Волшебник-юнлинг - E. ea I

как естественно волшебным существам огненной стихии. И взгляд на фамильяра, сидящего на особой жёрдочке с чашей под ней, навёл на мысль о том, что Дамблдор может пойти на авантюру не ради чего-то, а ради кого-то. Взрослый бы пошёл в речи окольными путями, а детскость идёт напрямик. Ребёнок бы поступил спонтанно, а взрослый обосновал решение тем, что бой за Арку Смерти показал нужду в боевых заклинаниях. Просто у волшебника-юнлинга душа не лежала изобретать огненные чары, а учёный мастер Трансфигурации с фениксом в питомцах справится с этой задачей идеально. Гармоничные чары Инфламареиавис лучше связки Инфламаре Авис тем, что широко и легко модифицируются префиксами и постфиксами, а также с жёстким смыслом приплетаются к другим чарам. А ещё помощь благодетелю — великий резон!

— Профессор, а вы бы согласились ради поиска подружки для Фоукса?

И тут произошло непонятное — феникс вспыхнул горечью и почти погас, сгорбившись и отвернувшись от беседующих.

— Эх, Гарри, Гарри… Ты читал только бестиарий? — Альбус тоже грустно поник.

— Да, сэр.

— В справочниках даётся только краткая информация. Магическая физиология фениксов такова, что при откладывании яиц самочка феникса передаёт им свою магию. После последнего яичка она навсегда осыпается пеплом. Понимаешь, Гарри, самочка после кладки умирает. Породив потомство, она уже не возрождается из пепла. Самец от горя плачет над кладкой, роняя слезинки на яйца, и те сразу проклёвываются.

— Эм… а почему вы не помогли, профессор?.. — Поттер заёрзал, едва не ляпнув прочитанное у Фоукса о том, что он изначально стал фамильяром в надежде на помощь.

— Я попытался, Гарри — обидчиво произнёс Альбус, недовольный тем, куда свернул разговор. — Мы с мистером Фламмелем вместе работали. Я создал из драконьей крови зелье, приспосабливающее эликсир жизни к фениксам. Подруга Фоукса выпила то и другое, но её магия всё равно ушла в кладку. Капанье в пепел и его замачивание в смеси не помогло, Гарри. Не следует оголтело разбрасываться обвинениями, Гарри, и касаться личных тем тоже — это может быть очень болезненно. Я уже говорил это.

— Эм… дык… А вы обращались с этой проблемой к мистеру Кеттлберну? — волшебник-юнлинг ясно увидел проблему и понял, почему Фоукс поддался интуитивным ощущениям о призрачном шансе и согласился стать питомцем Альбуса.

— Нет, Гарри. Пожалуйста, давай оставим эту тему.

— Но сэр, профессор Кеттлберн же всё толково объяснил по этой теме! — воскликнул Поттер, пытаясь достучаться до тех, кто что-то втемяшил себе в голову и сдался перед обстоятельствами, не замечая очевидного.

— Хм, когда ты успел поговорить с Сильванусом о фениксах? — нахмурившись.

— Не о фениксах, сэр, а о духовных сущностях! Профессор Кеттлберн на следующее утро в лазарете показал нам, как воплотить Патронуса в трёх телах. Вот и самочка феникса точно так же воплощается в своей кладке. А бедняга Фоукс вместо радости за подругу и обретение гарема пролил слёзы горя, потому и остался с пустым гнездом. А вы могли бы воплотить своего Патронуса-феникса в числе тел, на одном больше количества яиц, и одухотворить их вместо самочки, тогда бы и вы остались с Патронусом, и самочка бы возродилась из своего пепла, и птенчики бы проклюнулись от слёз счастья в гнезде с папой и мамой, — выпалил Поттер очевидную ему картину мира.

Упомянутый Фоукс ярко вспыхнул от осознания своей ошибки и почти человеческим жестом прикрыл голову крыльями, пылко сгорая от стыда. Вместо питомца слезинку пролил его хозяин, порывисто вскочивший с кресла и практически подлетевший к Фокусу, обняв и огладив любимца.

Мальчику стало неловко от свидетельства такого момента, он отвернулся к камину и засунул в рот сразу несколько лимонных долек из вазочки на столе. Живые портреты поступили схожим образом, начав стряхивать с одежд несуществующие пылинки или разглаживать складки.

Из-за всполохов огненной магии от феникса в камине народилось сразу несколько пеплозмеев. Жующий Гарри-Грегарр не усидел на месте, решив поэкспериментировать. Он извлёк обе свои волшебные палочки и встал на колени у самого камина. Обеими палочками он принялся выпускать магию, закручивая вихрь над дровами. Постепенно огонь образовал небольшой торнадо, вытянувшийся в сторону дымохода. Прямо под ним образовалась раскалённая область, где огненным ящеркам понравилось бегать, после каждого раза они начинали пылать ярче. Вскоре брачный танец короткоживущих магических существ привёл к закономерному откладыванию яиц под любезно подложенной полой школьной мантии, слегка подпалившейся от такого, а при отсутствии заклинания Импервиус загоревшейся бы, и при наложенном Импервиус Дуо вовсе оставшейся бы неповреждённой. Действия мальчишки стали предметом перешёптывания и наблюдения живых портретов, часть из которых перешла к соседям из-за лучшего вида на камин.

— Экспекто Патронум Триа, — каштановая палочка повторила заклинание профессора Кеттлберна.

Директорский кабинет обдало волной счастья, притушившей накал стыда и вины Фоукса и Альбуса, невольно вспомнивших, что не одни, и обративших внимание на мальчика, вокруг которого появилось три сниджета. Совершив круг над причёсанной головой призывателя, два Патронуса спикировали к кладке пеплозмеев, похожей на округлые и испещрённые огненными жилками головёшки из действующего вулкана. Голубовато-синие сущности юркнули в те два яйца, на которые указывали волшебные палочки мальчика. Пять из семи яиц быстро потухли и стали остывать, а вокруг двух вспыхнуло пламя, через несколько мгновений ярко вспыхнули прожилки и раздался еле слышный треск скорлупы, развалившейся на кусочки аккурат по светящимся линиям.

Так вылупились две крохотные огненные ящерки примерно с дюйм длиной. Жезл заполошно шарахнулся, когда оба огненных существа шустро метнулись к нему. Лукотрус оказался медлительней пеплозмеев — огненные ящерки безвредно для деревянного прутика взобрались по нему до гнезда с клубничным сниджетом, не чувствовавшим опасности, наоборот, чирикнувшим в приветствии, как поступал с редисочным Ламом, питомцем Луны. Несчастный лукотрус застыл и весь задрожал. Мальчишка поспешил убрать палочки обратно в браслеты и взял своего первого питомца в руку, успокаивая, в чём ему начал помогать оставшийся в одиночестве Патронус, принявшийся виться вокруг материальных существ.

— Ух ты! — восторженно восхитился экспериментатор, когда вслед за выпорхнувшим из гнезда Лимом у двух пеплозмеек огонь со всего тела собрался на спине и образовал пламенные крылышки, похожие на таковые у сниджета-Патронуса, только в огненном исполнении. И ящерки смело совершили свой первый полёт, словно всю жизнь так делали.

— Чудесно, Гарри… — обронил Дамблдор, к этому моменту подошедший к камину вместе с фениксом, довольно крупным для сидения на предплечье старика, но тем не менее.

— Курлык… — согласился Фоукс, наклонив голову так, чтобы получше рассмотреть.