Зарождение мистического пламени (ЛП) - Бейли Кристин

Я терпеть его не могла.

Садясь, он всякий раз косился в мою сторону, и на его губах появлялась та раздражающая улыбка.

Он вёл себя так, словно весь мир должен склониться перед ним, хотя он никогда не делал ничего, что, по моему мнению, заслуживало бы такого восхищения. Я принципиально отказывалась давать это ему.

Наверное, он знал о нашей предполагаемой помолвке. Поэтому неудивительно, что он обращался со мной как с жалким щенком спаниеля, которого кто-то подарил ему для развлечения. У него имелось больше всего причин саботировать мою работу, учитывая, что одна лишь я могла спихнуть его с позолоченного трона.

— Очень хорошо, Дэвид! — сказал учитель Барнабас, хлопнув в ладоши. — Блестяще, как всегда. Будьте добры, дайте мисс Уитлок инструкции по точкам давления, поскольку она, похоже, не в состоянии разобраться в тонкостях.

Я покорно вздохнула.

— Конечно, учитель. С удовольствием.

Дэвид посмотрел на меня, и что-то злобное и радостное блеснуло в его бледно-голубых глазах. И вот она, его чёртова ухмылка, когда он коротко кивнул учителю и сел.

Я отвернулась от него и выглянула в окно на вольер. Он по-прежнему был накрыт толстой тканью, памятник успеху моего саботажника. Затем мой взгляд привлекло кое-что другое.

Несколько человек появились во дворе. Трое из них были одеты в килты.

Моё сердце подскочило. Я поднялась, руки дрожали.

— Учитель?

Суматоха снаружи также привлекла его внимание, и он выглянул в окно.

— О! Прибыл корабль с Литейного завода, — комната ожила, и остальные ученики неожиданно прислонились к окну для того, чтобы посмотреть получше. Учитель Барнабас сердито посмотрел на нас. — Поскольку ясно, что многие из вас будут отвлекаться весь остаток дня, вы с таким же успехом можете хотя бы принести пользу. Когда прибудут грузы с Литейного завода, будет много работы. Идите по освещённым коридорам к подземному доку. Учитель Найджел должен быть там.

С грохотом отодвигаемых стульев все одновременно бросились к двери. Я последовала за группой в коридор и через двор, с трудом переводя дыхание.

Я не смела надеяться, и всё же моё сердце неуклонно набирало темп, несмотря на все мои усилия подавить энтузиазм. Он не мог приехать…

Или мог?

Я подхватила юбки и устремилась за своими товарищами-учениками вниз по склону, через бухту и вниз через прежде всегда тёмный туннель.

Сегодня он был освещён факелами. Мы спустились по второму склону в самое сердце катакомб под городскими улицами. Катакомбы представляли собой огромный лабиринт темных ходов. Несколько особенных туннелей были вырыты специально для Развлекателей под видом расширения новой городской канализации, и эти туннели были ещё совсем новыми, с аккуратными кирпичами, образовывавшими идеальные бочкообразные потолки.

Вдоль дороги имелось несколько небольших складских помещений, закрытых тяжёлыми железными воротами или массивными дверями, таинственное содержимое томилось там в ящиках или под толстыми тканями. Воздух ощущался прохладным и влажным на моих щеках, пока я семенила, отчаянно пытаясь не сорваться на бег по туннелям, освещённым факелами.

Наконец я что-то услышала: голоса эхом разносились по узкому холлу. Вонь от воды Темзы была вездесущей, когда я натолкнулась на большую открытую камеру. Я изумлённо уставилась на огромный пароход, пришвартованный в узком шлюзе. Казалось невозможным держать что-то настолько большое под землёй, под самыми ногами жителей Лондона, а они не подозревали, что оно там.

Я никогда не видела подобного корабля. Он был огромным, но в то же время обладал мощной плавностью. Я не видела большого колеса, как на других судах, хотя две трубы доходили почти до потолка. Он выглядел так, словно был построен и для силы, и для скорости, и, казалось, пришёл из другой эпохи, которую мы ещё не видели.

Несколько мужчин столпились вокруг, и мои товарищи-ученики растворились в толпе. Пристань переполнилась парнями, одетыми в красные жилеты и чёрные пальто Академии. Литейщики носили килты разных фасонов, белые форменные рубашки, чёрные жилеты с медными пуговицами, чёрные чулки до колен и чёрные шотландские береты с белой розой над левым ухом.

