Легенда о мальчике, что учился дышать (СИ) - "chuckcloud"

— Ну, Леонид ушел. Я буду наверняка знать, что ты не верующий. Так тогда какие препятствия? — томно посмотрела она и хмыкнула.

— Ну я понял… Понял… — забился в агонии возможной ебли Харди. — Ладно, сука-бля, дай-ка подумать. О! Есть вариант — ебейший! — поднялся он с места и побежал наверх.

Спустя минуту он вернулся, держа в руках тату-машинку, которую всегда и везде таскал с собой. А что, вдруг захочется что-то набить себе или кому-то еще?

— Смотри, сука-бля, — включил Том агрегат и поднес к плечу.

Далее он минут тридцать жужжал машинкой, водя по коже и вырисовывая поверх лица мисс Стрип…

— Пентаграмма? — засмеялась Нина, когда рисунок был закончен. — Нет, ну это круто! Теперь у меня нет никаких сомнений!

Том хмыкнул, вытирая плечо от лишней краски и крови бумажным полотенцем.

— Ну так и что? — придвинулась Нина ближе, коснувшись коленкой его ноги.

— Что? — хрипло пробормотал Харди, повернув на нее голову, и шумно выдохнув.

— Кажется, шаровой слишком долго выбирает платье для Леонида, — ухмыльнулась она.

— Наверно, не налезает, — бестолково предположил Том, глядя Нине в глаза.

— Скорее всего. А может уснул, — накинула еще вариант та.

— Ну хай поспить, — пародийно махнул рукой в сторону лестницы сержант.

— Хай, — кивнула Нина.

Том, сам не отдавая отчета своим действиям, потянулся рукой к ее лицу и убрал прядь светлых волос за ухо.

— Сука, Леонид, стой! — послышался лай сверху. — Кажется, я нашел вариант получше, вернись и примерь его!

— И это сойдеть! Ой, кажется мы сейчас разбудим твою супругу! — вопил приближающийся голос Батлера.

— Урод! — рявкнул Джейк. — Тщщщ… Спи, спи… — донесся умиротворяющий шепот.

— Придется тебе опять закрытьси, дабы не нарватьси на скандал, — язвительно проорал Леонид и уже через секунду показался на лестнице.

Со второго этажа послышалось злобное рычание, а затем хлопок двери.

— Сука-бля… — буркнул Том и убрал руку от лица Нины, нервно зачесав лысину.

— Ну что, ребятули, как я вам? — прыжком преодолел нижние пять ступенек Батлер, приземлившись у стола. Он расставил руки в стороны и покружился.

— Охуенно, — поджала губы Нина, взглянув на платье сестры, трещавшее по швам на эффектном теле.

— Мы думали, сука-бля, ты уже не придешь, — просверлил друга взглядом Том.

— Да Джейки что-то дурковал, вот я и подзадержалси, — уселся за стол Леонид. — Уж простите, что заставил ждать. Так что, играем дальше?

— Играем, — синхронно вздохнули Нина и сержант и переглянулись.

— Кофейку бы только дерябнуть, — потянулся бородач, отчего платье затрещало еще хлеще.

Так троица просидела еще пару часов. Сколько бы Том не делал намеков, не подавал бы ментальных и невербальных знаков, что он передумал, и Леониду пора на боковую — тот никак не понимал! Он все сидел и зевал, зевал и сидел, пил кофе, но все равно продолжал сидеть! Харди уже не на шутку закипал, но напрямую говорить Батлеру, чего он хочет, было, на его взгляд, не слишком вежливо. Во-первых, перед самим Леонидом было неудобно — тот ведь полночи просидел тут ради него, так что выгонять его теперь — ну такое… Ну, а во-вторых, в глазах Нины это тоже будет выглядеть не очень красиво. Еще решит, что Том хочет потрахаться, и это все, что ему от нее нужно. А ведь это совсем не так! Хотя трахаться уже сильно хотелось!

Но тут удача улыбнулась Харди! В ходе очередного кона, где проигравшей оказалась Нина и теперь отбывала наказание, сидя под столом и кукарекая, Батлер опер голову на ладонь, прикрыл потяжелевшие эффектные веки и задремал беспечным сном бородатого крикливого младенца. Том возликовал, увидев эту картину, и мигом юркнул под стол.

— Ку-ка-ре… Эй, ты чего? — уставилась на него Нина.

Харди приставил палец к губам, взывая к тишине.

— Выйдем, покурим? — прошептал он и протянул ей руку.

Вместе они выбрались из-под стола и тихо, словно глупые мыши, вышли из дома. Том протянул Нине открытую пачку сигарет, предлагая угоститься. Та достала сразу две. Одну сунула в рот, вторую поднесла к губам сержанта. Он принял подгон и чиркнул зажигалкой. Прикурили вместе от одного огня, одновременно затянулись и выдохнули в лица друг другу. Тугие струйки табачного дыма столкнулись в воздухе и разлетелись одним густым облаком.

— Поздно уже, — еще раз затянулся Том и отмахнул дым, неосязаемой стеной повисший между ними.

— Да, уже часа три ночи, наверно, — взглянула на звезды Нина, будто их положение ей о чем-то говорило.

