Поцелованный богом - Лариса Соболева

– Это ты думаешь только о себе, а я – мать – еще и о детях.

– Вот-вот, опять патетика, – кивнул он. – Но это же ложь. Тебя бесят мои слова, а ты изображаешь невозмутимую леди.

– А тебя бесит моя невозмутимость, – спокойно парировала она. Валентина спустилась вниз и, оглянулась на мужа. – Мы, конечно, разведемся, поэтому успокойся, ты получишь вожделенную свободу. Но не сейчас. Марлен Петрович не хотел, чтоб мы расстались, очень переживал. И ты, я надеюсь, не осмелишься нанести ему такой удар, когда твоему отцу нужен покой. Поехали, я устала и хочу спать.

Она опять оказалась на высоте в отличие от него. Ярослав ее ненавидел, потому что не мог разорвать петлю на своей шее.

Сергей и Ренат прибыли на обед, и застали дивную картину. Маргарита Назаровна в тунике а ля жительница древней Эллады, состряпанной из простыни, развешивала белье на веревке. В самой большой комнате Майя в такой же тунике, но из куска старой ткани, закрывавшей лишь туловище, стояла на столе и протирала тряпкой плафоны люстры.

– Что тут происходит? – осведомился Сергей.

– Уборка, – ответила Майя, не отрываясь от дела. – Здесь паутиной все заросло и пыль в палец толщиной.

– А чего это вы так нарядились? – недоумевал он.

– Во что же нам наряжаться? – задала встречный вопрос Майя. – У нас нет сменной одежды и белья. Бабушка расхаживает в пижаме, а вещи, да будет вам известно, иногда надо стирать, поэтому мы и ходим, как дикари. Не могли бы вы купить нам хоть какую-то сменную одежду? У меня есть с собой немного денег, можно посмотреть в сэконд-хэнде, если вы меня туда свозите.

– Мы сами купим, – сказал Сергей и вдруг приподнял брови, посмотрел на друга с насмешкой.

Ренат, стоя сзади Майи, внимательно изучал ее ноги, наклоняя голову то на один бок, то на другой, будто оценивал художественные достоинства картины. Сергей окликнул друга:

– Ренат!

– А! – встрепенулся тот.

– Ты разбираешься в женской одежде? – с каким-то непонятным намеком спросил Сергей.

– Д-да. А что? Зачем это тебе?

Вот увлекся ножками – ни фига не слышал!

– Нашим женщинам нужны сменное белье и одежда, – отчеканил Сергей, развернул его к двери и подтолкнул. – Пообедаем и поедем покупать.

– Мы же собирались...

– Везде успеем.

Обед проходил в молчании. Женщины вызывали улыбку своим потешным видом, особенно Маргарита Назаровна, на которой болтался длинный балахон, грубо застегнутый на булавки. Ренат украдкой присматривался к Майе, что не ускользнуло от Сергея, но она была не в том состоянии, чтобы замечать внимание к своей персоне.

– Уважаемые женщины, – нарушил молчание Сергей, – вы вспомнили то, о чем я вас просил?

– Потайные места? – уточнила Маргарита Назаровна. – Нет, Сережа, я не знаю. Пока не вспомнила.

– А я редко бывала в доме, – сказала Майя. – Мне тем более неизвестно, где дядя любил проводить время.

– Ну, время он любил проводить в разных местах, – задумчиво произнесла Маргарита Назаровна. – Например, с собакой. Дрессировщик-любитель был. Научил ее носить газеты в пасти, но ползать не научил. Дом он любил, обустраивал его. Это была мечта Глеба – иметь свой дом, чтоб и двор, и цветник, и простор...

– Жаль, – сказал Сергей, нажимая на кнопки мобилы. Когда следователь ответил, он вышел из дома. – Алло! Привет. Как дела?

– Работаем с соседями, – сказал Каюров.

– Да что ты! – желчно произнес Сергей. – Долгонько жевы с ними работаете. И как соседи?

– Выстрелы слышали, испугались и затаились, свет погасили.

– Врут, – уверенно заявил Сергей. – Даже самые трусливые выглянули бы в окно, прячась за шторами, тем более без света. Потрясите их хорошенько, ну там, на жалость надавите, а еще лучше – скажите, будто в городе появилась банда, которая грабит благополучных жителей и при этом безжалостно их убивает. Думаю, это подействует, так как на месте семьи Спасских может оказаться любая семья в таунхаузе.

– Да пойми ты, не хотят люди идти в свидетели.

– Ладно, дальше. Что племянница?

– Чертовщина с племянницей. Ребята брали ее в аэропорту, когда она прилетела из Египта...

– Брали? – рассмеялся Сергей. – То есть вы предъявили ей обвинение на основании анонимки?

– Обвинения не предъявили, собирались допросить. Но на ребят напали вооруженные парни, хотели отнять девушку, а ей помогли бежать двое неизвестных. Что после этого прикажешь думать о племяннице?

– Не знаю. Я там не был, верить на слово вашим ребятам не могу. Так вы ее упустили?

