Пароль: «Вечность» - Андрей Левицкий

– Где его здесь взять? – проворчал я.

– Ты слышишь, наемник? Чак! Он может умереть, у него уже начался жар! Под когтями мутанта была грязь, понимаете? Там даже трупный яд мог быть! Нужно поднять его наверх и найти лекаря! Для чего я наняла вас?!

Я покачал головой, переглянулся с Чаком и снова стал смотреть назад. Дрезина катила по туннелю, под колесами плескалась вода. В звук двигателя вплелось неприятное дребезжание, уже дважды он глох, и фара гасла. Монаху едва удавалось снова запустить машину. После второго раза я сказал:

– Мы еле тащимся. Почтарь, пусть Чак садится впереди, а мы будем качать рычаги. Фара от ручного привода заработает?

– Да не пашет он! – откликнулся монах. – Только на дизеле можно... Давно починить хотел, давно, всё руки не доходили.

Под хламидой Почтаря было спрятано много всякого, и в том числе местный вариант армейской аптечки. Конечно, там не было ни перекиси водорода, ни промедола, зато нашлись несколько пахучих мазей, игла, суровая нить и подобие бинтов, то есть лоскутья из хорошо выстиранной, вываренной в кипятке ветоши. Чак сказал: «А ну пустите, я кое-что в этом деле смыслю», – и, бесцеремонно отпихнув Юну, занялся Лукой Стидичем. Зашил ему щеку, наложил повязку на шею и голову. Лука потерял много крови – она так и хлестала, пока с помощью микстур из аптечки монаха, тампонов и бинтов карлик не сумел остановить ее. Говорить жрец не мог, лишь неразборчиво мычал, а когда попытался встать, чуть не свалился с дрезины. Юна усадила его и теперь придерживала за плечи.

Под плащом Луки обнаружился патронташ, а в нем три десятка патронов к пистолетам. Один десяток я отдал Чаку, второй оставил себе вместе с хаудой. Гарпунер снова перекочевал к монаху, Юна взяла длинный кинжал Луки.

– Встанем, сейчас встанем, – объявил Почтарь, склонив голову к двигателю.

– Это ты по звуку, что ли, определил? – недоверчиво спросил Чак.

Монах передвинул рукоять и крутанул торчащее из тумбы колесо. Под днищем зашипело, дрезина поехала немного быстрее. Лука Стидич захрипел, Юна склонилась над ним, но жрец отстранил девушку и повернул ко мне лицо, полускрытое темными от крови бинтами.

– Швет... швет погашнет, – промычал он.

– Как только остановимся, станет темно, – согласился я.

– Надо... охонь...

– А за нами идет кто-то, – вставил Чак. – Во, слышите...

Все замолчали. Сквозь стук колес и дребезжание мотора из-за стены туннеля донесся такой звук, будто по железу скребли ногтями.

Или длинными кривыми когтями.

Потом раздались глухой шепот, очень тихий и неразборчивый, и едва слышное звяканье. Казалось, что источники звуков движутся за стеной, сопровождая дрезину.

– Это не за нами, – сказал я Чаку. – А рядом с нами.

– Да нет же, там тоже кто-то есть. – Он ткнул пальцем назад.

Я прислушался.

– Ничего не слышу.

– А ты ухи развесь пошире, человече. Точно говорю: идет там кто-то. Не идет даже, а так... спешит, короче. Быстро-быстро перебирает ногами. Только не пойму – по полу или по потолку... А, нет, вверху он, точно, а то б вода плескалась, понимаешь? За провода с трубами, сволочь, цепляется, как тогда!

Я снова прислушался – и вроде бы на этот раз действительно услышал легкий стук и цоканье во мраке туннеля позади.

Тарахтение мотора стало тише, он снова задребезжал. Фара замигала, угасая.

– На пара́х одних едем, – подал голос Почтарь. – Горючего совсем не осталось.

– Юна, достань бинты, – сказал я. – Чак... Нет, Почтарь, отломай две рукояти от тумбы этой.

– Я те отломаю! – возмутился монах.

– Все равно твоей дрезине конец, а нам нужны факелы. На что еще бинты намотать?

– Инструменты у меня есть, вот на что.

Он склонился над чем-то, лежащим около тумбы, в этот момент двигатель стих, и в туннеле наступил непроглядный мрак.

Темноту наполняли звуки.

Плеск. Бульканье. Журчанье. Приглушенный скрип и лязг за стеной. Цоканье и частый стук позади.

Они усилились, как только погас свет.

– Тварь там не одна, – прошептал Чак.

Заплескалась вода – кто-то бежал по шпалам. Замычал Лука Стидич. Юна Гало сказала в темноте:

– Я делаю факелы. Один почти готов, но мне нечем зажечь и...

– Их надо сбрызнуть горючим, – перебил я. – Почтарь, у бака широкое горлышко? Отвинти, чтобы факелы можно было внутрь просунуть. Там на дне еще чтото есть...

Я едва не вскрикнул, ощутив рядом движение, и тут же голос монаха произнес над ухом:

– Не шевелитесь никто. Сейчас я... сейчас...

