Одиссея для двоих - Стефан Вюль

- Не двигайся! - твердил Мишель. - Не двигайся!

Тянуть время в надежде, что гидре надоест игрушка, и безмерно рискуя, что усталая и испуганная девушка не выдержит и пошевелится? Нет, пора действовать. И Мишель медленно, спокойно приказал:

- Когда я подам сигнал, прыгнешь, вперед. Но только когда я крикну, не раньше!

Привлечь внимание гидры можно только двигаясь. Мишель стал осторожно приближаться к хищнице, размахивая руками для убедительности. Шаг, другой, третий... Одна из ветвей заметила его, поплыла в его сторону. Он замахал руками чаще.

Краешком глаза он следил за девушкой.

Две или три ветки отцепились от неподвижного объекта и стали подкрадываться к двигающемуся.

Мишель чуть отступил. Ветки потянулись за ним. Он еще попятился. Ветки змеились в метре от его лица - видимо, на границе досягаемости.

Наконец последняя выпустила Инесс, соблазнясь новой, оживленно приплясывающей добычей.

Мишель дождался, пока она вытянется, как и остальные, в его сторону, во все горло гаркнул: "Гоп!", и отскочил назад.

Инесс стремглав бросилась наутек. Не успела она сделать и десяти шагов, как вдруг споткнулась о корень и растянулась во весь рост на траве в облаке радужных пузырьков. Одна из щупалец гидры как бич просвистела в воздухе и обвилась вокруг ее щиколотки. Девушка вскрикнула. Мишель бросился на выручку.

- Цепляйся за траву! - заорал он на бегу.

Щупальце подняло девушку в воздух, но Мишель был уже рядом. Он схватил Инесс в охапку и изо всех сил потащил к себе. Тогда гидра принялась трясти ускользающую жертву. В страхе, что щупальце повредит девушке ногу, молодой человек выхватил пистолет, цепляясь за подругу левой рукой. Гидра дергала из стороны в сторону, и Мишель никак не мог как следует прицелиться. С истоптанной во время борьбы травы взлетали тучи радужных пузырей. В конце концов щупальце повалило молодых людей наземь и поволокло к гидре. А на подмогу уже спешили другие щупальца.

В отчаянии Мишель открыл пальбу наугад, почти не целясь.

Среди смертоносных щупалец одно за другим стали взрываться желтые солнца. Обожженная ветка отдернулась, молодые люди кубарем покатились прочь по склону, окруженные тучами мерцающих пузырьков, и свалились в болотистую низину.

Очутившись в безопасности, Мишель первым делом бросился на колени и внимательно осмотрел ногу девушки. Башмак был разорван, шнурки глубоко впились в лодыжку, но кость и связки были целы.

Мишель помог девушке подняться и повел ее прочь от проклятого места. Она оперлась на его руку и, прихрамывая и захлебываясь беззвучными рыданиями, побрела с ним.

Страшное напряжение спало. Выбравшись на сухое, молодой человек привлек девушку к себе, обнял и осыпал поцелуями заплаканное милое лицо, что-то неслышно шепча.

Одураченная черная гидра словно взбесилась. Она вымещала бессильную злобу на ни в чем неповинных деревьях по соседству, да так, что только щепки в стороны летели. Она полосовала траву, хлыстала по кустам. Измочаленные прутья, листья и трава так и брызгали фонтанами. Щупальца змеями вились в воздухе.

Мишель усадил всхлипывающую девушку на противоположном склоне низинки, ножом перерезал шнурки на разорванном башмаке и с нежностью принялся растирать ее распухшую ногу.

Гидра понемногу утихомирилась. Щупальца то обвисали бессильно, то вдруг снова набрасывались на какой-нибудь несчастный пень и награждали его оплеухами или выдергивали пучок-другой травы. Напоследок гидра выдрала с корнем безответное молодое деревцо и зашвырнула далеко в болото. На этом она успокоилась. Щупальца снова повисли плетями, только обожженная выстрелами "кора" еще подергивалась. По ней стекали капли золотистого, как мед, сока.

Мишель с грехом пополам напялил разодранный башмак на ногу девушки, она оперлась на его плечо, и они в обход опасной низины направились к своему скромному лагерю.

Только там Мишель занялся собственными ранами. Растирая порезы и царапины на руках и ногах спиртом, он говорил:

- Дешево мы с тобой отделались. Теперь ты и сама сумеешь распознавать черную гидру - так называется эта пакость. Идти нам придется только днем: меня в дрожь бросает при мысли, что мы могли остановиться на ночлег десятком шагов дальше...

9

"А, собственно говоря, какое это имеет значение? - подумал Мишель, но потом спохватился: - Нет уж, хватит с меня приступов. Так и свихнуться недолго. Это все из-за усталости. Нельзя так легкомысленно относиться к... К чему? Странно, забыл уже, о чем я думал... Похоже, кое о чем не следует задумываться..."

Он встряхнул головой и с напускным оживлением принялся распаковывать их скромный багаж. Зачерпнул из лужи воды, профильтровал ее, продезинфицировал, растворил в ней порошки из консервных банок и приготовил еду и питье.

Подкрепившись, они снова вступили в чащу.

Через некоторое время местность стала меняться. Стали попадаться холмы, кое-где сквозь дерновую шкуру стали выпирать кости земли гранитные валуны и скалы. В неглубоких овражках среди мокрой гальки зажурчали ручейки. Вода в них была кристально чистой, и путешественники основательно вымылись. Мишель заменил повязки на ранах свежим пластырем. Потом они выстирали халаты. Было достаточно жарко, и чтобы не тратить время на просушку, молодые люди натянули их еще мокрыми: высохнут и на теле.

Связанные между ногами полы мешали ходьбе, поэтому Мишель просто подкоротил их ножом. Оставшуюся ткань подвернули и заткнули за пояса, после чего осталось закатать выше локтей то, что уцелело от рукавов - и их наряды стали отдаленно походить на свободного покроя спортивные костюмы. Напоследок молодые люди смазали руки и ноги розовой жидкостью, и образовавшаяся пленка заодно накрепко приклеила разорванный башмак к ноге девушки.

Короткий отдых восстановил силы, и они снова тронулись в путь на север. Мишель, невзирая на протесты Инесс, взвалил на плечи оба рюкзака, вырезал себе в зарослях добрый посох и зашагал во главе отряда.

Вдоль русла мелкого, по щиколотку, ледяного ручейка они взобрались на очередной холм. На вершине дул ветер и трепал глянцевитую листву деревьев. Перед молодыми людьми открылась просторная долина. Далеко внизу могучая река величественно уносила на север теплого желтого оттенка воды. Казалось, на дне долины извивается гигантская золотая змея. По течению плыли, кружась в водоворотах, стволы деревьев и похожие на цветочные клумбы целые острова грязи, скрепленной переплетающимися между собой корнями растений-паразитов.

Склон был довольно крут. Путь молодых людей отмечали рои радужных пузырьков. Им пришлось далеко обойти заросли кустов с шевелящимися в безветрии долины листьями: кусты скорее напоминали лотки торговцев шпагами и кинжалами, украшенные яркими цветастыми цыганскими шалями.