Глаз Ночи - Наталья Александрова

– В принципе, я не против, – улыбнулся Ангелов, в душе сам себе удивляясь, – мне и самому хотелось бы устроить тому типу кучу неприятностей.

Он специально не назвал имени Зарудного – кто их знает, этих мошенников, может, у них магнитофон спрятан.

– Тогда нужно обсудить детали, – оживилась Лола. – вы, разумеется, можете внести коррективы в наш план.

– Всенепременнейше, – согласился Ангелов, – не без этого… Я наведу справки насчет камня у его владельца. И если он даст мне сведения хоть сколько-нибудь совпадающие с вашими, тогда и будет серьезный разговор. А до тех пор… Если Ольге понадобится устроиться прислугой в дом Зарудного, я готов дать ей рекомендации. – Он наклонил голову, в глазах его прыгали чертики.

– О нет, только не это! – в ужасе воскликнула Лола, так что на нее сурово покосилась какая-то увешанная бриллиантами толстуха. – Все что угодно, только не прислугой! Этими радостями я сыта по горло!

– Даю слово, что такая жертва с твоей стороны не понадобится, – серьезно ответил Леня.

– Мы встретимся через два дня, – сказал Ангелов, – я наведу справки, а вы разработаете к тому времени подробный план.

– Он у меня есть, – ответил Маркиз, – но он требует некоторого доверия с вашей стороны… я насчет камня.

– Я подумаю над этим, – кивнул Ангелов.

– Ну тогда… позвольте проститься, – Маркиз твердо взял Лолу под руку, – нам уже пора…

От него не укрылся глубокий вздох сожаления, который не успел подавить банкир, глядя на Лолу, а та всю дорогу в машине была так задумчива, что Маркиз всерьез уверился, что его подругу и этого надутого банкира связывают нежные чувства, а вот хорошо это или плохо для операции, он никак не мог решить.

Такие мысли бродили в его голове всю дорогу, пока они ехали до дома. Когда же они с Лолой поднялись в квартиру и открыли дверь, все мысли вылетели у Маркиза из головы, кроме одной: квартиру ограбили. Только так можно было объяснить весь тот кошмар, что творился в прихожей.

На полу валялись клочки оберточной бумаги, газет и Лолиных модных журналов.

Кроме того, присутствовала одна не полностью разодранная коробка из-под обуви и сама обувь в количестве одной туфельки с начисто отгрызенным каблуком.

Увидев туфельку, Лола вскрикнула и прижала руку к сердцу. Маркиз же отбросил глупую мысль об ограблении – он начал кое-что понимать.

Он тщательно запер дверь, потом помог Лоле снять пальто, разделся сам и прошел в гостиную. Прежде всего в глаза бросилась жалкая половая тряпка зеленого цвета, не так давно бывшая костюмом от «Живанши».

На диване валялся Лолин кружевной бюстгальтер. Одна чашечка у него была в нормальном состоянии, а вторая – наполовину съеденная и обмусоленная.

– Господи! – Лола опустилась на диван рядом с бюстгальтером. – Только вчера купила в «Дикой орхидее»…

– Да уж, теперь придется его отдать какой-нибудь амазонке, – поддакнул Маркиз, – говорят, они отрезали одну грудь, чтобы удобнее было из лука стрелять.

– Издеваешься, – почти прошептала Лола.

Она встала и, пошатываясь, направилась в спальню, поддав по дороге вторую туфлю – так же с отгрызенным каблуком, и клубок колготок.

Наибольший разгром они застали в спальне. Шкаф был раскрыт, вещи из него вывалены на пол, черное платье на бретельках жалко повисло, зацепившись за спинку кровати. На самой же кровати валялось еще одно платье – из темно-синей блестящей материи. Лола, собираясь на презентацию, купила вчера три новых платья и долго вертелась перед зеркалом, не зная, которое выбрать, пока Маркиз не взбесился и не заорал, что они опоздают и что если Лола немедленно не образумится, он повезет ее голую. Лола испугалась и остановила свой выбор на ярко-алом платье от «Kenzo», в котором она произвела такое впечатление на Ангелова. Остальные вещи она не успела убрать.

– Кто это сделал? – проскрежетала Лола голосом, напомнившим Маркизу звук несмазанной двери. – Я убью его на месте!

– Я бы не стал давать необдуманных обещаний, – заметил Леня, – потому что виновник торжества – вот он, перед тобой.

Он взял Лолу за руку и подвел к кровати.

Там, на куче чулок и шелковых трусиков возлежал Пу И. Откинув лапы в полном изнеможении, песик сладко спал, и на губах его бродила ангельская улыбка.

