Время героев ч4 - Александр Афанасьев

Интересно, какой им дали приказ? Что они должны делать при попытке силового освобождения заложников. Не верю, что такого приказа нет. Отбиваться до последнего? Казнить заложников? От англичан можно ждать всего, это нация, известная свой подлостью и разного рода злоумышлениями. Один план захвата и убийства Петра Первого на Аландах чего стоил… и это в то время, когда Особа Его Императорского Величества считалась священной среди аристократов всего мира. Да и… мало ли они русских Государей убили? Ну и что, что ребенок, всего еще один шаг вниз на лестнице подлости и низости, чьи ступени черны от пролитой крови.

Ворота на сей раз не открылись, а только приоткрылись, и выбежал… Павел! Господи, это был Павел! Павел Романов, наследник, которого я последний раз видел, отдавая визит вежливости Ее Величеству. На нем были шорты, футболка и легкие ботинки, в руках — какая-то палка, посох, как у британских скаутов.

Я лежал на самой опушке, сто метров от дома, даже меньше. Можно было бы продвинуться и дальше — но не при таком свете и не при наличии наблюдателя наверху с пулеметом.

— Ребенок, гражданский, один клик.

Да вижу…

Я начал отползать в лес, по миллиметру — незаметно двигаться назад куда сложнее, чем вперед. Одновременно — я пытался заняться гипнотическими фокусами, передать мысли на расстоянии…

Иди в лес… Иди в лес…

Павел какое-то время игрался в полосе отчуждения, рвал цветы. Потом — неуверенно пошел в лес.

— Тихо, тихо.

Павел рванулся так, что я его едва не выпустил — если бы он побежал и закричал, произошла бы катастрофа. Но, услышав русские слова, то, что куча травы и веток, муравейник, схвативший его за ногу, разговаривает по-русски — парализовано замер.

— Это я. Дядя Саша. Я тебе морской бой подарил, помнишь? Ты еще за моей машиной прятался. Спрашивал, когда в Россию поедем. Если понял — кивни.

Наследник неуверенно кивнул.

— Я дядя Саша, адмирал Воронцов. У тебя есть друг, зовут его Николай, Ник. Он живет в России. Это мой сын. Ты узнал меня?

Павел кивнул уже увереннее

— Теперь я прячусь, понял? Если я тебя отпущу — ты не должен бежать, не должен кричать, ты должен делать то, что я тебе скажу. Кивни, если понял.

Павел кивнул. Я отпустил его. Он посмотрел на меня — и чуть не дал стрекача. Не знаю… в его возрасте я бы, наверное, дал. Куча мусора и лицо, вымазанное черным и зеленым кремом… как у лесовика.

— Ты…

— Я дядя Саша. Просто лицо вымазал. Узнаешь мой голос?

Павел кивнул

— Вставай. Никуда не беги. И даже не смотри в мою сторону. Сделай вид, что что-то потерял и ищешь.

— Вы… вы за нами приехали?

— За кем же еще. Конечно за вами. Папа попросил привезти вас.

— Папа…

— Папа, папа. Я же говорил, что папа помнит про вас. Потому что ты у него один. И ты у него один…

— Папа…

— Не хнычь! Ты мужчина и дворянин!

Помогло мало.

— Павел, слушай меня. Ты должен мне помочь. Где сейчас мама?

— Мама в доме… Я ее…

Он осекся на полуслове — понимая, что не сможет вывести ее за ворота. Если бы смог — можно было бы рискнуть. Снайпер с винтовкой пятидесятого калибра — дал бы нам несколько минут времени, чтобы уйти в отрыв. Потом — ловите конский топот.

— Не говори маме, что видел меня. Но будь готов. Помнишь, девиз скаутов — ты же вступил в отряд? Будь готов.

— Всегда готов.

— Вот так. Сколько человек в доме? Я имею в виду — этих?

— Двадцать шесть.

— Точно двадцать шесть?

— Да, я считал. Нас учили.

Молодчина. Похоже, у меня появился очень даже неплохой союзник. А еще кто-то говорит — что детей нельзя с первого класса гимназии учить такому. Учить надо всему — в нашем свихнувшемся с ума мире ничего не будет лишним.

— Молодчина. Где они?

— Несколько дежурят. Один всегда во дворе, остальные в доме.

— Просто сидят на месте? Или смотрят, что к чему?

— Когда нет виконта — сидят на месте. Слушают музыку. Но всегда с оружием.

Раздолбаи…

— Кто такой виконт?

— У них главный. Он британский виконт, он мне рассказывал про их родовой замок. У него прадед был пэром Англии.