— А может и четыре… — молол хуйню Харди. — А знаешь, что есть такое созвездие «дубленки»?

— Правда? Где? — забегала взглядом по небосводу Нина.

— Ээээм… Дай-ка сориентируюсь… — поднял взгляд и Том. — По правде сказать, сука-бля, я не знаю, где оно. Да и есть ли вообще. Это Джейк говорил, что есть. Может и спиздил.

— Может, — усмехнулась Нина.

Повисла звездная пауза.

— А апрель теплый в этом году, — продолжил бредить Том, желая хоть как-то заполнить неловкую паузу. — Смотри, как ночью тепло. Прямо как, сука-бля, в мае.

— Да? А мне кажется — прохладно, — поежилась Нина и перевела взгляд с неба на сержанта.

Тот нервно крутил сигарету между пальцев, также посмотрев ей в глаза.

— Согреешь? — сделала шаг вперед Нина.

Харди, набравший полные легкие дыма, сглотнул и поперхнулся. Чуть прокашлялся и выдохнул.

— Согрею, — еле слышно вымолвил он, отщелкнул бычок и протянул к ней руку.

Он положил ладонь на щеку и поводил большим пальцем по скуле.

— У тебя тут хуй нарисован, — усмехнулся он, гладя нарисованную на нежной коже головку.

— И у тебя, — повторила Нина трюк и прижалась к Тому.

— У тебя больше, — провел он ладонью от щеки к шее, пропуская ее волосы между пальцев.

Нина закрыла глаза, слегка поворачивая шею, вслед за скользящей ладонью Тома, тем самым сильнее прижимаясь к ней. Сама двумя руками обхватила его за плечи. Вторая ладонь сержанта несмело легла ей на талию, и он потянул Нину к себе. Она послушно подалась вперед, а Том наклонил голову к ней.

— Курите? — нарушил окружающую их тишину…

— Сука, Батлер! — рыкнул Харди и отстранился, делая вид, что созерцает ночную даль. — Хули не спишь? — раздраженно сунул новую сигарету в рот он, испепелив друга взглядом.

— Да вот вышел воздухом подышать да подбодритьси, — вытянул руки вверх Леонид и несколько раз резко повернул торс поочередно в разные стороны, разминая затекшие мышцы.

— Не поздновато, чтобы бодриться? — с недовольством спросила Нина, скрестив руки и ковыряя кроссовкой камешек на земле.

— Да нет, нормально. Время-то — всего-ничего! Начало четвертого! — беззвучно хохотнул Батлер. — Я ж сова. Так-то…

— Ну понятно, сова… — бросила на него раздраженный взгляд Нина и пошла в дом. — Идешь? — повернулась она, обращаясь к Харди.

— Иду, — поспешил за ней сержант, а проходя мимо друга, показал тому «фак».

— Ну уж прости, что задремал! Никакая же я не сова, а жаворонок самый натуральный, — виновато, но с раздражением забухтел Леонид и двинулся за ними.

Все трое вновь уселись за стол и принялись играть в уже всех заебавшие кости. Так и просидели до самого утра. Батлер упорно не понимал никаких и ничьих намеков, продолжая бороться со сном. И вскоре Том оставил всякие попытки спровадить друга, решив, что раз так вышло, то так тому и быть. В конце концов, он изначально так все и задумывал, а потому, вероятно, это даже к лучшему. Все же слишком мало времени прошло, и пока совсем непонятно, что между ними происходит. Надо бы разобраться получше.

Как обозначить их отношения? Они, как бы, вместе? Да нет, вряд ли. Наверно просто нравятся друг другу. По крайне мере она ему совершенно точно нравилась, и даже больше. Впервые Харди испытывал подобные чувства. Нет, нравилась она ему уже давно. Том и раньше много думал о ней, вспоминал ее милое лицо и как она провела ночь в его квартире, а наутро устроила погром. А теперь, когда они столько времени проводили вместе, чувства стали куда сильнее. Сейчас Нина не только занимала его мысли, но Том буквально нутром ощущал острое желание быть с ней. Те недолгие часы, что им удалось провести наедине, пожалуй, Харди мог бы отнести к самым приятным за всю свою никчемную жизнь. И с каждым разом хотелось все больше. Он желал ее всю и полностью: со всеми ее чудачествами; порой детской наивностью; огромным ворохом проблем; захватывающими, смешными, а иногда и странными историями; инфантильностью и тем, что, как оказалось, не такая уж она и нежная-прилежная, как воображал Том. А уж о том, как он хотел ее физически и говорить нечего! Стоило ему только представить что-то эдакое, как возбуждение с головой накрывало горячей волной, прогоняя прочь все остальные мысли. Едва Том вспоминал те клубничные минуты, проведенные вместе много лет назад, как незамедлительно хотел повторить тоже самое и на сей раз не отпускать. И кроме все этого, сержанту очень хотелось и именно на это он надеялся больше всего, что, случись все то, о чем он теперь мечтает, оно принесет счастье не только ему одному. Да, пожалуй, столь же сильно, как и быть с ней, ему хотелось, чтобы и она была счастлива рядом с ним.