Встречи на болоте - Вячеслав Лавров

Первая естественная мысль:

— Бросить всё и уехать в Урюпин, — но мгновенно слышится голос из той части души, где расположена совесть:

— А что будет с людьми, которых ты втянул во всё это? Куда денется Прохор со своей странной семейкой, если какой-нибудь богатый придурок решит освоить Большое болото?

И накатывает гневное возмущение:

— Почему я должен бежать от всех этих наглецов: бизнесменов, политиков, бандитов, которые возомнили себя хозяевами жизни? У меня есть деньги, есть возможность добыть практически любую информацию, что само по себе страшное оружие, особенно если им правильно распорядиться.

Дальше, как положено, период релаксации:

— Завтра же что-нибудь придумаю, а пока надо выспаться.

Я постелил на диване, не раскладывая его, и погасил свет, потом закрыл глаза и попробовал ни о чём не думать, но вспомнилась первая встреча с Солом, и возник вопрос, который я так и не задал ему: куда подевалась вся энергия корабля? В его воспоминаниях был сам момент аварии, но без внятного объяснения.

Задумавшись об этом я, как погрузился куда-то. Перед глазами темнота, в глубине которой появляются отдельные блёстки; они растут, растут… пока я не начинаю понимать — это звёзды.

Вскоре движение остановилось, а моё внимание переключилось на особенно густое место этой первозданной тьмы: в этой точке сошлись два космических странника, сведённые той ничтожной вероятностью, которой обычно пренебрегают.

Огромная глыба, состоящая изо льда и камня, стремилась продолжить свою траекторию в никуда, заданную ей взрывом при какой-то глобальной катастрофе. Возникший на её пути прямо из пустоты маленький диск, явно созданный разумными существами, пытался избежать этой, смертельной для него, встречи. Но расстояние между ними было слишком мало, и когда, казалось, трагедии уже не избежать, между звездолётом и астероидом вспыхнуло яркое пламя, осветившее на миг мёртвый разрушенный город и уничтожившее его ещё раз, испарив уже обожжённые камни и вымороженные остатки когда-то ласкового и тёплого моря. Пропахав огромную борозду, похожую на след от гигантской пули, в боку обломка погибшей планеты, диск вырвался в свободное пространство и понёсся прочь, унося свои мечты и надежды от чужого мрачного прошлого. Вскоре он превратился в маленькую светящуюся пылинку, а потом и совсем затерялся в темноте.

Я очнулся от видения, так похожего на сон, но слишком реального и масштабного для того, чтобы быть лишь фантазией уставшего мозга. События, развернувшиеся передо мной, были знакомы из памяти Сола, но то были воспоминания человека, находящегося внутри корабля, с волнением и страхом ожидающего своей участи. Он при всём своём желании не мог увидеть сгорающий в пламени город и рвущийся на волю диск.

Но особенно запомнилось мне абсолютно холодное, не окрашенное ни одной эмоцией, любопытство, с которым я наблюдал за происходящим.

Потом, лёжа в темноте, вспоминал снова и снова каждый фрагмент этого странного видения, и все мои земные заботы показались такими мелкими, такими ничтожными, что стало удивительно: как можно волноваться обо всём этом?

Человек недалеко ушёл от животного, даже от насекомого: для него тоже всё новое, незнакомое — враг. Каждый доволен своим умом, и это причина того, что он не готов смириться, что существует что-то выходящее за пределы его жизненного опыта. Всё, что не вписывается в эти скудные рамки: инопланетяне, чудеса, даже люди с иным цветом кожи или другого вероисповедания — враги, которых по возможности надо изгнать или уничтожить.

Как выясняется, и я недалеко ушёл от толпы, несмотря на все мои невероятные контакты. Привидевшегося мне кого-то за отсутствие у него примитивных человеческих эмоций я сразу зачислил в ряды монстров. А тёмная фигура инопланетянина в незнамовском охраннике, названная мной зловещей? Да, может, это милейшее существо с характером Чебурашки!

Проведя быстрый сеанс психоанализа Можаева Александра Васильевича, я вынужден был признаться, что всё равно не стыжусь своих примитивных страхов и не могу заставить себя полюбить инопланетного Чебурашку.

Посмотрев на часы, с удивлением обнаружил, что забытьё длилось несколько часов, ночь на исходе, а спать совсем не хочется.

Раннее утро на меня всегда производит двоякое впечатление: с одной стороны — впереди угадывается длиннющий день и кажется, что именно сейчас можно что-то изменить, чтобы жизнь пошла по-другому; с другой — в это время меняется облик окружающего пространства: пустые улицы, странные звуки, незнакомые запахи… Пытаясь упорядочить эту кашу в своём мозгу, я решил переключиться на что-нибудь другое, встал, заварил чаю и включил компьютер, к которому не подходил очень давно.

Так и просидел у экрана без комба и болов, восстанавливая ощущение нормальной жизни, до того времени, когда, по моим понятиям, вполне прилично выходить из дома. Цели определённой не было, но я был уверен, что она появится — достаточно выбраться наружу.

Мой нос стал слишком чувствительным, чтобы выдержать благоухание лифта, поэтому вниз я отправился пешком. По дороге в голову пришла неожиданная мысль: а ведь я, как заправский книжный герой, за последнее время не прочитал ни одной книжки, сто лет не был в театре и уже забыл, когда последний раз посещал музей или выставку. А ведь раньше читал запоем, очень прилично разбирался в живописи и иногда ходил на хорошие спектакли. Надо признаться, что с одним элементом культуры — с музыкой у меня сразу не заладилось: лет в двенадцать мать устроила меня в музыкальную школу, где меня учили играть на баяне. Выучив благодаря не слуху, а хорошей памяти несколько простеньких пьес, я застрял на «Полонезе Агинского», долгое вымучивание которого убедило маму, что музыкант из меня не выйдет, и она сдалась… Я же с тех пор получил к серьёзной музыке устойчивую идиосинкразию, и даже желание стать высококультурным человеком не смогло её побороть.

За этими размышлениями я незаметно добрался до первого этажа и вышел на волю. Из-за раннего времени на лавочке было довольно пустынно: сидела всего одна бабуся, да и та не наша — наверно, кого-то ждала. Я поздоровался с ней и остановился, решая, куда идти: налево — к метро, или направо — к стоянке такси.

Похищенный

Кто украдёт человека и продаст его, или найдётся он в руках у него, то должно предать его смерти.

Cознание возвращалось толчками: сначала мне показалось, что я нахожусь на дне колодца, а наверху летают какие-то птицы, потом колодец пропал, но я усилием воли выдернул себя из черноты и увидел свою белую майку.