Трон перьев и костей - Келли Сент-Клэр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я сощурилась.
– И к чему тебя привели все эти глубокие раздумья?
– Ни к чему. Однако я вспомнил нечто, чему стал свидетелем в детстве, когда погибла моя мать. Ее умирающей магией и телом пировало порождение смерти.
Я шумно втянула воздух.
Рубезаль правильно истолковал мою реакцию.
– Ты видела подобное существо.
Да. С Тысячелистником. Со своей наставницей-духом.
– Видела. Но какое оно имеет ко мне отношение?
Гигант улыбнулся.
– Не страшись, девочка. Я не сравниваю тебя с самим существом. Скорее с тем, как оно поглотило магию моей умирающей матери.
Руби сказал об этом небрежно – будто мы обсуждали какую-нибудь погоду, – но его мать, наверное, погибла многие столетия назад.
– Ты хочешь сказать, что ее магия поглотила магию Яроса? – уточнил Фаолан, который продолжал непринужденно подпирать дверь.
Руби поджал губы.
– Я говорю, что магия Каллик поглощает или рассеивает иную силу, которую она подсознательно считает лживой, опасной или нечистой. Иллюзия Андерхилл, которую создали дворы, была лжива и опасна. Магия, которую использовал Ярос, призвана лишать воли, то есть одновременно и опасна, и нечиста. По наитию, полагаю, на волне сильных эмоций ее магия подтачивает и, как ты выразился, поглощает магию врага.
Я облизнула губы.
– Однажды моя магия проскользнула внутрь чужой.
– Проскользнула внутрь, – пробормотал Руби.
– Так мне показалось, – пожала я плечами. – Но, когда я впервые это увидела, моя магия померкла прежде, чем рассеяла магию противника.
Я вспомнила, как генерал Неблагих связал мою силу, когда я попыталась помешать варварскому наказанию. С другой стороны, несмотря на ужас от порки, я понимала, что генерал не собирается убивать Фаолана. Наверное, именно поэтому моя магия рассеялась?
– Допустим, мы нашли ответ на некоторые вопросы, но мне все еще неясно, как это поможет восстановить Андерхилл.
– Возможно, мы сумеем разобраться вместе, – ответил гигант и указал на засвистевший над огнем чайник. – Чаю?
Я кивнула.
– Да, пожалуйста. Что-нибудь новенькое?
– Увы, в те редкие моменты, которые нынче удается перехватить, я ловлю себя на страстном желании поспать или просто посидеть. Творить выше моих сил. Чаю, внук Луга?
Лан покачал головой.
– Не нужно.
– Что здесь происходит? Насколько плохи дела с безумием? – спросила я вполголоса.
Руби вздохнул, и хотя его борода была седой и длинной, а суставы узловатыми, я лишь сейчас впервые подумала, что он стар.
– Мы обнаружили, что безумие быстро распространяется, особенно когда те, кто уже обезумел, нападают на других. Боюсь, теперь нам приходится держать их в клетках как зверей, чтобы ситуация не вышла из-под контроля.
– Твоя арфа хоть как-то помогает?
Я взяла из рук Руби чашку и отпила, с удовольствием узнавая смесь черники и трюфелей, которой он однажды меня уже угощал.
– Какая арфа? – спросил Лан.
Я огляделась. Обычно, когда Руби не играл, она – высотой мне по пояс – все время висела у него на поясе.
– Инструмент правда помогает облегчить безумие, – ответил мне великан. – Но те, кто погряз слишком глубоко, уже не возвращаются в сознание полностью. Однако поговорим о твоем фрукте. Ты считаешь, что он исцеляет?
– Понятия не имею, – призналась я. – Дикие, которые его съели, пришли с нами в убежище и по пути в безумие не впадали. Можно за ними понаблюдать, проверить, как долго действует фрукт. Даже если он не исцеляет, то определенно дает передышку.
– Значит, девочка, воссоздание твоего фрукта будет первостепенной задачей. Расскажи мне подробней о двери. Ты ее открыла? Хотя, думаю, тогда тебя бы уже не было в этом царстве.
У меня оборвалось сердце.
– Я добралась до двери, Руби. Попыталась ее открыть. Сделала все, что только пришло в голову, но вход взорвался.
Гигант нахмурился.
– Она с тобой говорила?
– Нет. Просто стерла в порошок один мой меч и уничтожила долбаную дверь.
– Кто еще был с тобой?
– Лан. И несколько диких.
Руби нахмурился еще сильнее.
– Ей не понравилось присутствие других или… – Он встретился со мной взглядом.
– Или я недостойна.
Лан сердито фыркнул, и гигант снова улыбнулся.
– Мы с тобой оба знаем, что Каллик достойна, внук Луга. Однако боюсь, что она, вероятно, еще не достойна магически, – уверен, Каллик страшится того же, если я правильно понимаю ее просьбу продолжить наши занятия.
Я выдохнула.
– Думаю, да. Единственное понятное объяснение.
– Пытается ли Андерхилл с тобой говорить? – спросил Руби.
Что ж, я уже не была уверена, приходят ли ко мне духи народа моей матери, стремятся ли они защитить меня от царства фейри или от самой Андерхилл. Мне все больше и больше казалось, что сама Андерхилл не дает мне найти вход и пытается меня убить.
– Да, – ответила я, опуская все остальное. – Духи временами являются.
– И они больше ничего не поведали?
Я скривилась.
– Не-а. Не знаю, что им мешает. Может, кто-то их сдерживает или они связаны другими правилами. – Я сделала еще глоток чая, и по телу разлилось тепло. Наконец, впервые с тех пор, как я покинула Унимак, я ощутила некое подобие расслабленности. – Последним было сообщение, что я должна быть одна. С Ланом. Подальше от Дрейка и остальных.
Гигант воззрился на меня поверх своей огромной чашки, которую тем не менее держал очень изящно.
– И все же ты прибыла сюда. Почему?
– Прежде всего, я доверяю собственному чутью, – нашлась я.
– Так держать. – Руби поставил чашку. – Добавки?
– Пожалуйста.
Рубезаль налил мне еще чаю.
– А теперь, Каллик из Королевского Дома, скажи-ка мне вот что. Почему ты считаешь, что способность твоей магии поглощать чужую важна?
Лан принялся медленно обходить комнату, и его взгляд на мгновение задержался на мне, прежде чем он отвернулся и продолжил изучать пространство.
Я запрокинула голову.
– Не знаю. Если бы я поняла, как ею управлять…
– Управление магией зачастую идет вразрез с инстинктами, – произнес гигант. – Возможно, тебе не удастся достичь этого, поскольку твоя магия реагировала подобным образом лишь инстинктивно.
Да уж, это-то понятно.
– У меня ничего. А у тебя?
– Ловлю себя, что размышляю над одним из первых правил, которым мы учим нашу молодежь о магии. Магия просто так не исчезает. Одним словом…
– Если ты пожираешь магию, – вклинился Лан, – куда она девается?
Я залпом осушила вторую чашку чая и поставила ее на стол.
– Хороший вопрос. Без понятия.
Руби откинулся на спинку кресла.
– Без понятия?
Я ломала голову, но там было так же пусто, как в тундре снаружи убежища.
– Ага. Вообще голяк.
На лице гиганта промелькнуло разочарование, и мне стало
