Зарождение мистического пламени (ЛП) - Бейли Кристин

— Я действительно не могу упоминать о том, какой грязный бизнес вёл Хэддок. Собственно, и его имя мне не следует упоминать. Он нарушил правила Ордена. Меня никогда не посвящали в ход заседаний, связанных с его судом. Но что я знаю, так это то, что если бы твой дедушка дал показания в пользу Хэддока, то закончилось бы всё не так плачевно, — герцогиня не смотрела на меня. Вместо этого она, казалось, сосредоточилась на дрожащей прощальной речи. — Конечно, я не могу винить Генри. Влияние рода Хэддок стремительно слабело, а у твоего дедушки были огромные амбиции. Было бы глупо связывать с этим свою судьбу. Никому из нас не нужна Чёрная Метка. Лучше быть предателем, чем тем, кому приходится выносить такую судьбу.

Предателем? Мой дедушка был самым верным человеком, которого когда-либо создавал Господь. Он никогда никого не предал бы. В этом нет никакого смысла.

— Что за Чёрная Метка? — спросила я, ощущая лёгкую тошноту.

Герцогиня полировала платочком лоб орлиной головы на набалдашнике трости.

— Родословная просто стирается, и всё состояние, нажитое в Ордене, возвращается в казну. Если преступление достаточно тяжкое, ты лишаешься жизни. Твоему деду со стороны Рейхлинов поручили исполнить приговор по делу Хэддока. Он никогда не верил, что Генри не виновен в преступлениях, за которые погиб Хэддок.

Я тут же вспомнила вымаранное имя в дневнике Саймона. Должно быть, это было имя Хэддока.

— Что случилось с остальными из рода Хэддок? — спросила я. Любой из них имел бы основания желать зла моей семье, как Уитлокам, так и Рейхлинам.

— Они и до всего этого беспорядка пребывали в весьма плачевном состоянии. Самые суеверные из нас сказали бы, что их прокляли. Единственной настоящей семьёй Хэддока была его дочь. Глупенькая молодая девушка, вечно витающая в облаках и потерянная в своей собственной голове. Примерно в то время, когда Хэддок поссорился с Орденом, он отправил её жить к незамужней тётке на континент. Я думаю, он хотел избавить её от страданий во время суда над ним.

— Она вышла замуж? — если да, то род Хэддок мог бы продолжиться через неё.

— Нет, думаю, что замужем она никогда не была.

Я откинулась назад, мои плечи ударились о ледяное стекло позади меня. И это была последняя моя зацепка к личности человека в заводной маске. Лишь одно я знала наверняка. Мужчина в маске явно не был старухой.

— Не волнуйся, дитя. Твой дедушка знает, как играть в эту игру. Генри Уитлок — один из самых умных мужчин, которых когда-либо видел Орден. В то время он точно знал, что нужно сделать, чтобы обеспечить род Уитлоков. Даже расторгнутая помолвка твоей матери с покойным лордом Стромптоном не остановила его надолго.

Что? Я лишилась дара речи, что оказалось благословением, поскольку старая герцогиня продолжала, как будто она вовсе не разрушила всё мои представления о моей семье.

— Он воспользовался новыми связями с кланом Рейхлин и всё равно скрепил тщательно спланированный политический союз с Харрингтонами. Всё пришло к идеальному завершению, когда он организовал твой брак, хотя тебе не исполнилось и годика.

Я в шоке выпрямилась.

— Я прошу прощения? — прозвучало это как писк.

— А ты не знала, дорогая? Он договорился о твоём браке с лордом Стромптоном.

Мне пришлось схватиться за живот, так как меня чуть не стошнило на пол.

— Но он был таким старым, что в отцы мне годился, — внезапно в пузыре стало не хватать воздуха. Я ощутила себя в ловушке под стеклом.

Старуха расхохоталась, что заставило леди Стромптон прервать свою речь, и все собравшиеся повернули к нам свои бледные лица.

— Господи, да не с тем лордом Стромптоном, — сказала она, аж запыхавшись. — А вон с тем лордом Стромптоном.

С этими словами она указала набалдашником трости прямо на Дэвида.

