Кошка на счастье - Дарья Кузнецова

— Я бы предпочла не оставлять её в одиночестве, — я задумчиво качнула головой. — Этой Инре можно доверять? — уточнила не таясь и не предавая значения тому факту, что объект разговора никуда не делся.

— Ну, должны же у неё быть хоть какие-то достоинства кроме родословной, — насмешливо фыркнул рыжий. — Не волнуйся, вам она гадить не будет.

— Давай мы с сестрой составим Леде компанию, — вызвалась Листопада. Златолета в это время оставалась снаружи, караулила вещи и лошадей. Не то чтобы мы настолько не доверяли волкам, но перестраховаться стоило. Ну, и не доверяли, конечно, тоже. Я бы ещё кого-нибудь из вихрей оставила для подстраховки, но решила не перегибать.

— Ну, как скажете, — резюмировала я.

Дальше некоторое время было потрачено на размещение. Комнат оказалось достаточно, чтобы не слишком тесниться, постельное бельё нам тоже выдали. Меня Трай поселил в дальнем конце дома в небольшой, но вполне уютной комнатке. Половина спален, и эта в том числе, были явно детскими, хотя и с полноразмерными кроватями. Интересно, когда последний раз в этих кроватях кто-то спал?

Забрав вещи, обеспечив лошадям комфортные условия существования и даже договорившись о доставке еды прямо в дом (Варс, определённо, шёл к реабилитации), мы разместились в уютной гостиной внизу, рядом с хозяйской спальней. Инра к нашему обществу не присоединилась, и хвала богам. Меня так и подмывало поинтересоваться у Трая, что у них за принципиальное разногласие со старшей родственницей, но не хотелось делать это, во-первых, при всех, а, во-вторых, прежде решения основных вопросов.

— Раз все в сборе, предлагаю начать военный совет, — начала я, с тарелкой в руках устраиваясь прямо на полу; тот был застелен толстым тёплым ковром, и на мой взгляд был значительно удобнее дивана. — Варс, ты первый. Что слышно про князя?

— Мутно всё, — поморщился он. — Все говорят разное. У меня сложилось впечатление, что никто толком не знает, куда он делся. Причём ещё позавчера князь явно был на месте, вполне ответственно готовился к прибытию невесты и не давал повода для каких-либо подозрений, а вчера просто растворился в воздухе. Но тогда никто особенно не обеспокоился, — ну, захотелось побыть в одиночестве, — а сегодня тревога уже нарастает. Может, потому Леду так неласково и встретили.

— Не вижу связи, — поморщилась я. — Что он, от неё сбежал что ли? Хорошего мнения вы о мужестве и верности своего князя!

— У нас считается, что кошки приносят неудачу, — с явным удовольствием возразил мужчина. — В любом случае, подобные вещи надо выяснять не в трактире: сложно отличить, где заканчиваются слухи и начинается истина, — не дожидаясь моего ответа, резюмировал Чёрный Коготь. — Нужно разговаривать с советниками и теми, кто более-менее дружен с Раймом.

— Кстати, о советниках. Этот отморозок всегда такой, или специально для нас постарался?

— Всегда, — поморщился Варс. — Он хорош в роли советника, великолепно разбирается во всём, имеющем отношение к деньгам, но общение с людьми — не его стезя.

— Заметно, — не сумела промолчать я. — Ладно, пора доложить князю о результатах. Девочки, организуйте сеанс связи!

Обеспечение дальней связи — одна из самых важных задач колдунов во всех странах, включая нашу. У нас этот вопрос традиционно решается с помощью зелий. Нельзя сказать, что это идеальное решение, но не самое худшее.

Я никогда не интересовалась принципами работы, но выглядело «устройство» для связи как плошка с крышкой, заполненная очень густой зеленоватой стеклянистой массой. Человеку с даром для обеспечения контакта достаточно было просто представить собеседника, любому другому требовалась вещь, хранившая отпечаток личности «адресата». Обычно для этих целей обменивались именными карточками, «маячками»: собственноручно подписанными кусочками плотной бумаги. Обычно ограничивались именем, иногда — с каким-нибудь пояснением, но при дружеских контактах порой включали фантазию.

Стоило такой карточке или руке настроенного на разговор колдуна коснуться зелья в открытой плошке, и адресат ощущал, что вот прямо сейчас с ним очень хотят поговорить. С непривычки ощущение достаточно странное, но тот, кто пользовался подобным способом общения часто, вполне мог наловчиться даже опознавать личность потенциального собеседника. Князь был как раз из последних.

Через пару минут над плошкой с зельем, выставленной Златолетой на стол, начал куриться зеленоватый дымок, за несколько секунд сложившийся в схематичное, но вполне узнаваемое объёмное изображение лица. Магия позволяла передавать только звуки, но зато в широком спектре: по желанию говорящего только речь одного человека или всё сразу, включая фон. А дымное лицо существовало исключительно для психологического комфорта и понимания, что собеседник где-то есть. Ещё оно дополнительно передавало эмоции, но тут поручиться за достоверность было очень сложно: иногда на вот такое «отражение» находило что-то эдакое, и оно начинало дурачиться и кривляться.

Сейчас отражение, впрочем, вело себя прилично. Сначала искренне улыбалось, когда с отцом разговаривала дочь, а потом напряжённо хмурилось, когда я на правах командира докладывала обстановку, щедро разбавляя факты собственными комментариями. В отличие от того же Варса, наш князь хоть и «держал лицо», как обязывало положение, но хорошую шутку очень уважал и периодически позволял себе едкие глумливые высказывания. А я достаточно хорошо его знала, чтобы в принципе не стесняться в выражениях.

Наше знакомство с Черногором состоялось в давние времена, когда он был младшим сыном тогдашнего князя, о престоле не помышлял и искренне желал долгих счастливых лет всем своим старшим родственникам, что позволило бы ему заниматься любимым делом. Не сложилось, но пару лет мы служили под началом у одного командира, будучи совсем ещё бестолковыми новичками. Делили приключения и тяготы полевой жизни — караулы, разведки, рейды, самоволки и прочие незамысловатые радости службы. Какое-то время даже делили постель: с этим у нас (в смысле, у кошек) на службе ещё проще, чем в остальных местах.

И как я могу с пиететом относиться к человеку, которого знаю с юности вплоть до таких пикантных подробностей, как шрам на заднице? Боги с ним, шрамом! Я такие эпизоды его жизни знаю, для которых «нельзя рассказывать детям» — самое мягкое определение. Уважать я его от этого меньше не стала, но разводить лишние церемонии была не готова.

Собственно, именно из-за этого давнего знакомства он попросил стать нянькой Лебедяне именно меня. Вернее, попросил кого-нибудь порекомендовать, а когда я вызвалась сама (уж очень мне в тот момент хотелось отдохнуть в тишине), искренне обрадовался. Понятно, что сейчас мы здорово изменились, особенно он, и душевной близости с дружбой не осталось, но хорошее отношение сохранилось. И вот это пренебрежение к условностям.