Меня влекло вперёд, пока я смотрела туда, и надежда переполняла сердце. Дородные мужчины перенесли по широкому трапу несколько больших шестерёнок и тяжёлых медных пластин, направляясь к людям, которые ждали у стен.

Я поймала себя на том, что всматриваюсь в их лица, выискивая любой знак…

— Мег!

Уилл стоял у перил, перевесившись через них так, будто собирался бросить вызов законам физики и спрыгнуть ко мне. Он казался совершенно другим. Он выглядел выше, а его грудь и руки раздались вширь от тяжёлого труда на Литейном заводе. Его тёмно-красный килт спускался до коленей, придавая ему некую дикость горного воина, но всё же на лице и в тёмных глазах он сохранил остатки своего наследия путешественника. Ни один человек не казался мне таким прекрасным.

Восторг и облегчение просто от того, что я вижу его лицо, переполнили меня, и я воспарила. Такое чувство, будто огромный феникс овладел моей душой и возродился в пламени удивительной красоты, избавившись от пепла прежней жизни.

Уилл протолкнулся по трапу, подбежал ко мне и подхватил на руки. Я прижалась к нему, так крепко держась за его шею, что не чувствовала ничего, кроме тепла и силы его тела. Его волосы пахли дымом, а кожа щёк казалась просто обжигающей.

Наконец, он поставил меня на ноги, и я едва улавливала весёлые возгласы и насмешки, доносившиеся с корабля. Мне было всё равно, что они говорят, главным образом потому, что я не понимала ни слова из речи литейщиков.

Уилл дотронулся до моей щеки, глядя на меня с таким страстным желанием в глазах:

— Не могу выразить, как сильно скучал по тебе.

Его собственный акцент усилился. Когда он жил в Лондоне, в его речи не было и намёка на неправильное произношение. Теперь это можно было назвать настоящим провинциальным акцентом, хотя Уилл отсутствовал только половину лета.

Я улыбнулась, а моё сердце готово было разорваться.

— Какой милый килт, — поддразнила я его. Когда Уилл выпрямился, я увидела кожу его коленей под складками тёмно-красного пледа с черными узорами. Это казалось таким опасно запретным.

— МакДональды из Гленко приютили меня, — Уилл взял мои руки в свои и сильно сжал, как будто не хотел никогда отпускать.

— Ты приходишься им родственником? — спросила я. Так здорово просто разговаривать с ним. Я так сильно скучала по нему.

— Не имею ни малейшего представления, — сказал он и рассмеялся.

Я также не смогла сдержаться и засмеялась.

— Уильям! Та ли эта молодая девушка, про которую ты нам рассказывал? — спросил молодой мужчина с аккуратно подстриженной бородой, одетый в красно-голубой шотландский плед. Он пошёл к нам в сопровождении ещё трёх человек с Литейного завода, с озорным видом скрестил руки на груди и посмотрел на меня. — Она не совсем Фиона с постоялого двора, но думаю, что сойдёт, — это заявление сопровождалось весьма неуместным жестом руками, демонстрирующими внушительные прелести Фионы. Я почувствовала, как мои щеки заполыхали, и в то же время мне стало немного жаль, что бедная Фиона, должно быть, таскает на себе такой груз.

Уилл бросил на меня извиняющийся взгляд и склонил голову в сторону друзей.

— Это МакБейн.

Шотландец выглядел оскорблённым.

— И что теперь, я не заслуживаю должного представления? — он низко поклонился, взял мою руку и оставил на тыльной её стороне совершенно неприличный поцелуй.

Уилл пнул его по ноге.

— Нет, не заслуживаешь.

— Мисс Маргарет Уитлок, — сказала я, убирая руку и улыбаясь суровому шотландцу. — Я бы сказала, что приятно познакомиться с вами, мистер МакБейн, но боюсь, это будет стоить вам очередного пинка.

Он хмыкнул.

— Я бы с радостью стерпел ради вашего удовольствия, девушка.

Уилл взял меня за плечи и потянул назад.

— Дункан, ты бы лучше следил за собой, пока я не бросил тебя в шлюз.