Глава 15

Неожиданное сообщение леди Чэдвик о моей помолвке поглотило все мои мысли, пока я попыталась вернуть свою жизнь хоть к какому-то подобию того, что было до похорон лорда Стромптона.

Это не сработало.

Казалось, не проходило ни минуты, когда бы я не металась между ощущением глубинного предательства, разочарования и настоящим отвращением. Тайные связи, помолвки, скандалы, интриги — я сыта ими по горло.

Единственное место, где я обретала покой — это моя мастерская, где я могла сосредоточиться на загадке Хэддока. И все-таки, этот покой обходился мне дорогой ценой. Я ловила себя на том, что всю ночь жгу свечи, тщательно выискивая в записях Саймона Прикета любую информацию о роде Хэддок, и тем не менее, я ничего не нашла.

Имя Хэддока либо было хорошо вымарано, либо тщательно не упоминалось вообще.

Всё это дело привело меня в такое мрачное настроение, что меня не могло успокоить даже обещание сырных лепёшек с маслом. Я всё время чувствовала себя уставшей. Мускулы болели от усталости. Стало трудно собирать волю в кулак, чтобы вовсе двигаться. Порой я ловила себя на том, что смотрю на каминную полку, бродя взглядом по завиткам полированного дерева. Я не хотела думать. Голова кружилась, как будто под водой, но из какого-то тяжёлого чувства долга мне удавалось преодолевать день за днём.

Я боялась, что больше никогда не стану весёлой.

Семья, которая была так дорога моему сердцу, оказалась всего лишь деревянными куклами. Я наряжала их такими, какими мне хотелось их видеть, но я не знала ничего о том, кем они были на самом деле. Я видела их только снаружи.

Моя мама должна была выйти замуж за лорда Стромптона. Моя тихая мама, которая всегда была такой покладистой, разорвала помолвку с графом и сбежала с сыном человека, которого её отец считал виновным в ужасном преступлении.

Я не припоминала в ней такого мужества, а теперь, когда её не стало, мне казалось, что я не знала её на самом деле. И никогда уже не узнаю. Это разбивало мне сердце.

И мой дедушка.

Я всё ещё пыталась найти способ объединить свои воспоминания о добром и мягком мужчине, который танцевал со мной и пел глупые песенки, с правдой, если только эта правда не была всего лишь злой старой сплетней.

Я сжала руку на заводном ключе. Мой дедушка использовал меня и мои детские игры, чтобы обезопасить свой универсальный ключ, ради которого люди всё ещё пытались меня убить.

А теперь я обнаружила, что он был готов связать моё будущее, всю мою жизнь с любой семьёй, которая даст ему больше политической власти. Стромптон, должно быть, так жаждал этой сделки. Он никогда бы и представить не смог, что я стану ученицей и соперницей его сына. Я должна была стать невестой Дэвида и последним гвоздём в политическом помосте, который даст семье Харрингтон контроль над всем.

Что я должна делать с этим знанием? Я хотела выжечь его из своей души, но не могла.

Мой дедушка предал меня.

Возможно, было бы лучше, если он и правда умер.

Эту мысль я ненавидела больше всего.

***

В Академии дела шли всё хуже и хуже. Как я нашла в себе силы продолжать, оставалось для меня загадкой. И всё же мне удавалось посещать каждый урок и выполнять задания настолько хорошо, насколько это было возможно, несмотря на мучительные сомнения, что что бы я ни делала, этого никогда не будет достаточно.

Нынешнее распределение мест не помогало.

Теперь, заподозрив диверсию, директор пристально следил за мной. Меня заставили сидеть впереди всего класса и не разрешали ни с кем сотрудничать.

Это создавало трудности с тем, чтобы хотя бы поговорить с Питером. Я не могла поверить, что он был саботажником. Я должна найти способ доказать, что это не он.

Но не это самое худшее.

Я мельком глянула на потолок, когда Дэвид встал рядом со мной в своём идеально вычищенном пальто. Со всем высокомерием и самоуверенностью хозяина поместья он уверенно отвечал на вопросы учителя Барнабаса один за другим.

И похвала обрушилась градом на его идеальную золотую голову.