Раздался щелчок, потом бульканье. Возник непривычный запах – вроде какая-то смесь спирта с бензином, машинным маслом и чем-то еще. Я вспомнил про раздутый черный портфель, который переложил на полку с задней лавки, когда впервые залез на дрезину.

Цоканье, стук и плеск нарастали. Я встал коленями на лавку, подняв перед собой пистолет и хауду.

Юна сказала с другого конца дрезины:

– Кто-нибудь, дайте мне зажигалку! Лука, у вас есть?

– У меня есть, – отозвался Чак. – Только я совсем не хочу поворачиваться спиной к тому, что там шумит в темноте.

Жрец промычал:

– В кармане... справа...

Цоканье раздалось совсем рядом, и что-то прыгнуло на нас из темноты – видно ничего не было, но мы с Чаком почувствовали движение и выстрелили одновременно, причем я с двух рук.

Залп из стволов хауды сопровождался всполохом огня, ярко озарившим туннель.

По нему бежали мутанты.

Они двигались молча и очень целеустремленно, будто гончие, почти настигшие дичь.

Некоторые бежали по потолку, другие скакали по рельсам, опустившись на четвереньки. Двое далеко опередили остальных, и один из этой пары прыгнул. Дробь отбросила его назад, тварь свалились между рельсами. Краем глаз я увидел Почтаря: стоя на краю дрезины, он занес над головой стеклянную емкость размером с трехлитровую банку, с узким горлышком, из которого свисала скрученная жгутом тряпка.

– Огня мне! Огня! – крикнул монах.

– Чак, зажигалка! – Я бросил разряженную хауду и протянул правую руку, продолжая стрелять из пистолета в левой.

– Сейчас... погодь...

Он сунул мне в ладонь зажигалку из гильзы, и я повернулся к Почтарю, чиркая колесиком. Оно сухо трещало, сыпало искрами.

– Огня! – вопил монах. – Зажгите ее!

– Патроны кончились! – прорычал Чак. – Заряжаю!

Выстрелы смолкли. Вспыхнул синий огонек, в его свете я увидел край емкости, внутри которой плескалось что-то темно-рыжее, и свисающий из горлышка фитиль. Поднес зажигалку к нему. Ткань вспыхнула. Я крикнул:

– Кидай!

Огонь тут же охватил весь фитиль, успевший хорошо пропитаться горючей смесью из емкости. Монах швырнул банку в мутантов и прокричал, падая на пол:

– Ложись! Ложись!

Ударом кулака в плечо я сбросил карлика на Почтаря, а сам повалился с другой стороны дрезины. «Коктейль Молотова» взорвался, залив огненным дождем стены туннеля и мутантов.

Загудело пламя, по воде за дрезиной растеклась лужа огня. В темно-красной буре заметались тела, одного мутанта вынесло к нам, я выпустил в горящую голову последнюю пулю, вскочил и стал перезаряжать пистолет. За рычагами выпрямилась во весь рост Юна с факелами в руках – один из монтировки, второй из разводного ключа.

По другую сторону дрезины показались головы монаха и карлика.

– Отступаем! – крикнул я, хватая за плечи Луку Стидича, который тяжело ворочался под рычагами.

Юна спрыгнула. Я стащил Луку с дрезины и помог сделать несколько шагов. Пламя в туннеле угасало, на полу дергались обгоревшие тела, другие мутанты отступили назад.

– Когда погаснет, они за нами побегут! – Чак бросился прочь по рельсам. На ходу он забрал у Юны факел и побежал дальше, подняв его над головой.

Девушка отдала второй факел Почтарю, мы с ней подхватили Луку, который едва ковылял, и поволокли его вперед, поднимая брызги.

Стало темнее – пламя почти погасло. Чак впереди крикнул:

– Тут зал!

Туннель закончился, и возле моего правого плеча потянулся край перрона.

– Наверх, все наверх! – Почтарь, первым последовав своему совету, полез на перрон.

– Держи его, – сказал я Юне и, когда она обхватила Луку за плечи, поспешил за монахом.

Чак, успевший убежать вперед, развернулся и кинулся обратно. Улегшись грудью на край перрона, я протянул вниз руки:

– Давай!

Девушка подтолкнула Луку. С повязки на лице текла кровь, запрокинутая голова моталась из стороны в сторону – жрец потерял сознание. Я схватил его под мышки, рядом засопел Почтарь, помогая мне тянуть раненого вверх. Факел монах бросил рядом, тот шипел, плевался искрами, и в свете его я разглядел надпись, выложенную на стене. Часть плиток упала, но я смог прочесть:

П Е Р В О М А Й С К А Я

Когда мы втащили Луку на платформу, подбежавший карлик закричал Юне:

– В сторону! Отойди, говорю!

Он отпрыгнул к стене, на которой была надпись, девушка, наоборот, шагнула к перрону, и тогда Чак трижды выстрелил в туннель. Пламя в глубине его погасло, мутанты бежали к станции. Один, вырвавшийся далеко вперед и получивший три пули в грудь, упал на выходе из туннеля.