АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2 - Зубачева Татьяна

Элли засмеялась и встала.

— Я со всем сама справлюсь. Иди отдохни.

— Нет уж, нет уж. Хочу учиться!

И Элли сдалась. Показала ему посудомоечную машину, сушилку, холодильник, шкафы для посуды… Восторги Андрея трогательно смешили её. Убрав кухню, вышли в гостиную.

— А это холл. Гостиная. После обеда разожгу камин, посидим у огня. А хочешь, можно и сейчас.

— Зачем же порядок ломать? Нет уж, давай как обычно.

Андрей оглядывался по сторонам с детским интересом.

— Тебе нравится здесь?

— Красиво.

— Ну, я рада. Здесь я уже всё убрала. Урок на сегодня закончен. Так что сядь, посиди пока.

Андрей кивнул и сел на диван, потрепал гриву лежащего рядом большого льва.

— Какой зверь роскошный!

— Да, — засмеялась Элли. — Я хотела собаку или кошку. И Джимми привёз мне его. Чтобы мне было не так одиноко. Его зовут Лео.

— Подходит, — одобрил Андрей.

— Ещё бы, — улыбалась Элли. — Лео — это же и есть лев. Только на другом языке.

— Да-а?! — удивился Андрей. — Здорово. Запомню, — и лукаво подмигнул ей. — Постараюсь запомнить.

Элли подошла к дивану и села так, что их разделял Лео, а их руки, лежащие на его гриве, встречались.

— Да, а как тебя зовут? — он с улыбкой смотрел на неё, и Элли продолжила: — В твоей справке, Джимми её сжёг, там было написано Эндрю Мэроуз, это ведь твоя справка? Да? Ты Эндрю?

— А как меня Джимми называет? — после недолгой паузы спросил Андрей.

— Джек-Дурак, — вздохнула Элли.

— Джек-Фулл, — задумчиво кивнул Андрей. — Что ж, Фулл — это для него и нам не обязательно, а Джек имя хорошее. Я не против.

— Но… но на самом деле ты…

— Джим знает, что ты прочитала справку? — перебил её Андрей. Она пожала плечами. — Ну вот. Не надо, Элли. Будем соблюдать правила игры. Буду Джеком. И ты не запутаешься, не назовёшь меня при нём по-другому.

Помедлив, Элли кивнула.

— Хорошо. Джек… и в самом деле неплохое имя, — и повторила, словно пробуя на вкус: — Джек…

— Что, Элли? — готовно откликнулся Андрей.

— Тебе надо полежать, отдохнуть, — решительно сказала Элли. — Ты после такой болезни…

— Слушаюсь, мэм.

Андрей вскинул ладони жестом капитуляции, и Элли рассмеялась.

— Я пойду, уберу у тебя, а ты, если хочешь, полежи здесь.

— Как скажешь, — медленно кивнул Андрей.

Он сильно побледнел, даже губы посветлели. Элли вскочила, столкнула льва на пол, быстро сняла с Андрея ботинки — он даже шевельнуться не успел — и помогла ему лечь, подложив под голову вышитую подушку.

— Ну вот, полежи, сейчас плед принесу, ноги укрою.

Он виновато улыбнулся ей, и Элли погладила его по щеке.

— Ничего-ничего, лежи спокойно. Ты просто устал.

— Да, — тихо ответил Андрей, — устал.

Когда Элли принесла плед, он лежал, закрыв глаза, но дыхание выровнялось, и губы опять порозовели. Элли накрыла его пледом, и, когда она поправляла неловко легший ему на грудь угол, он поймал её руку и на мгновение прижал к своим губам.

— Ну… — Элли сглотнула, — ну, ничего страшного, полежи. Лео побудет с тобой, — попыталась она пошутить, и он улыбнулся её шутке.

