Искры и химеры - Дорофея Ларичева

– Ты не отсюда, – произнес он утвердительно. – Ради чего ты еще здесь – слабый, больной мигрант, погибающий от чахотки и мучительных болей в застуженных суставах, почти слепой?

За миг до этого казавшийся заурядным человеком, магистр будто разгорался все ярче, заполнял всю комнату сиянием, оглушал, ослеплял. Костя сам не заметил, как подчинился его вкрадчивому голосу, выболтал свою историю, молил о помощи в поиске убийц.

– Будем искать вместе. Все мигранты рано или поздно притягивают наше внимание. У меня немалые ресурсы, – пообещал тогда Орэф. – Ты же помоги мне.

Он видел его насквозь, читал скрытые мысли, разгадывал прошлое, настоящее и будущее.

Орэф говорил, и Константин соглашался. Тот Константин – больной и отчаявшийся. Позже он будет ругаться с магистром, угрожать ему, даже попытается убить. Но отрезвление придет непростительно поздно, оплаченное слишком многими жизнями.

Нынешний Ланс не почувствовал ничего – ни отвращения, ни неприязни. Сознание механически отметило: «Я знаю этого не человека. Знаю его подлинные цели», – и спрятало информацию в один из ящиков памяти. Тем более заботливое внимание химер поспешило отвлечь его от опасных мыслей. А голоса Вителя и Орэфа в соседней комнате сменились знакомой, навязчивой мелодией в динамиках. Мелодией, настраивающей пленников Общества на работу.

11 августа. Москва. Дорофея

Будильник на подаренном Робертом простеньком мобильнике разбудил Дору в половине шестого. Пришлось завтракать впопыхах, забираться в шлюп и лететь в столицу. К недовольству ученых, посадку разрешили только во Внуково, пришлось ловить такси для ребят, пусть сами едут к Соне, потолкуют. А девиц Ивановых профессора забрали с собой.

Маша с Дорой не возражали, тихонько сели на заднем сиденье по обе стороны от Роберта, прильнули к окнам, ожидая, что столица огромной страны раскроется перед ними, словно старинная книга со сказочными иллюстрациями.

Но поначалу их ждала огороженная с обеих сторон автострада, потом перепутанные кудряшки многоуровневых развязок, обрамленные сверкающими на солнце небоскребами. А за ними начались привычные новостройки и широкие проспекты. Они сменились старинными кварталами, пусть и с современной рекламой, просторными площадями, зданиями музеев и театров… Дома то взлетали к небу, то прижимались к земле, то отодвигались куда-то, отступали за скверы и парки. Почитать бы их историю…

Да что же такое, настоящая зависимость! Вдруг этому миру макросеть – затягивающая, напрочь лишающая привлекательности реальный мир – без надобности? Девушка дала себе слово обсудить это с Робертом. Не сейчас, а когда они разберутся с аномалиями.

За время дороги Дорофея успела выспаться в пробках. Шлюп приземлился на рассвете, но до центра через весь город добрались почти к полудню. Доре хотелось поесть, размять ноги, потому она обрадовалась, когда Роберт скатал в трубочку, убрал в сумку планшет, а Броня прекратил переговариваться с неведомыми собеседниками по коммуникатору.

Дора сама не поняла, что заставило ее снова прильнуть к окну, когда водитель свернул на боковую улочку, объезжая застывшие впереди машины.

– Стойте! – вдруг вскрикнула девушка. – Выпустите! Ла-а-анс!

Она дернула ручку двери, но была немедленно остановлена Робертом.

– Ты что, сдурела? Посреди проезжей части выходить!

– Ланс! Это я, Дора! Ла-а-а-анс!

На другой стороне улицы высокий парень в бейсболке даже не обернулся. Зато обернулись его спутники – смуглый, хрупкий на вид юноша и кудрявая черноволосая девушка в цветастом сарафане. Обернулись и ускорили шаг, скрылись за домами. Роберт недобрым взглядом провожал бывшего ассистента.

– Не хнычь, во всем разберемся, – строго приказал он.

Дора и не собиралась реветь. Еще чего, плакать из-за какого-то там… Тем более Ланса она почти не почувствовала, как ни старалась. Лишь далекий-далекий отзвук его души, сжатые в комок эмоции, одиночество… Всю оставшуюся дорогу до здания Управления Миграцией она просидела, погруженная в себя.

В оранжевое четырехэтажное здание их пропустили без проблем, стоило Ноэлю сунуть в автомат пластиковую карточку с фото. Высоченные, почти ростом с Броню, охранники приветливо поздоровались с ученым.

