкрикнул короткое заклинание и выбросил вперед пальцы в имитации взрыва. Потом еще раз, и еще, и еще…

Зрители присели и закрыли головы руками.

Долгие секунды, сложившиеся в минуту, ничего не происходило, и самые отважные (а, может, самые любопытные) не выдержали и осторожно высунули носы из укрытий – и не прогадали.

– Смотрите!!!..

– Таранщикам подкрепление бежит!..

– Обнаглели!..

– Думают, раз минуту не постреляли, так значит, и дома никого нет?..

– Отсекайте!.. Не пускайте!..

И, следуя приказу Граненыча и зову сердца, лукоморцы снова обрушили на осмелевшее Костеево воинство все предметы, пригодные для метания и оказавшиеся у них в данный момент под рукой. И лишь один ополченец в малиновой шапке на мгновение отвлекся от своего полезного и увлекательного занятия и недоуменно уставился на Агафона:

– Ваше премудрие… а я что, один взрыва не слышал, или у меня со слухом чего?..