Андрей лежал в лёгкой приятной полудрёме, слушал, как Элли ходит, что-то делает, иногда разговаривая сама с собой. Элли хорошая, и на лицо симпатичная, и вообще… какая же ты сволочь, Джимми, ведь она любит тебя, по-настоящему, без любви такого никто не стерпит. Ну, ладно, с Джимми мне за многое, похоже, придётся считаться, ладно, рассчитаемся. Элли надо прикрыть надёжно, с гарантией. Джимми из-под земли её, если что, достанет. Значит… значит что? Значит, ей нельзя ни уходить отсюда, ни сволочиться с Джимом. Вот Джима не будет, тогда и освободится. Ладно. Сложно, но возможно. "Смерть — не чудо, а закономерный результат совершаемых самим же убитым действий". Любил подлец порассуждать. Убив очередного, кто у него на дороге стоял. Или мог встать…

…— Ты, Малец, зря к полам липнешь.

— Почему?

— Невыгодно. Пайков у них нет, во-первых, на работы гоняют, во-вторых, и на финиш идут первыми, в-третьих, — и щелчок по носу. — Понял?

— Да.

Главное — не заплакать, не показать боли.

— Тогда благодари за науку…

…И благодарил. Хотел жить, выжить. Дожить до Победы. Вот почему и ходил к полам, политическим. Они надеялись. На Победу, на приход русских, на освобождение… А кримы надеялись на одно, нет, не надеялись, а рассчитывали и жили по расчёту: "Умри ты сегодня, а я завтра". А у полов… "Выживем вместе". Вот и ответ. Но враг… ну, с врагом разговор короткий. Главное — не спешить. Поспешишь… "Поспешишь — наследишь", "Ножом махать и обезьяна умеет, а человек думать должен". Ничего, времени навалом. Обдумаем всё, обсчитаем. И сделаем. Комар носа не подточит.

Элли убрала в его спальне, но покрывало не положила. Всё-таки он ещё слишком слаб, и кровать лучше держать наготове. Бедный парень. Она уже привыкла называть его Эндрю, а он не согласился. Почему он отказывается от своего имени? Или… или это была не его справка? Жил под чужим именем? Ну, всё равно. Джек… Так Джек. И Мэроуз совсем ему не подходит. Но он просил не думать об этом. И пусть пока полежит в холле. От кровати устаёшь, какой бы мягкой она ни была. Человеку нужно разнообразие. Ну вот, очень хорошо. Как он там?

Она вернулась в гостиную. Он спал, лёжа на диване, и свесившаяся рука утонула в гриве Лео. Элли улыбнулась мелькнувшей шутке. Ничего, пока нельзя, но когда-нибудь она ему расскажет, и они посмеются этому вместе. Беззвучно ступая, Элли подошла к столу, взяла корзинку с рукоделием и огляделась. Обычно она вышивала или вязала, сидя на диване рядом с Лео, или в кресле у камина. Но у камина ещё рано, а на диване спит… Джек. Ну и ничего, она… она сядет к окну. Ей тогда будет видно и его, и дорогу. Обычно Джимми так быстро не возвращается, но кто его знает, что ему в голову взбредёт.

Было тихо, моросил мелкий зимний дождь. И только ровное дыхание спящего человека. Элли достала пяльцы с вышивкой. За месяц и четверти не сделала. Ну, ей не к спеху, не в магазин на продажу сдавать. Джимми к её рукоделию равнодушен. Ему это не нужно и потому… Элли вздохнула. Джимми любит только себя и ни о ком больше думать просто не в состоянии.

Андрей шевельнулся на диване, открыл глаза. И когда его взгляд встретил со взглядом Элли, улыбнулся ей.

ТЕТРАДЬ ШЕСТИДЕСЯТАЯ

Крис с утра работал в приёмном покое. Дежурство не тяжёлое, но суматошное. И работы не очень много, и не отойдёшь никуда. Он взял с собой книгу, как всегда теперь делал, но, конечно, даже не открыл. Не до того было. С обеда он свободен, до курсов. Уроки, в принципе, он все сделал, так что… так что зайдёт в их отсек. Помассирует руки Чаку.