Тонкий мир - Софья Ролдугина

Вообще после того сражения он стал очень заботливым. Сама-то я не осознавала, пожалуй, в полной мере, что побывала на краю гибели. Это целитель, ругаясь, бежал ко мне по оплывающему от «темной крови» камню, рискуя повредить себе ноги. Это он, осунувшийся от шакарского голода, пытался достучаться до своего дара и не только затянуть мою рану, но и запустить и ускорить сложный процесс кроветворения. Он . А я тем временем валялась в глубоком обмороке и совершенно не понимала, что происходит.

Благодаря усилиям Дариэля, мое здоровье пришло в норму уже через несколько дней. Самой большой неприятностью оказались испорченные доспехи. Из-за «темной крови», которой я в состоянии аффекта что только не оросила, савальский шелк разъехался, будто капроновые колготки под утюгом. Из оставшихся ошметков даже носового платка бы не вышло.

У меня вырвался вздох. Доспехов было жаль.

– Может, тогда искупаешься? – предложил Дариэль как бы между прочим.

Я мотнула головой.

– Успею еще.

Пожалуй, счастливей всех на этом пляже были Ирсэ. Раньше им еще не приходилось видеть даже море… что уж говорить об океане! По дороге на побережье я немного поболтала с Киротом и Даринэ, рассказывая о своем опыте отдыха у соленой воды. И теперь брат и сестра с сосредоточенными и счастливыми лицами возводили замок из песка.

Разумеется, с помощью магии.

Результат впечатлял. Думаю, в этом замке вполне могли спрятаться несколько сотен мышей – никто большего размера в дверцы бы не пролез, но зато внутри было, где развернуться.

Корделия тоже не скучала, занимаясь своим любимым делом – игрой на нервах Шинтара. Эти двое уже успели погоняться по всему пляжу друг за другом, окунуться в океан и трижды разрушить замок Ирсэ. Подозреваю, что в последний раз княжна смахнула рукой башенку вовсе не случайно. При воспоминании о лице Даринэ в тот самый момент, когда с таким трудом возведенная постройка развалилась мокрыми комками песка, я невольно улыбнулась.

– Чему радуешься? – поинтересовался Дариэль, зеркалом отражая мою улыбку.

– Да так, ничему, – я передернула плечами, прижимаясь щекой к холодной банке. – Тебе не кажется, что мы ведем себя, как дети? Ну, насчет Ксиля я и не сомневалась – нашел себе развлечение, ныряет под скалу. А как насчет остальных? Тоже ведь дурачатся, кто во что горазд.

Дариэль хмыкнул и растянулся на песке, раскидывая руки:

– По-моему, все нормально. А как должны вести себя взрослые, серьезные… люди?

Паузу перед последним словом заметил бы не всякий, но мне она показалась той самой ноткой иронии, которая разбавила серьезный вопрос целителя.

– Ну… – я перекатила банку к шее, остужая нагретую кожу. Солнечные ожоги мне, конечно, не грозили – не после приготовленного Дариэлем снадобья – но духота-то и жара все равно никуда не девались. – Взрослые люди сидят в шезлонгах, разговаривают. Пьют всякие алкогольные коктейли и тому подобное. Едят креветки, – я методично перечисляла все, чем занимались туристы на пляже. Из окна гостиницы, в которой мы жили с самого начала, за их поведением можно было наблюдать круглые сутки напролет – хоть диссертацию пиши. – Фотографируются еще.

Дариэль рассмеялся – мягким смехом, похожим на рассеянный солнечный свет.

– Если сказать коротко – напиваются и наедаются они, эти твои «взрослые люди», – подытожил он с известной долей иронии. – Неужели этого дома нельзя делать? Не лучше ли на пляже заниматься тем, что в городе будет недоступно? Плавать, носиться на свежем воздухе… да хоть замки строить, – он кивнул на Кирота, осторожно выписывающего веточкой какие-то узоры на «крепостной стене».

– А как же репутация? – банка нагрелась, и я с легким сожалением глотнула уже теплого сока. – Ну, вдруг скажут, что ведешь себя, как ребенок…

– Нэй, из твоих слов следует, что люди все же хотели бы вести себя на пляже по-другому, да стесняются, – коварно атаковал меня логикой Дариэль, слегка щурясь. «Как ленивый кот на солнце», – внезапно подумала я и смутилась. До этого с кошачьими и прочими хищниками у меня ассоциировался только Максимилиан, и почти всегда – в каком-то неприличном ключе. – А мы здесь не ограничиваем себя рамками, только и всего. Каждый делает то, что хочет. Князь пытается превратиться в земноводное, Даринэ с Киротом наверстывают упущенное в детстве – обычно сильные маги начинают учиться уже в сопливом возрасте, и спуску им не дают. Корделия с Ши но… Гм, – он внезапно умолк и сменил тему: – Еще соку тебе не достать?

– Давай, – согласилась я и любопытно скосила глаза туда, где в последний раз видела Корделию и Шинтара.

Они и сейчас там были. И действительно… Гм. По-другому не скажешь.

– Каждый веселится по-своему, – я сделала над собой усилие и отвела взгляд от парочки. Шинтар уже вовсе не выглядел несчастной жертвой кровожадной княжны, хотя царапины на его спине и набухали кровью. Корделия, запрокинувшая лицо для поцелуя, одной рукой опиралась на песок, а другой – пыталась расплести золотистую косу, после всех погонь и баталий набитую песком, как дверной коврик – пылью. – Даже не знаю, что больше смущает – когда сама целуешься или когда вот так случайно увидишь…

Дэйр осторожно вытащил из моих плотно сомкнутых пальцев пустую банку и вложил в ладонь новую.

– Не хочешь сравнить? – спросил он полусерьезно-полушутя, наклоняясь к моему лицу.

Я покраснела и зажмурилась. Хотелось одновременно и податься вперед, и отклониться, уходя от прикосновения. Дариэль рассмеялся, быстро поцеловал меня в уголок рта и скользнул губами к виску.

– Взрослей уже быстрее, Нэй, – вздохнул целитель, медленно проводя прохладной ладонью по моей спине. – Не уверен, что выдержу целых тридцать лет.

– Двадцать девять, – педантично поправила его я, пребывая в смешанных чувствах. Было немного жаль, что все закончилось вот так, по-детски невинно. Но почему-то даже мимолетное прикосновение Дариэля воспринималось острее, чем поцелуи Ксиля. Наверное, потому, что целитель сам придавал им большее значение… – Радуйся, что я не эльфийка – было бы вообще семьдесят три года…

И в этот момент кто-то взвизгнул.

От неожиданности я подскочила на ноги, роняя мир в черно-белые цвета и хватаясь за нити. Но врагов поблизости не обнаружилось. Визг, правда, не прекращался, как и ругань.

Я сощурилась, всматриваясь в переплетение нитей. Корделия с Шинтаром отчего-то начали проваливаться в песок – ни с того, ни с сего, будто он в одно мгновение стал зыбучим. Магия?

– Ирсэ балуются, – спокойно заметил Дариэль, быстрей меня разобравшийся в происходящем. – Мстят за разрушенный замок.