Секта (СИ) - Булавин Иван

— Потом проведём обряд, плевать, что вшестером, после этого отправляемся искать начальство.

— А что с уродами?

— А что с ними?

— Их бросим? С их транспортировкой могут быть проблемы. Мы ведь на самолёте полетим? А хоть бы и на поезде, куда там такую махину спрячешь?

— Уродов придётся в расход, слишком сложно их перевозить.

— Тогда разговор с патриархом будет сложным, куда сложнее, чем планировалось. За уродов он нас точно по головке не погладит. Что с жертвами?

— Беру на себя. Место?.. Место выберем то, где проводили обряд номер восемь.

— Идёт. Раз на то пошло, я предупрежу остальных, пусть собираются и выводят деньги. Если кто-то не успеет, проблемы его.

— Да и плевать, деньги для нас ценность имеют ограниченную.

— На том и решим, неделя на сборы, на восьмой день, точнее, ночь, проводим обряд. После этого нас никто не должен видеть. Уродов после выполнения утилизируем вместе с остальными телами, так, чтобы ничего не осталось.

— Отлично. Расходимся.

Павел Сергеевич щёлкнул мышкой, запись оборвалась.

— Собственно, вот, — сказал Рязанцев. — Обряд они проведут, а потом исчезнут. Наша задача — сделать так, чтобы застать их в момент принесения жертв. Тут нам помогут официальные власти.

— Помогут? — усомнился я. — Ну, допустим, привлекут за покушение на убийство, а потом? Дадут года четыре, с такими деньгами несложно. А все остальные убийства останутся нераскрытыми.

— А тут уже стоит поработать нам. Попробуем получить признание на месте.

— Пытать?

— Не совсем, есть способы… я вам потом продемонстрирую. Да и вы тут к месту будете.

— Я, кстати, не понял, что они обо мне говорили? Я имею ту же природу?

— Мы размышляли об этом, даже запрашивали специалистов. Все сходятся во мнении, что вы, поскольку присутствовали на месте обряда, также получили часть силы.

— И что это изменило?

— Сложно сказать, но внутри вас, выражаясь иносказательно, зажёгся некий огонёк, тот, что горит и у них, но они свои огоньки постоянно подпитывают новым топливом, новыми жертвами, а ваш, по идее, должен был давно угаснуть.

— Но не угас.

— Так уж вышло, что вы сами послужили топливом для этого огня, ваша ненависть, желание отомстить, любовь к покойной жене. Всё это вместе, если и не сравняло вас с ними в силе, то уж точно приподняло над остальными людьми. Как, кстати, и орудия убийства, вы ведь изготавливали их сами, своими руками, постоянно при этом думая о мести. Теперь это артефакты, не столь сильные и узконаправленные, но они помогают справляться с демонами.

— А патриарха я заколоть смогу?

— Не факт, патриарх, исходя из времени и количества полученной силы, стал тем, что на современном языке именуется словом «имба». Если и не бог, то где-то рядом.

— То есть, шансов у нас нет?

— Шансы есть всегда, но обнадёживать я никого не хочу. Кроме того, не стоит забывать, что часть его силы хранится в его сторонниках, чем их меньше, тем он слабее.

— Сколько артефактов у него на руках?

— Четырнадцать, надеюсь, что скоро станет тринадцать.

— Тринадцать артефактов, каждый в руках у секты, в каждой секте человек по пятнадцать, они в разных городах, возможно, даже в разных странах. И они регулярно вербуют новых. Вы всерьёз надеетесь перебить всех?

— Без надежды жить трудно, — с видом глубочайшего смирения проговорил Рязанцев.

— Есть ещё информация, — вступил в разговор Павел Сергеевич. — Раз в сколько-то лет они собираются вместе.

— Это уже интереснее, — согласился я. — Знаете, где достать тактический ядерный заряд?

— Кроме шуток, это был бы отличный способ, подозреваю, даже патриарх бы не уцелел.

— Но это в перспективе, а пока нам приходится ликвидировать отдельные ячейки, добывать информацию и надеяться на лучшее.

— А полиция поможет?

— Ещё как поможет, уже сейчас устанавливают слежку, нам нужно выяснить место, то самое, где производился обряд и где он будет произведён снова. Они же выделят людей для поимки. Наша задача состоит в том, чтобы никто из адептов не ушёл, ну, и ещё экспресс допрос в полевых условиях. Вы в деле?

— А у меня есть выбор?

— Разумеется, вы можете отказаться. А если в деле, то я зачисляю вас в штат, отныне вы будете скитаться с нами по городам и весям, выискивая нечисть и убивая её с особой жестокостью.

— Согласен, — я не раздумывал. — Меня всё равно ничто не держит, ни работа, ни жильё, ни деньги. Оружие есть, его хватит. Где-то надо расписаться?

— Мы не формалисты, — спокойно ответил Рязанцев.

— И, раз уж согласен, поговорим о насущном, — сказал Павел Сергеевич, поднимаясь с места.

— Для начала, возьмите это, — Рязанцев протянул мне небольшой конверт.

— Что там?

— Деньги, сто тысяч рублей, на расходы, старайтесь, чтобы они всегда были под рукой. Траты ваши, насколько я знаю, минимальны, но могут возникнуть непредвиденные расходы в процессе операции. Святой Престол не бедствует, а потому они могут выделить необходимые средства на работу группы.

— Хорошо, — я взял деньги и положил в карман куртки. — Что-то ещё?

— Пойдём, — Павел Сергеевич указал на дверь.

Мы вышли в соседнюю комнату, где в полу под ковриком имелся люк погреба. Павел Сергеевич ухватился за кольцо, приподнял крышку и закрепил её нехитрым стопором в виде проволочного крюка.

— Спускайся.

Спустившись по лестнице, я оказался в довольно просторном помещении, но разглядеть что-либо подробно не мог, мешала темнота. Мой спутник спустился следом, пошарил рукой по стене, отыскивая выключатель, раздался тихий щелчок, и помещение оказалось залито ярким жёлтым светом.

Я осмотрелся, классический погреб, довольно просторный, сопоставим с большой комнатой наверху. Вдоль стен полки, на полках банки с соленьями. Даже есть захотелось.

— Иди дальше, — велел Павел Сергеевич. — До стены.

Я пошёл вперёд, пока не упёрся в стену, выложенную досками. Тут он меня отодвинул, нажал где-то сбоку, после чего стена повернулась градусов на тридцать, открывая небольшой проход. В открывшейся потайной комнате тоже горел свет, видимо, включается с того же рубильника. Большую часть комнаты занимал большой стол с крышкой, закрытой на навесной замок. Замок этот открылся маленьким ключиком.

— Выбирай, — сказал Павел Сергеевич, указывая на открывшиеся богатства. — Револьвер твой по-своему хорош, но перезарядка долгая, советую взять что-то получше.

Выбрать было из чего, стволов здесь было десятка три. Пистолеты лежали в отдельном ящике, имелись дробовики, пистолеты-пулемёты, винтовки.

— Иностранное, — заметил я, поднимая дробовик.

— Да, прислано оттуда, почти всё американское. С гражданского рынка. Часть переделана под фул-авто.

Я прикинул, что мне понадобится. Для скрытого ношения нужен пистолет. Отложив дробовик, я взял один из ящика.

— Что это?

— Кольт сорок пятого калибра. Самый, наверное, популярный пистолет, в Штатах и не только. Для нас хорош тем, что пуля имеет хорошее останавливающее действие, это полезно, когда охотишься на не-людей. Единственный минус — небольшая ёмкость магазина. Кстати, если хочешь револьвер, то советую вот это.

Он положил передо мной три образца. Первый я сразу отмёл, какая-то модель Ругера, с очень коротким стволом. Понятно, что убойность никакая. Следующим был Смит и Вессон, чуть крупнее, со стволом сантиметров десять.

— Этот хорош тем, что использует те же патроны, что и пистолет, — прокомментировал Павел Сергеевич. — А третий под сорок четвёртый, экзотика, но некоторый запас боеприпасов есть.

— А из чего вы оборотней убили? — спросил я.

Павел Сергеевич без слов вынул ещё один револьвер и положил на стол.

— Ругер двадцать второго калибра, десятизарядный, мелкашка. В странах развитого капитализма считается игрушкой, но убить из него можно точно так же, как и из любого другого. А пули самостоятельно отливаю из серебра.

— А на самих адептов серебро действует?