Секта (СИ) - Булавин Иван

Но тут же картина победы христиан стала несколько смазанной, среди них нашлись предатели, кто-то, не рассчитывая на жизнь вечную во Христе, стырил из тайника три предмета, с которыми свалил, предположительно в Европу. Текст этот в оригинале написан был в стихах, но переводчик поэтом не был.

Дьявол прельстил сердца слабых, измена поразила самое сердце Ордена, братья, что клялись защищать веру христову, склонились на сторону Сатаны. Три великих предмета, три адских святыни, три ключа от ворот Бездны, теперь ушли из-под зоркого ока Святой Церкви, теперь они будут сеять огонь и кровь, прельщать сердца людей, бесовскими посулами, отвращая людей от истинной веры. Но Господь в мудрости своей покарал изменников, все трое погибли, так и не воспользовавшись колдовским соблазном, а предметы пропали безвестно, да будут они похоронены навечно в знойной пустыне или пучине морской.

Тот, кто это писал, определённо был оптимистом, вряд ли он нашёл трупы предателей, а если и нашёл, то должен был обратить внимание на то, что артефактов с ними нет. Вся беда в том, что к артефактам прилагалась пространная инструкция, написанная на понятном (надо полагать, латинском) языке. При таком раскладе, попади они даже в руки постороннего человека, сумевшего прочитать записи, и всё начнётся заново.

А вот и месье Гийом. Что же он пишет?

Волею Господа нашего Иисуса Христа, волею руководства ордена и церкви христовой, никто, кроме нас не способен избавить мир от Зла, что упало на наши головы подобно огненному дождю с небес.

Гийом распинался ещё долго, но пока всё не по теме. Пришлось пропустить часть текста. Ага, вот:

Нечестивые магические предметы не должны более увидеть света, им не место в мире живых, их должно низвергнуть в ад, откуда они и появились. Только мы…

И снова волынка на три абзаца на тему святого воинства и нечестивых колдунов. Так, а дальше? Вот здесь о предателях:

Трое наших бывших братьев, совращённые соблазнами дьявольскими, похитили три предмета, их судьба неизвестна, и сейчас мы не можем проследить за ними. Тем важнее наша задача, мы должны поскорее убрать зло с лица земли, пока иные сердца не склонились во тьму. Что же до изменников, далеко они не уйдут, когда окажутся в христианских странах, куда они, безусловно, направились, орден найдёт их и накажет, а похищенное уничтожит или скроет с лица земли.

Оптимист, однако. Неисправимый оптимист. «Где хочешь, говорит, найду и горло перережу». У Ордена длинные руки и всё такое. А ведь на дворе уже конец тринадцатого века, очень скоро от Тамплиеров останутся только воспоминания. Так уж вышло, что король французский задолжал Храмовникам кучу денег, зато приобрёл контроль над папой. Вуаля! Нет больше братьев-рыцарей, святого воинства и вообще отличных людей, есть злобные еретики, сатанисты, смачно целующие козла под хвост, и вообще сволочи. И путь им только на костёр. В итоге, король при деньгах (ну, или хоть без долгов), папа спокоен, а Длинные руки Ордена не помогли. И некому стало искоренять Зло. А Зло это спокойно существовало больше ста лет, и потом существовало, но уже менее спокойно, за него взялся другой Орден, на этот раз Доминиканцы, из которых в основном и состояла Инквизиция.

Читаем дальше:

В то лето мы выехали с караваном из Акры, мы скрывали свою принадлежность к Ордену, но не могли скрыть, что мы христиане, к этому не располагала наша внешность. Но нам требовалось пройти только часть пути, скрываясь, дальше, там, где были владения монголов, нам почти ничего не угрожало, поскольку монголы отличались веротерпимостью и благоволили всем религиям (жаль, что не удалось обратить хана в христианство).

Да уж, очень жаль, такой союзник бы пригодился, а без него вам намылили шею. Впрочем, сам Гийом этого не застал, но всё к тому шло. Дальше часть текста я пролистал, ничего не значащие путевые заметки. Вот они идут с караваном, заходят в города, ночуют в оазисах, слушают песни у костра (Гийом знал арабский и персидский языки). Что-то покупают, что-то продают, тем самым получая деньги на дальнейший путь. Потом деньги кончились, пришлось наниматься в охрану, подгадав караван, идущий в нужную сторону.