– Да. Теперь ищем. Качаем фирму, друзей.

Сергей попрощался с ним, пожелав удачи, и позвал Рената, воркующего с Майей. В джипе он поставил ему диагноз:

– Я понял: у тебя рефлекторные центры срабатывают на женские ноги. Зяблик, это самый неудачный подход к выбору подруги, поэтому ты всегда промахиваешься.

– Зато получаю эстетическое удовольствие, – отмахнулся тот, поворачивая ключ в зажигании.

Едва мужчины уехали, Майя подкатила к бабушке:

– Ба, дай трубку позвонить. Тебе же Сергей оставил телефон.

– Как ты собираешься звонить, если не помнишь ни одного номера?

– Один помню. Мне очень нужно предупредить...

– Не дам, – убирая со стола посуду, твердо сказала та.

– Ба, ну всего один малюсенький звонок. – Взмолилась Майя. – Двадцать секунд...

– Нет, – отрезала бабушка. – Разве ты не слышала, что говорил Сережа? Никаких звонков, никому. Я потеряла всех, боюсь потерять и тебя.

– О, моя бабушка, оказывается, боится, – сказала Майя, уложив подбородок на плечо старушки. – Двадцать секунд, ба. Звонок не успеют запеленговать.

– Ты дура или прикидываешься?

Грубость из уст бабушки? Майя опешила:

– Ба, ты назвала меня дурой?!

– А кто ты есть? – с незнакомой интонацией произнесла Маргарита Назаровна. – Тебя встретила милиция, потом два каких-то мерзавца. В вас стреляли. Это что, просто так? Тебе мало? Или ты знаешь больше, но не говоришь?

Майя не узнавала свою бабушку. Всегда степенная, воспитанная, любящая, мягкая... Откуда у нее взялась эта сталь в голосе?

– Ба, что я могу знать? – пролепетала Майя, опустившись на стул. – Просто мне надо позвонить одному человеку...

– Подождет твой человек, – отрезала Маргарита Назаровна.

Только Лариса села в машину, как нарисовался вчерашний молодец, наклонился, положил локоть на окно, улыбнулся:

– Привет.

– А, это ты... – протянула Лариса. – Чего тебе?

– Подруга не звонила?

– Нет.

– Позвони, а? Очень она нужна.

– Да звонила я вчера сто раз. – Но телефон Лариса достала, набрала номер, послушала, сунула ему трубку под ухо. – На, слушай сам.

– А еще раз? – настойчиво спросил он.

– Ой, – застонала Лариса, нажала на вызов. – Не отвечает, потому что мобила сигнал не принимает. Выключила телефон, наверное.

– Почему? – наивно поднял он брови.

– Да откуда же я знаю! Слушай, милый мальчик, мне это надоело. Ищи ее как-нибудь без меня.

– Извини, – отступил он с наглой улыбкой и удалился.

Только Лариса вставила ключ в зажигание, как еще один нарисовался. Исключительный мужчина. То есть таких невзрачных и запущенных она вообще исключает из своего поля зрения.

– Вы Лариса Куликова?

– Была ею и, надеюсь, буду.

– Капитан милиции Каюров, – он раскрыл перед ее лицом удостоверение.

Лариса покривила пухленькие губки, накрашенные дорогой помадой, озадачилась, какого черта к ней мент прицепился?

– Что нужно? – лениво вымолвила она.

– Мне нужна ваша подруга Майя...

– О-о-о! – вырвался у неё стон. – Как вы мне все надоели!

– Кто – мы?

– Мужики, которым нужна Майя. Ну при чем тут я? Не я же вам нужна? Почему вы ко мне пристаете?

– А кто еще приставал?

– Да только что один... – Лариса высунула личико в окошко, поискала глазами и указала пальцем. – Вон тот, в черных дешевых джинсах, белой футболке и жилете... Эй, куда вы?

Но Каюров уже бросился догонять молодого человека, а тот то ли услышал топот ног сзади, то ли что-то почувствовал – оглянулся. На него на всех порах несся незнакомец. Молодой человек, не зная, что за идиот хочет его догнать, не стал рисковать и побежал как сейчас.

– Психи, – констатировала Лариса, трогая машину с места. – Хоть из дома сбегай. Может, и правда удрать куда-нибудь подальше?

Когда Ренат очутился в магазине женского белья на проспекте Калинина, у него загорелись глаза и потекли слюнки.

– Будьте добры, покажите бюстгальтеры для молодой женщины вон из тех, – указал он на весьма дорогие лифчики. Сергей даже ахнул. – Второй номер, объем восемьдесят пять сантиметров. Цвет предпочтительно черный... белый тоже давайте, ей пойдет, оттенит загар. И трусики... э... размер сорок второй, тех же цветов. И вон тот гарнитур... Нет-нет, желтый, с черным кружевом.

Он щупал, вертел, восторгался какой-то маечкой на бретелях... Сергей скрестил руки на груди и только головой вертел, глядя то на товар, то на Рената, то на продавщицу, сделавшую комплимент, не ему, разумеется: