Убийца, мой приятель (сборник) - Артур Дойл

– Вообще-то сказать, сэр, были и другие истории, когда мои пути-дороги пересекались с путями полиции, – продолжил свои воспоминания дорожный ветеран, когда мы, взобравшись наверх, тронулись дальше. – Представьте себе: лучшего в моей жизни клиента полиция заарестовала, когда я привёз его до места назначения. Денежный был клиент! Эх, кабы они малость ещё потянули, я бы заработал на нём целый сороковник. А так чуток не хватило. Ну да и то хорошо!

И здесь, с кокетством рассказчика, знающего, что успел завоевать внимание аудитории, извозчик мой замолчал и принялся с интересом оглядывать окрестности, насвистывать себе под нос какой-то мотивчик; наконец дошла очередь и до погоды: он отпустил несколько глубоких замечаний по её поводу.

– Так что же произошло между вашим денежным клиентом и полицией? – спрашиваю я после приличествующих случаю реплик и пауз.

– Да что ж произошло? История эта не такая длинная, – заявляет он, добродушно возвращаясь к теме. – Еду я однажды утром по Воксхолл-бридж, и вдруг на углу Миддлсэкс-энд останавливает меня эдакий скрюченный старикашка в очках и с огромным кожаным саквояжем в руке. Адреса не называет, а говорит так: «Езжайте себе помаленьку, не важно куда, на ваш выбор. Главное, не растрясите меня, а то я человек старый, недалеко и до беды».

Садится, значит, в кеб, закрывается наглухо, даже окна занавесил. Возил я его часа три, пока он не высунулся из окна и не сказал, что хватит. Щедро расплатился со мной – всё честь честью, а сам всё стоит со своим большущим портфелем в руке и не уходит. Что-то себе думает. Я тоже жду. Тут он и говорит мне:

– Вот что, извозчик!

– Да, сэр, – говорю, приложившись рукой к котелку в знак почтения.

– Вы, как я вижу, малый приличный и не ездите сломя голову, как другие. Готов договориться с вами на такие прогулки ежедневно. Доктора, знаете ли, для моциона прописали мне такие неспешные поездки по городу, а вам ведь, в конце концов, всё равно, кого везти: не того, так другого. Пусть уж лучше это буду я. Будьте завтра в то же время на том же месте! Идёт?

Ещё бы не шло! Короче говоря, месяца четыре я каждое утро подбирал этого старика с его тяжёлым саквояжем на том же углу и возил его часа три по лондонским улицам. Он был пунктуален, ни одного дня не пропустил, расплачивался щедро. Я, раз такое дело, и упряжь обновил, и рессоры заменил, и маршрут особый подобрал, чтоб поменьше трясло. Всё честь честью. Я не говорю, сэр, чтоб я клюнул на эту его историю с докторами. Хотел бы я посмотреть на доктора, который прописал бы своему пациенту такой странный рецепт – трястись три часа в полуденную жару, наглухо запершись в громыхалке! Но моё правило – не совать нос в чужие дела. Знать слишком много – такое никогда не доводит человека до добра. Хотя, признаюсь, меня и брало иной раз любопытство: что это за странности такие? Но чтобы там следить или выяснять чего – ни-ни, такого не было, сэр! У него свои дела, а мне своих забот хватает.

И вот однажды подъезжаю я к месту, где обычно высаживал своего загадочного седока (к тому времени у нас было жёстко установлено место не только посадки, но и высадки), как вижу: стоит бобби[19] и весело эдак поглядывает, как я подъезжаю, словно у меня ему какой гостинец припасен. Только я остановился, мой старичок вместе со своим саквояжем прыг! – и попадает прямо в объятия этого бобби.

– Вы арестованы, Джон Мэлоун! – говорит полицейский.

– На каком основании? – интересуется мой пассажир, спокойный, как творожная запеканка.

– Основание – подделка денежных знаков Центрального банка, – с тем же спокойствием ответствует бобби.

А тут рядом ещё и второй констебль появился.

– Так, значит, закончена игра! – говорит мой старикан, снимает очки, седой парик и накладные баки и предстаёт в облике стройного и щеголеватого молодчика, на которого и посмотреть приятно.

– Пока, извозчик! – крикнул он мне на прощание. И пошёл себе меж двух полисменов, тогда как третий шёл сзади и нёс его саквояжик. Больше я его и не видел.

– Но зачем ему понадобился ваш кеб? – недоумевал я, не на шутку заинтригованный этой странной историей.