– Боже мой! – вскрикнула Лола так громко, что песик открыл глаза. – Пуишечка, детка, ты же заболеешь! Собачкам нельзя кушать каблуки от туфель! И бюстгальтеры тоже очень вредны – там же сплошная синтетика! Как думаешь, – обернулась Лола к Маркизу, – может быть, прямо сейчас вызвать ветеринара? По-моему, Пу И плохо себя чувствует…

– А по-моему, он прекрасно себя чувствует! – ответил Маркиз. – А некоторым я бы посоветовал убирать свои вещи в шкаф, тогда и собаки будут сыты, и вещи целы…

Вячеслав Ангелов позвонил своему давнему знакомому Николаю Гагарину и попросил его о встрече. Тот, хотя и был последнее время неимоверно занят, не мог отказать Ангелову, от которого очень зависел в финансовом отношении, и через три часа они с Вячеславом сидели в новом ресторане, незадолго до того открытом Николаем.

Ресторан назывался «Мечта рыбака», и его изюминкой было то, что посетитель сам ловил на удочку рыбу, которую ему тут же готовили.

Ангелов сидел на складном табурете перед бассейном, в котором плескались живые лососи, и, осторожно забрасывая удочку, спрашивал Николая:

– Коля, расскажи мне честно, как к тебе попал тот камень, который ты дал мне в залог?

– Я же говорил тебе, Слава, это моя фамильная драгоценность! Этот камень принадлежит князьям Гагариным с семнадцатого века…

– Коля, – Ангелов устало вздохнул и покосился на Гагарина, – не надо песен. Неужели ты думаешь, что я мог бы руководить банком, если бы не умел получать нужную информацию? Ты такой же князь, как я президент Боливии. Твой прадедушка был крестьянином Тульской губернии, разве что когда-нибудь более отдаленные твои предки были крепостными князей Гагариных, откуда и фамилию получили.

– Трудно с тобой! – Николай смущенно потупился. – Ну, признаюсь, приукрасил я свою родословную… Ну сам понимаешь, сейчас это очень модно – аристократические корни искать… Тем более, я открыл ресторан, а когда владелец – князь, это сразу делает заведение более популярным… Кстати, у тебя клюет.

Ангелов подсек и вытащил из бассейна огромного, лениво трепыхающегося лосося.

Вышколенный официант тут же подбежал к нему, снял рыбину с крючка, положил в плетеную корзинку и понес на кухню.

– Через десять минут рыбка твоя будет готова. Как ты относишься к белому мозельскому?

– Вполне аристократично, – усмехнулся Ангелов, – ну так все же, откуда у тебя этот камень?

– Ну зачем тебе ворошить чужое грязное белье? – Гагарин выглядел смущенным. – Это что – праздный интерес?

– Считай это просто моим капризом. Я интересуюсь историей уникальных драгоценностей.

– И давно?

– Допустим, последние три дня.

– Ладно, Слава. Ты же понимаешь, я столь многим тебе обязан, что ни в чем не могу отказать. Но это должно остаться между нами, потому что история не слишком красивая.

– Я обещаю, что об этом никто, кроме меня, не узнает.

– Время этих событий – восемнадцатый год. Дед мой был, конечно, никаким не князем, а солдатом-дезертиром, мобилизованным в Красную гвардию, а потом попавшим в ЧК. Дело происходило в Саратове, и сотрудники ЧК занимались в основном реквизициями ценностей у паразитических классов, то есть у буржуазии, помещиков, священнослужителей, а заодно и у всех остальных, кто почище да побогаче. Дедушка мой особенной идейностью не отличался, и заветной его мечтой было вернуться в родную деревню Большие Синяки богатым человеком, покрасоваться перед соседями, построить бревенчатый дом, крытый железом, да купить тройку серых в яблоках коней… Для осуществления своей мечты дедушка, мир его праху, готов был на любое злодейство, и часть реквизированных ценностей припрятывал он в укромном местечке. Позже он понял, что новая власть, хоть и обещала крестьянам рай на земле, но дом под железной кровлей да серую в яблоках тройку никогда ему не позволит. Однако свою заветную захоронку дед продолжал беречь и благодаря ей пережил многие тяжелые и голодные годы. Кое-что он, а потом его дети понемножку продали, и к нашему времени уцелел один только камень…

– Но зато какой! – перебил рассказчика Ангелов.

– Да, камень, как ты знаешь, хороший. Потому его, наверное, и не продали – жаль было расставаться, да и слишком уж велик – трудно продать, да и рискованно… Ну вот тебе и вся история «княжеского» изумруда. А вот, кстати, и рыбку твою несут.

– Подожди, – Ангелов и не думал прекращать разговор, – ты можешь назвать мне хоть какие-нибудь имена? У кого твой дед реквизировал изумруд, он не рассказывал?

– Слушай, зачем тебе это нужно знать? – нахмурился Николай.