– Самое ведьмовское место Москвы, – таинственным тоном пояснил Роберт девушкам. – Тут сплошные сенсы да психологи собрались, в простонародье – колдуны и ведьмы!

Машка восторженно ахнула. Броня несогласно фыркнул. А Ноэль уже открывал перед юными Ивановыми резные двустворчатые двери в большой конференц-зал. Дора успела разглядеть предупреждение отключать мобильники и вообще любую электронную технику, даже часы кварцевые сдать в шестой кабинет. Она на всякий случай отключила электронный дисплей на своих механических курантах.

Зал выглядел аскетично и таинственно одновременно. К окнам льнули складки тяжелых темно-синих штор. Круглые лампы, горящие через одну-две, облепили черные остовы многоярусных люстр. Сами люстры отчего-то были закутаны в тонкую металлическую сетку, точно светляки в сачок. Они спускались с высокого потолка на мощных цепях.

В центре вокруг трех покрытых светло-голубым сукном столов сидели люди. На расставленных вдоль стен стульях – тоже.

Во главе дальнего стола высилась трибуна, за которой застыли двое – сухопарая немолодая женщина в черном строгом платье и пожилой мужчина в генеральской форме. Был он похож на премьер-министра русской части РКИСа из Дориного времени – такой же бровастый, с глубоко посаженными невеселыми глазами, с глубокими морщинами от крыльев широкого носа к резко очерченным губам. Каждый учебный год по праздникам в школе крутили его поздравления «будущим строителям сильного государства», хочешь не хочешь – запомнишь.

– Чего застыли, проходите! – Роберт подтолкнул Дорофею в спину.

Мигрантка шагнула внутрь и снова замерла. Такое обилие людей с даром – сотни полторы, не меньше, – она видела впервые. От неожиданности заложило уши, закружилась голова. Дору бросило попеременно в жар и в холод. Чтобы справиться, пришлось взять за руку Машу. Вдвоем они кое-как отыскали спасительный баланс в волнах чужого внимания.

Сенсы были всех возрастов – от десятилетних детей до древних немощных стариков. Не заметить среди них Нику было невозможно. У кого еще могут быть столь яркие рыжие волосы, крупными кольцами закрывающие всю высокую спинку стула?

Ильина обернулась через плечо, кивнула вошедшим. Рядом обнаружился Левашов.

Роберт уверенно потянул Соловьева и Ивановых за собой, усадил на свободные места во втором ряду напротив Вероники. Еще через десять минут началось совещание. Дора с Машей облегченно переглянулись, интерес к ним затих, стало легче дышать.

Мигрантка все время думала о Лансе, поэтому пропустила большую часть обсуждения и очнулась, только когда заговорила Ника. Она рассказывала о незнакомой Доре Чаре Родимовне, загипнотизированной неведомым Обществом Зари, о центре клонирования с химерами, о молодых людях, которых через компьютерный вирус обнаружил Роберт.

– На ребят воздействовали ментально, подправили память, – сухим тоном докладывала наставница, опираясь кулаками на стол. – Двое вспомнили свое пребывание в биосканере. Психологи выявили в их сознании программу – до конца лета находиться в пределах заданных координат. Есть версия, что реальные люди автоматически обеспечивают алиби клонам. Случись где-то преступление, двойники запутают следствие.

Ника взяла со стола пластиковый стакан, налила до краев газированной воды, отпила. Дору испугала ее мрачная решимость, даже злость.

– Была ли заложена в этих людей программа терактов, асоциальных действий? – поинтересовался генерал во главе стола.

Взгляд его был тяжелым, неприятным. От этого человека хотелось отвернуться, спрятаться. Не дай бог вызвать его гнев!

– Не нашли, но искали, Илья Петрович, – созналась Ника, напрягаясь еще сильней. – Пока у нас нет толковых версий, зачем кому-то неведомому столько генетического материала, столько химер.

– Вероника Степановна, вы по-прежнему уверены, что с Обществом Зари связан Рюкин? – продолжал генерал.

– На все сто процентов! – Ответ прозвучал резко, отрывисто. – И еще, вероятно, Антон Верховицын, в прежней жизни носивший имя Арно Витель.

По залу прокатился взволнованный шепот. Похоже, для многих это было серьезной новостью. Опасно мигнул свет.

– Вы не можете обвинить Антона! – возмутилась пожилая дама в центре зала. – Я его обучала, помогала раскрыть дар! Я ручаюсь за его честь и благородство.

Ника одарила ее сочувственном взглядом.

– Мария Евгеньевна, – вмешался генерал, – обвинения против Верховицына пока не выдвигают. Мы просто рассуждаем на основе имеющихся фактов. Господин Ноэль, озвучьте.