Вот тварь. Аристократ называется. Нация извращенцев, физических и моральных. Хотя… а не тем же ли самым занимаюсь я?

Нет, не тем. Я детей не краду.

— Как зовут виконта?

— Как вас. Александр. Он единственный часто без оружия ходит.

— Двери бронированные?

— Что?

Я понял, что перегнул палку — откуда пацану знать, бронированные двери или нет.

— Двери тяжелые или нет? Ты можешь их сам открыть и закрыть?

— Да… тяжелые, но не все. На входе… и в некоторые комнаты. И в подвал.

— В подвал? Что там?

— Там тир, припасы, генератор. И там оружие лежит. Я попросил, чтобы меня стрелять учили, а я их за это русскому языку учу. Я не должен…

Черт, еще и подвала не хватало. Явно укрепленного к гадалке не ходи. Там — комната безопасности, причем очень серьезная, ее не вскроешь выстрелом из дробовика, а применять взрывчатку — опасно для самих заложников.

— Должен. Все нормально. Ты правильно поступил. Нет ничего плохого в том, что ты учишь русскому языку. Где они обычно бывают? Где у них комнаты? Где казарма?

— На первом этаже. Он весь под ними. Там они спят. Там у них столовая, мы отдельно обедаем, на втором.

— Где вы спите?

— На втором этаже. Там все комнаты — наши. Но мы только в одной живем. И столовая — там мы едим.

— Чем вас кормят?

— Мама покупает и готовит.

— Ты с мамой спишь?

— Да, у нас одна кровать.

Уже лучше.

— Ты не помнишь — если на фасаде смотреть — какое окно?

— Посередине. Оно посередине, я помню.

Да… Павел, что бы я без тебя делал. Пускать беспилотник еще раз — слишком опасно, могут заметить. Да и не покажет беспилотник, что где в доме находится.

— Как закрывается дверь в вашу спальню?

— Только снаружи. Мама ругалась…

— Около вашей спальни кто-то сидит? Там есть пост?

— Да, есть. В коридоре стул поставили.

— Это точно?

— Точно, я на кухню выходил, за печением. Гарри спал.

Раздолбаи. Дисциплина уже пошатнулась.

— Ты знаешь их по именам?

— Не всех, но многих. Кто по-русски разговаривает — всех.

Похоже, британцы допустили-таки ошибку. Там сейчас началось брожение, к гадалке не ходи. Потому что люди — все же остаются людьми.

Я жил в Англии четыре года, не в самом лучшем месте Англии, конечно — но жил. И кое-что знаю. Англичане — такие же люди, как и мы, они живут, радуются, любят, огорчаются, сходятся и расходятся, у них есть дети. Парадоксально — но из простых англичан я не знаю никого, кто бы жил с мыслью о причинении зла России или русским людям. Все они любят, свою маленькую родину, столицу своего графства, Лондон, монарха. Удивительно, почему Британия ведет такую злобную политику при таких людях, правда? Просто это геополитическая целесообразность такая, от нее никуда не денешься. Англия — небольшой остров, расположенный в холодных широтах, с неплодородной землей. Чтобы выжить — им приходилось вести именно такую политику, разделять и стравливать народы, провоцировать войны, убивать, красть, грабить, предавать. Мы, Россия всегда были большой страной, мы имели пространств больше, чем могли переварить — и поэтому никогда не умышляли против других стран и не стремились к внешней агрессии. Если проанализировать войны, которые вела Россия — окажется, что за редким исключением они оборонительные. А вот англичан всегда было больше, чем земли у них, поэтому — им приходилось вести уже агрессивные войны. И на пути у Англии неизменно становилась Россия, хотя бы, потому что Россия — единственное крупное государство в мире, единственная Империя, которая может оставаться империей, не имея гегемонии на море. И даже вовсе не имея флота — мы все равно останемся Империей. А значит — мы всегда будем сильнее Англии и сможем вести любую политику, не оглядываясь на британский флот и британские интересы. Аристократы, британская элита это понимает — и вынуждена воевать против нас. А мы — вынуждены воевать против них. А так — в Англии проживают большей частью хорошие люди.

— У них постоянно при себе оружие?

Снова открылись ворота, на периметр вышел британец, с автоматом, который, кстати, он держал не на ремне, а в руках, огляделся, приложив руку козырьком ко лбу. Потом закричал.

— Петр! Ты где?

Петр?!

— Меня зовут! Надо идти!

Несколько секунд.

— Никому ничего не говори! И как что — падай с кровати на пол, и все!

Я не знаю — понял Павел то, что я ему сказал, или нет — но он уже бежал к воротам и к ожидавшему его британцу.