– Как – зачем? Да где ж ему ещё было своими делами заниматься? Весь инструмент у него с собой, в саквояже. Не на съёмную же квартиру подаваться? Сидеть по нескольку часов взаперти – это и подозрительно, и привлекать внимание. Народ везде любопытный: кто-нибудь в окно углядит, а кто-то и замочной скважиной воспользуется, чтоб узнать, какие там секреты жилец себе позволяет. Тогда что? Снять отдельный дом? Наглухо занавесить окна, не нанимать слуг? Так это ведь ещё подозрительнее. Нет, сэр, лучшего места, чем закрытый кузов громыхалки, во всём Лондоне не сыскать! Всё это Мэлоун правильно рассчитал. Не учёл только того, что полиция к нему уже давно подбирается. Вот они его, голубчика, в конце-то концов и накрыли… Тпру-у-у!!! Куда прёшь, слепой чёрт! Нет, каково! Вы видали, сэр? Чуть не вмазался в нас своей телегой, леший безрукий! В общем-то, сэр, я так думаю: коли посчитать, сколько воров и грабителей, а может, даже убийц проехалось за эти сорок семь лет в моей громыхалке, так я, пожалуй, целый Ньюгейт[20] перевёз. Ведь этого парня, фальшивомонетчика, прямо у меня на глазах сцапали – только поэтому я о нём и знаю. А как с остальными? Вспоминаю сейчас, к примеру, такой случай – так он будет похуже двух предыдущих, вместе взятых, если, конечно, только я правильно раскусил, что то была за птица. История эта тяжёлой гирей лежит на моей совести, потому как, думаю, спохватись я вовремя, я бы мог предотвратить большое несчастье. А теперь, из-за своей манеры не совать нос в чужие дела, я как бы некоторым образом и соучастник… Во как!

– Так во что же вы снова вляпались? – не выдержал я.

– А вот вы попробуйте сами рассудить, сэр. Лет эдак десять назад – точнее сказать не могу, всегда был слаб на даты – сел ко мне какой-то моряк, здоровенный такой рыжеусый детина. Велел ехать к докам. После той истории с фальшивомонетчиком – вы помните? – который так злоупотребил моим доверием, я решил прорезать небольшое оконце – да вот это самое, к которому сейчас прижался носом ваш мальчуган, – потому как приватность приватностью, но должен же я знать, что там творится у меня внутри? Так вот, уж не знаю, что меня в нём насторожило, только решил я за этим морячком приглядеть. Ну и я вам доложу, сэр, что малый всю дорогу сидел с каким-то здоровенным куском угля в обнимку, прямо-таки любовно держа его у себя на коленях, словно какую хрупкую драгоценность. Я, понятное дело, решил, что парень просто залил под завязку цистерны ромом и может теперь начать чудить. Вот я и приглядывал за ним всю дорогу. Оконце, как можете видеть, небольшое, и изнутри не разберёшь, смотрит ли кто в него снаружи. Так вот, я смотрю, он что-то там нажал на этой глыбе угля, и она раздалась на две половины, а внутри оказалась вроде как полость. Я так кумекаю, что это было что-то вроде небольшого сундучка, снаружи загримированного под глыбу угля. Во-от какие дела… Ну, я тогда ничего больше не понял, а как он вышел в этих доках и расплатился, так я и вовсе выбросил эту историю из головы. А вслед за этим случился тот взрыв в Бремерхафене, и поползли тогда всякие слухи об этих угольных бомбах… Во-о! Тогда только я и сообразил, что такое происходило прямо у меня на глазах. Такого-то молодчика я провёз на своей громыхалке. Ну, ясное дело, я сообщил в полицию, да, видать, поздно было: никаких концов они не нашли.

– ???

– Как, сэр? Вы не знаете, что такое угольная бомба? Ну, скажем, парень страхует своё судно на сумму гораздо больше, чем оно само стоит, понимаете? Ну так вот, идём дальше: как теперь ему, спрашивается, быть, чтобы… Догадываетесь, да? В замаскированный под кусок угля сундук этот тип прячет заряд динамита или другой какой подлой дряни, которой сейчас понапридумывали. Затем он оставляет свою бомбу среди запасов угля, который берётся на борт корабля. В конце концов этот уголёк попадает в топку – и тут бум!!! Корабля и след простыл. Вот теперь и поговаривают, что не один, далеко не один корабль пошёл ко дну подобным образом.

– Да, жизнь у вас, как я погляжу, богата приключениями, – подвёл я итог, ибо мы прибыли наконец к месту своего назначения.

– Ах ты ж ведь! Чуть мимо вас не провёз, голова моя садовая! Вот же она – «Александра»! Приехали. Но, в общем, вы, конечно, правы, сэр. Приключилось со мною много разного, и всё это – святая правда, как слова Евангелия… Коли ваша хозяюшка пожелает прокатиться за город, воздухом подышать или ещё что – милости просим, сэр, весь к вашим услугам. Мой адрес: Коппер-стрит, девяносто четыре. А сами изволите пожелать, милости прошу ко мне на козлы, и я вам расскажу истории куда удивительнее сегодняшних – их мне не занимать стать… Ой, ваш парнишка, как погляжу, уже рвётся наружу, как бы чего не сломал, да и жёнушка ваша колотит в окно пляжным зонтиком. Осторожнее, сэр, вставайте на подножку, не промахнитесь! Вот так! Правильно! Не забудьте адрес: Коппер-стрит, девяносто четыре! Удачи, мэм, и вам, сэр, удачи!