Потом понесли первые потери: восемь братьев скончались от заразной болезни, что свирепствовала в селениях. Что за болезнь не описано, сказано только, что помимо братьев умерли все караванщики, а все товары пришлось везти выжившим тамплиерам (надо полагать, они сочли их своими). Европейцы оказались крепче и здоровее местных.

Дальше на них свалились новые беды: на караван напали разбойники, те, кого искала администрация монгольского хана. Искали за то, что те додумались убить ханского посланника с золотой пайцзой. Насколько помню, большего греха в то время и в тех местах придумать было трудно, за такое преступника на луне бы нашли и убили. Соответственно, бандитам было всё равно на кого нападать, терять им было уже нечего. Разбойники эти были сильны и многочисленны. Вот только не подумали, что нападают на профессиональных воинов, что с колыбели держат меч, да ещё и религиозные фанатики. Гийом особо указывает, что под одеждой они всегда носили доспех, а с мечом не расставались даже когда шли по нужде в кусты. Короче, разбойников они перебили, да только ещё шесть братьев нашли свою смерть, а трое впоследствии умерли от ран.

Но это я пролистывал, путевые заметки интересовали меня только как приложение к основному вопросу: как именно участники похода собирались уничтожить артефакты? В словах временами проскальзывал некий обряд, который нужно произвести непременно в том месте. Что это за обряд? Точно ведь не молитву прочитать собирался.

Но как раз этой информации в записках не имелось. Зато подробно описано, как нашли свой конец участники экспедиции. Например, несколько человек были растерзаны волками. Обычными волками. Люди, которые всегда носили доспехи, имели оружие и отлично умели его применять, не смогли дать достойный отпор стае хищников. Тут варианта два: либо волков было слишком много, сотни полторы-две, но такими стаями они не собираются, либо напали внезапно и перегрызли горло спящим. Волки — твари умные, способны на многое, но сам Гийом никаких подробностей не приводит.

Когда они вышли на финишную прямую, начались новые проблемы. Если раньше им противостояли обычные живые противники, которые имеют свойство от удара меча умирать, то теперь всё повернулось куда серьёзнее.

Вечером того же дня, когда мы решили идти до темноты и заночевать на одинокой скале, стал слышен вой. Это были не волки, клянусь всеми святыми, нет на свете того существа, что способно издавать подобные звуки. Но потом эти звуки смолкли, а мы продолжили путь. Но глаза обманули нас, а может быть, мы имели дело с дьявольским наваждением. По мере того, как мы двигались к ней, она удалялась от нас. А потом, когда уже окончательно стемнело, скала эта оказалась у нас за спиной. Это был один из ориентиров, подтверждавших правильность нашего пути.

Тут я опускаю часть рассказа, не относившуюся к делу, а именно: месье Гийом, как всякий религиозный фанатик, пересыпал свою речь упоминаниями бога, обращениями к святым и Христу, чрез каждые два предложения вставлял эпизоды из Библии. «Ибо сказано в Писании…» К делу это не относилось. Идём дальше:

Скала была покрыта древними рисунками, изображавшими бесов, костры и убийства. Рисунки эти сделаны в незапамятные времена и почти стёрлись с поверхности камня. Утром мы продолжим путь, если верить описанию, то нам осталось двигаться отсюда на полдень два дневных перехода. Мы встали лагерем, но не разводили костра, поскольку здесь не имелось иного топлива, кроме редкой сухой травы. Ближе к полуночи мы снова услышали тот самый вой, от которого страх завладевал нашими телами, а сомнение проникало в разум. Брат Томас, который был самым старшим по возрасту, вдруг начал кричать. Он катался по земле и раздирал лицо ногтями, словно одержимый бесами. Мы пытались его удержать и даже связывали верёвкой, но он оказался так силен, что вырвался и убежал в темноту. Мы не стали его преследовать, чтобы не потерять друг друга. Утром пришлось отправиться в путь без него, а через двести шагов от лагеря мы нашли его тело. Видимых следов убийства не имелось, но у трупа были выдраны глаза. Брат Анри, сведущий в медицине, сказал, что глаза удалены после его смерти, сделано это очень острым инструментом и умелыми руками. Враг где-то поблизости.