Deep space empires. Сиф - Алекс Кинсен

Утром его опять не оказалось рядом. Но я была на удивление расслабленной, собранной и спокойной. Возможно, на мне сказалась такеловы медитации, и я быстренько решила опробовать их результаты на практике с Туан.

Она больше никак не комментировала моё отсутствие, мои ночи с Тероном, лишь её губы были сжаты плотнее обычного. У меня вновь не получалось то, что она от меня требовала, и это явно начало раздражать её больше обычного.

— Зачем ты возишься со мной? Если у меня не получается?

Туан продолжила нападать.

— Ты напоминаешь мне мою дочь. такая же инфантильная дурочка, верящая в то, что все вокруг должны быть милыми и благородными. А теперь она мертва. Потому что не хотела учиться выживать. Потому что я не научила! Но тебя я научу! — И она впечатала меня в стену.

Стоящий в дверях Гадарт довольно потер руки:

— А мне можно так? Давно хотел.

— Встань в очередь. — Злобно бросила Туан.

— Не понимаю, зачем ты с ней возишься. Архонт поиграет с ней, отвезёт к старейшинам, и пусть они разбираются. Тебе какое до всего этого дело? — Он смотрел на неё сочувственно, словно на неразумное дитя.

Туан остановилась и долго смотрела в пол. Затем медленно подняла на него твёрдый взгляд:

— Просто помоги мне с ней. Она совсем как Триша. Маленькая и беззащитная. Я не хочу, чтобы Сиф погибла потому что мне тоже некогда было ею заняться.

Гадарт смерил её понимающим взглядом, хмыкнул и выдал:

— Лично я не стал бы ставить в один ряд твою дочь и это хлипкое недоразумение. Но если для тебя это так важно.

В этот момент мне ужасно захотелось врезать Гадарту, к которому я в целом не плохо относилась, ведь он был вполне себе беззлобный малый. Но он завирается, и поэтому мне очень захотелось, чтобы он на меня напал. Ступни так и просились врезаться ему куда-нибудь между глаз. И он меня не подвёл, налетев всей своей массой. Я вдруг осознала, как здорово было бы сейчас просто потанцевать, после чего ласково и быстро вывернулась из его неласковых объятий, огладила коленкой по мужскому достоинству, а затем произвела массаж гадартовой ушной раковины одной из зудевших от нетерпения пяток. Затем картинно остановила своё вращение и, паясничая, с улыбкой поклонилась оторопевшей Туан.

— Ну, всё, зверёк, тебе кранты. — Всё ещё корчившись и придерживая пах, прокряхтел Гарт.

Туан же резко включила деловой тон:

— Так-так. — Радостно потёрла она руки. — Гарт, я тебя не узнаю, ты что пьяный? Или совсем растерял свои навыки, просиживая попу в командном составе?

— Да я просто не ожидал. — Гадарт резко выпрямился, и тут я вспомнила, что он — стратег десантных войск. Тогда почему он так странно легко дал с собой справиться?

— Гадарт, я знаю, что поперёк горла тебе, но, знай, что это не взаимно. Не знаю почему, но вся твоя неприязнь не находит во мне никакого отклика.

Я всё ещё добродушно смотрела на него. Он почесал затылок, покачал головой и выдал коронное солдафонское:

— Бабы. Сил на вас никаких нет. Ладно. Будем тренировать её вместе. Потенциал есть. Изворотливая и гибкая. Надо сделать это её основной фишкой и научить драться сразу с несколькими противниками.

С тех пор время понеслось настолько быстро, что за весь следующий месяц мне так и не удалось еще раз увидеть своих земляков. Туан составила расписание так, что мы ни разу не совпали с ними в общем пищеблоке, куда у меня были силы приходить лишь на завтрак и обед. Ужин я с трудом осиливала в своей каюте, и каждую ночь, когда я уже практически засыпала ко мне приходил Терон. Каждая ночь была еще слаще, чем предыдущая, но каждую ночь он не разговаривал со мной. Его страсть была запредельной, и я видела, что для него это был не просто секс. Это были чувства: сногсшибающие, заставляющие гореть и плавиться чувства. Чувства без слов.

Спустя десять дней такого графика, я пришла к нему на мостик, чтобы попросить о разговоре. Женщинам всегда нужно во всём разобраться, и я — не исключение. Конечно, начинать разговор при всех не стоило, и я задала пару незначительных вопросов, на которые получила вежливый и вполне доброжелательный ответ. Но он словно избегал визуального контакта, смотря куда угодно, только не на меня. Отвечал так, словно скажи он на пару слов больше, это приведёт к колоссальной растрате его жизненной энергии, а потому он будет экономить. И энергию и слова.

— Мне нужно поговорить наедине. — Твёрдо сказал я.

— Вечером. — Сказал он, отворачиваясь.

Но вечером сценарий наших страстных свиданий повторился вновь: он пришёл слишком поздно, вновь не желая разговаривать. А мой разум был затуманен его ласками настолько, что о необходимости разговора я вспомнила только утром, когда моего императора четырёх галактик, как обычно, не оказалось рядом.

Изредка меня вызывал к себе Такела-Ану, где в процессе медитаций загружал в мой бедный мозг, занятый подростковыми любовными терзаниями, кучу информации, которая должна была меня просветлить и поставить на духовный путь. Мне казалось, что всё это без толку. Но я ничему не сопротивлялась.

Единственное знакомство, которое сложилось у меня само собой, оказалось, как ни странно, со спасёнными с Дехра-Тау тиутиоаданцами. Они были больше похожи на что-то среднее между орангутангами и весьма упитанными волосатыми людьми, одетыми в космический комбинезон. Только уши были остроконечными и свисали вниз. Когда они выражали эмоции, то иногда прядали ими, навостряли или опускали. Так что иногда мне приходилось сдерживать улыбку. Пару ребят, которые по утрам выходили на пробежку по кольцу нижней палубы, звали Ираон и Ак-Тайя. Ак-Тайя к тому же оказался капитаном горе-корабля, застрявшего на Дехра-Тау. На все вопросы о том, как они оказались на этой планете, что забыли там и почему не смогли улететь, они отмалчивались, как дети. Но о незначительных вещах мы вполне себе мило болтали и даже шутили. Надо сказать, что я очень удобно прикрывалась их компанией во время пробежки, когда к нам несколько раз пытался присоединиться Айко. Очень быстро он раскусил мой манёвр и благоразумно отступил. Его я тоже видела очень мало.

По истечении месяца, за который Туан и Гадарт тренировали меня с ретивостью терьеров, обнаруживших свежую пластиковую бутылку, я почувствовала необычные для себя изменения. Вместе с увеличивающейся выносливостью и окрепшими мышцами стал изменяться мой характер. Голос стал твёрже, осанка прямее, а взгляд — чуть тяжелее. Уходили мягкость и заученная вежливость, так свойственные мне в